Солнышко (СИ), стр. 15

Рон краснеет. Почему-то ему никак не удается избавиться от дурацкой детской привычки: чуть что – жар заливает лицо от ключиц до кончиков ушей, и в сочетании с рыжими волосами выглядит это довольно нелепо. Хорек знает о слабости любовника – и наслаждается от души.

— Я, между прочим, серьезно! В тепло тебе надо. К солнышку. К морю.

В глазах Малфоя мгновенно гаснет ехидный огонек, сменяясь какой-то усталой обреченностью.

— Не пустят меня в жаркие страны, Уизел. Я же на всю жизнь не выездной. Пламенный привет от Темного Лорда. Ты разве не знал?

Не знал? Вернее, никогда не задумывался. Рону всегда казалось, что амнистия для бывших Пожирателей была полной. А Малфой еще и на аврорат вот уже много лет пашет, будто раб. Будто раб… Ну да! Рабов не отпускают на свободу. Тем более в обнимку с государственными секретами. Вечно ты, Рон Уизли, брякаешь что-нибудь не подумав. А впрочем… Кажется, пришла пора приватно пообщаться с другом и соратником Шеклболтом Кингсли. Что он там говорил после последней успешной операции? «Для тебя – все, что угодно»? «Не стесняйся обращаться?» Вот и не постесняемся. Почему бы красе и гордости аврората, кавалеру, между прочим, ордена Мерлина, не погреть свои многострадальные косточки на белом песке? Да и личного зельевара прихватить, чтобы надзирал за состоянием аврорского драгоценного здоровья. Нет таких законов, которых нельзя было бы, при желании, обойти – это уж Рон выучил за последние годы наизусть.

Друг Кингсли не подводит: вздыхает, ворчит, даже негодует, швыряет об пол свою любимую офисную кружку с надписью «Враг не дремлет!», потом собирает ее при помощи «Репаро», снова швыряет – и снова собирает осколки. Рон начинает подозревать, что бедолажная кружка существует в кабинете Главного аврора именно для таких сложных случаев, чтобы начальство было на чем выпустить пар. Ну, не в головы нерадивым подчиненным он ее швыряет – и то, хвала Мерлину! А буйство африканского темперамента мы переживем. И не такое переживали. Подумаешь!

В конце концов Кингсли успокаивается, произносит пламенную речь о злоупотреблении служебным положением – и выдает Рону портключ (один на двоих) и персональное разрешение для господина Драко Малфоя, сотрудника аврората, на двухнедельный (оплачиваемый) отпуск за пределами магической Британии.

— Напишешь заявление на две недели за свой счет, — мстительно добавляет Кингсли. – Ты свой отпуск уже отгулял, героический аврор Уизли. И запомни: это последняя поблажка для твоего драгоценного Малфоя. Больше не будет, даже не проси. И лично отвечаешь за то, чтобы он вернулся обратно. Головой. Да! И пусть оформит подписку о неразглашении.

Рон почтительнейшим образом кивает. Подумаешь, напугал! «Отвечаешь головой!» «За свой счет»! Что он себе на две недели отпуска не заработал? И неужели Малфой решится сбежать? От жены и сына? От своей драгоценной работы? Малфой?

С точки зрения Рона, это такой же бред, как и мысль о том, что сам Рон может остаться в жарких краях бросив… работу? (Да хоть завтра, если честно!) Гермиону? (Ой, да разберитесь вы уже с Гарри наконец-то!) Родную магическую Британию? (Чтоб ей!) И все это ради… Малфоя? Рон не уверен, что хочет додумывать данную мысль. Пока что у него есть стандартный многоразовый самонастраивающийся портключ на двоих в любую точку мира по желанию отбывающего, много солнца и моря и целых две недели Малфоя – в его личном распоряжении. Говоря по правде, ради Малфоя он бы согласился и на две недели солнечной Антарктиды в компании с милейшими пингвинами, а уж две недели в…

— Куда ты хотел бы отправиться в свой единственный и неповторимый заграничный вояж, Малфой?

Они сидят в крошечной маггловской кафешке, где никому нет никакого дела до славного аврора и его бывшего заклятого врага, и пьют горячий грог из огромных керамических кружек. От свалившихся на него небывалых вестей у Хорька слегка дрожат руки и лихорадочно блестят глаза.

