Четыре лица (СИ), стр. 4

— Я, наверное, больше не буду. Что-то мне не идёт сегодня.

— Да? Ну ладно.

В сущности, Рори не нужно было моё активное участие в этом процессе. Он вполне неплохо справлялся и один. Со всем возможным упорством он расквитался с травкой. В комнате было не продохнуть — я распахнул окно, едва ли в него не вывалившись, что Рори показалось донельзя забавным. Он распластался на моей кровати, фыркая и, то и дело, слабо, вяло посмеиваясь. Счастье пришло к нему даже и без марок.

Я сел рядом с ним и внимательно вгляделся в его лицо. В упор на меня уставилось два расширенных зрачка. Глаза у Рори были чёрные, как будто густо заштрихованные жирной тушью.

— Ты что-то хреново выглядишь.

— М-да? — не особо соображая, отозвался он.

— Ага. Я… Давай я принесу тебе попить. Хорошо?

В ответ он просто мотнул головой, облизнув пересохшие губы.

Стоя на кухне и разворачивая маленький аккуратный конвертик из куска газеты, я весь трясся. Я боялся. Я боялся просыпать мимо стакана порошок из снотворного и седативных таблеток. Я боялся, что Рори почему-то не захочет это пить. Что он может почувствовать странный привкус. Что у меня вообще ничего не получится. Но вот чего во мне в тот момент не было, так это сомнения. Я не сомневался ни секунды. Я знал, что это преступление, что я делаю нечто действительно очень дерьмовое. Но что-то внутри меня говорило, что я не разочаруюсь. Ни за что.

От всей этой нервной тряски моё тело стало очень холодным, в грудь мне как будто налили расплавленного свинца. Но он не обжёг меня. Свинец был ледяной. Он быстро застыл и потянул меня вниз, не давая нормально вздохнуть, втянуть в себя воздух полной грудью. Отчего-то вспотели ладони, и стакан с кока-колой едва не выскользнул из рук на пол.

Рори опустошил стакан в несколько глотков. Он ничего не спросил. Он ничего не сказал. Он просто отдал стакан мне и завалился на бок.

Я знал, что таблетки подействуют на него. Но не мог сидеть и просто ждать, это выглядело бы слишком подозрительно. Я легонько тормошил его. Я спрашивал, всё ли хорошо, просил его не засыпать. Но Рори лишь раздражался, говорил мне заткнуться и отвалить. В итоге, он попросил меня принести ему что-нибудь попить снова. Я спустился на кухню, налил ещё один стакан колы. Но когда вернулся, Рори уже крепко спал.

Сначала я даже побоялся к нему подойти. Я негромко позвал его несколько раз, но он не отзывался. Тогда я повысил голос. Я почти что крикнул. Но Рори лежал на кровати всё так же тихо.

Я подошёл к нему. Сел рядом и перевернул его на спину. Он был словно кукла, большая и очень необычная. Живая игрушка. Я понимал, что у нормального человека такое зрелище не должно вызывать ровным счётом ничего. Но во мне это пробуждало нездоровое желание прикасаться к Рори. Трогать его. Потому что он выглядел… завораживающе. Он лежал передо мной ничком, абсолютно беспомощный и беззащитный, неспособный отказать мне и высмеять меня. Я знал, что ближайшие несколько часов я буду делать с ним всё, что захочу. А он не сможет даже подать голос.

Комментарий к Часть 1

[1] Торговец сладостями, продавец конфет (candy man) — старое сленговое название дилера, поставляющего наркотики.

========== Часть 2 ==========

Щёлкнув выключателем, я погасил люстру. Стало слишком темно, я едва ли мог разглядеть Рори. Мне пришлось включить миниатюрную настольную лампу рядом с постелью. Сквозь цветастый абажур исходил свет глубокого сливово-красного оттенка. Комната погрузилась в приятный полумрак.

Я понимал, что Рори не очнётся, что он не остановит меня, но всё равно поначалу дотрагивался до него неуверенно. Собственные руки казались мне закостеневшими. Я расстегнул пуговицу на его шортах, потянул вниз молнию, внимательно вглядываясь в его лицо. Его ресницы, светлые и короткие, заметно подрагивали. Глаза под веками двигались. Рори видел спровоцированный таблетками сон и ни о чём не подозревал.

Это была физически ощутимая болезненная необходимость увидеть его, дотронуться до него там, где в обычное время трогать было запретно. Я начал стаскивать шорты вниз и к своему удивлению и… удовольствию обнаружил, что на Рори не было никакого белья. Может, шорты были слишком тесными для него, а может, в тот день ему было слишком жарко. Я не знаю. Я тогда вообще об этом не подумал. Я только ощущал, что это очень классно, что под шортами на нём ничего не было надето. Это вызывало во мне приятное нервное подрагивание. В паху неумолимо начинало теплеть.

Я не стал раздевать его полностью, так как осторожность всё же брала верх над всеми моими желаниями. Я спустил его шорты до колен и задрал футболку наверх, к подбородку. Встал над ним и оглядел. Тело у Рори было поджарое, очень худое. Он был весь покрыт веснушками и родинками. Я смотрел на него и буквально впитывал в себя каждую деталь, каждую его черту, каж…

Полароид. У меня же есть полароид!

Я сразу понял, что просто обязан сделать это – оставить себе на память фотографии. Рори на них будет застывшим, навсегда оставшимся в душном восьмом числе августа семидесятого года. Спящим и беспомощным, в откровенной позе, со спущенными шортами. Когда ещё мне посчастливится увидеть его таким?

К несчастью, картриджей у меня оставалось не так много, поэтому в такой ситуации я не мог тратить их бездумно. Моих ресурсов хватило бы только на четыре фотографии. Эти снимки должны были получиться очень особенными, такими, чтобы я…

***

— Эти фотографии, они сохранились?

Я нахмурился.

— Холли Энн. Вы поступаете крайне некрасиво. Не находите?

— Может быть. Но мне нужно уточнить, это важно. Я спрошу ещё раз. Эти фотографии сохранились?

— Да.

— Полиция может их обнаружить?

— Думаю, что да.

Холли цыкнула, подпёрла щёку рукой, делая в своём блокноте пометки. Кончик ручки отрывисто танцевал по бумаге.

***

Я не стал дожидаться, когда на фотокарточках проявятся первые очертания. Я возбудился настолько сильно, что, делая последний снимок, одной рукой держал свой драгоценный полароид, а другой дрочил себе. Я спустил шорты Рори чуть пониже и раздвинул ему бёдра в стороны. Вид мне открылся просто умопомрачительный. Именно тогда я почувствовал, что такое хотеть кого-то, очень сильно хотеть. У меня тряслись поджилки, и стоял сухой комок в горле. Рука двигалась очень быстро, пальцы иногда соскакивали.

Я навис над распластанным на постели полуобнажённым телом, опираясь одной рукой о спинку кровати. От волос Рори слабо, но всё-таки пахло травкой. Я прижался к нему своими бёдрами, отёрся о его мягкий член своим, крепким и ноющим от желания. Склонился, провёл носом по щеке Рори, по его уху, спустился на шею. Я вдыхал запах Рори полной грудью, и он проходил сквозь мельчайшие бреши в моём внутреннем свинце. Я хотел им пропитаться, хотел, чтоб он обволок меня, как невидимая человеческому глазу туманная дымка.

Отираясь о податливое, безвольное тело, собственной щекой я почувствовал несколько чуть выпуклых бугорков. Это были родинки у Рори на шее. Три маленькие точки. Я поднял голову и вгляделся. Мне захотелось их рассмотреть поближе… Две чуть посветлее, как молочный шоколад. А одна темнее, как горький. Вместе три этих родинки образовывали почти идеальную по своим пропорциям фигуру. Это было довольно занятное открытие; я поочерёдно прикоснулся к каждой из них сначала пальцами, потом языком. Родинки были бархатные, очень нежные на ощупь. Я несколько раз подряд соединил их в треугольник, прочерчивая языком аккуратные строгие линии. От вершины этого треугольника, самой тёмной родинки, провёл дорожку до мочки уха. Кончиком языка я чувствовал, как размеренно пульсирует сонная артерия и гонит по бесчувственному телу кровь. Кожа у Рори была слегка солоноватая.

Мне было неудобно опираться о постель и держать собственное тело на весу. Я сел Рори на бёдра и полностью погрузился в экстаз от мастурбации. Я трогал его между ног, я гладил его там, зарываясь пальцами в светлые лобковые волосы. Мне настолько снесло крышу, что я пересел чуть ближе, взял Рори за руку, и его же пальцами, ослабшими и чуть сжатыми, стал проводить по своему члену. Сначала он неприятно скользнул в сухую кожу его ладони, и мне пришлось её облизать.