— В Новую Зеландию.

Рон слегка теряется. Ну, Турция, Египет, Эмираты, Индия… Где там у нас сейчас солнышко? Но при чем тут Новая Зеландия? Какой-то непонятный край света!

— А что? Там сейчас как раз весна. Море, песок. А еще там снимали «Властелина колец».

Рон хватается за сердце.

— Хорек! Только не говори мне, Мерлина ради, что ты смотрел «Властелина колец»! И вообще, маггловские фильмы.

— Нельзя быть таким узколобым, Уизел! Разумеется, я смотрел «Властелина колец». Это же классика. И кто тебе сказал, что Джексон – маггл?

— Еще скажи, что он из ваших, и его место было по правую руку от Темного Лорда!

— По левую, Уизел! По левую! По правую всегда стоял мой отец.

И видя, как Рон стремительно наливается алым, снисходительно добавляет:

— Ну, вообще-то, если честно, он полукровка. Из сочувствующих.

И ржет в голос.

Ржущий в голос Малфой, как всегда считал Уизли, существо в природе не встречающееся, и за одно это Рон готов ему простить все, что угодно. Даже не ставшую более понятной Новую Зеландию.

А потом и в самом деле: солнце, океан, песок. Волны пенного прибоя слизывают с уставшего тела следы трех последовательных перемещений. Все так. Новая Зеландия – ведь это та самая изнанка земного шара, по которой положено ходить вверх ногами. А еще лучше валяться вверх ногами. (Или пузом?) Рон давно не испытывал подобного абсолютного счастья: белоснежное бунгало под пальмовой крышей почти на самом берегу. Шепот волн. Песок и пальмы. И ни одного мага или маггла вокруг. Еда сама собой чудесным образом появляется на столе, стоит Малфою щелкнуть пальцами и произнести вслух названия требуемых блюд. Хорек уверяет, что это действует магия местных домовиков: маленьких, похожих на коричневые древесные сучки существ, которых Рону довелось увидеть всего один раз в главном офисе отеля – по прибытии. Элитный магический отель на самом берегу Северного острова – только Малфою оказалось под силу при помощи семейных связей отыскать подобную редкость. Рон не возражал. И был совершенно прав. Свой единственный в жизни заграничный вояж Малфой обставил с максимальной роскошью и комфортом. Причем странным образом оказалось, что представления о роскоши и комфорте у них с Роном совпадают в главном: необходимые для жизни приятности – и никаких особых излишеств. И – главное! – никаких людей. В конце концов, они, не сговариваясь, пришли к мысли отказаться от исследования материка, наплевав даже на маршруты, связанные с «Властелином колец», и просто-напросто посвятили две недели валянию на берегу. Рон приходит к выводу, что всем путешествиям и знакомству с достопримечательностями определенно предпочитает валяние на пляже. И не потому, что это обеспечивает роскошный загар. Какой уж тут загар при его-то коже, да еще и при повышенной послеожоговой пятнистости… Просто Рон всю свою жизнь обожает солнце. Проблема как раз в том, что солнце не отвечает Рону взаимностью. Ни магические, ни маггловские средства для предотвращения ожогов не могут всерьез защитить нежную уизлевскую шкурку. Любое пребывание в теплых краях для Рона заканчивается жаром, болью и облезающей лохмотьями кожей. Проклятие рыжих. Но сегодня можно и вовсе не думать ни о чем таком и просто наслаждаться. Сегодня у Рона при себе свой собственный зельевар с полным саквояжем целительных мазей и зелий. И к тому же не просто зельевар, а – в чем ни минуты не сомневается Рон – самый лучший зельевар магической Британии.

Каждое отпускное утро начинается с того, что, проснувшись, они занимаются любовью. Надо было дожить до тридцати с лишним лет и уехать аж в Новую Зеландию, чтобы понять, чем отличается «трахаться» от «заниматься любовью». Неспешно, никуда не торопясь, не испытывая ослепляющей страсти, просто тихую нежность. Медленные ласки, еще почти за гранью сна, касания, поцелуи – куда придется, медленное слияние, когда неожиданно становится все равно, кто там сверху, а кто снизу, совместный оргазм – не вспышкой, не взрывом, а пронзительным мигом парения в небе, без всяческих магических вспомогательных средств и даже без крыльев.