Камин-аут, или дети геям не проблема (СИ), стр. 5

— Китёнок, никогда не пытайся меняться, просто будь собой. Ты всегда делаешь, то что мне нравится. Всё что я люблю. Иди ко мне, будь собой, — Никита подошел и сел на угол стола.

Максим вручил ему бокал и освободившейся рукой закинул его бедро себе на талию, прижавшись своим пахом к его. Зажмурился от волны удовольствия и предвкушения, пробежавшей по телу, глотнул вина, облизнулся. Кит не сводил с него взгляда. Макс наклонился и, плеснув Киту на плечо вином, поймал губами каплю у соска. Никита вздохнул и выгнулся. Максим слизал винную дорожку до плеча.

— Сними. Вино не отстирается, — прошептал Никита хрипло. Максим допил вино, поставил пустой бокал на стол и наклонился к губам Кита. Влив из своего рта в его рот вино, стал ласкать его губы языком. На ощупь, пытаясь расстегнуть его ремень с хитрой застёжкой. Получалось плохо. Зато Никита уже расстегнул на нём брюки и просунул руки сзади под брюки в трусы. Стал гладить и слегка сжимать округлости ягодиц. Кожа на них была чистая, гладкая, бархатистая. Никита её очень любил, часто засыпая используя мягкости Макса вместо подушки. Максим рыкнул от неудачи, и Никите пришлось прервать приятное занятие и помочь парню справиться с его ремнём. Максим сразу нырнул руками под одежду, касаясь уже напряжённый плоти Никиты. Кит уронил бокал. Тот со звоном разбился, расплескав вино. Подхватив Максима под ягодицы, Никита понёс его в комнату.

Макс провокационно терся набухшим пахом о низ живота Кита.

— Китёнок, хочу тебя. Хочу в тебя, — шептал Максим ему в ухо, обдавая его горячим дыханием. От этого и от его слов по Никите разбегались толпы мурашек, и он вздрагивал. Поставил Макса на ноги, стянув вниз одежду. Шлепнул его по заднице.

— Иди мойся. Я следом буду, — сказал Никита, вставая. Переступив через упавшую одежду, Макс, не оборачиваясь, пошёл в ванну. Глядя на него, Кит сглотнул возникший в горле ком. Тряхнул головой, усмехнувшись себе и стал застилать постель. Покончив со всеми приготовлениями, подошел к двери в ванной.

— Тук-тук, к тебе можно? — спросил он. Макс открыл дверь и втянул его внутрь. Он был еще влажный.

— Масечка-а, какой же ты-ы, — провыл Никита. Получив по заднице, заскочил в ванну.

— Мойся, — сказал Максим, выходя. Никита тихонько заскулил. Быстро очистившись, вытерся и пошёл в комнату. Максим лежал на боку, зажав одну подушку меж колен. Никита лёг рядом, глядя ему в глаза.

— Мася-а, какой-же ты, у меня-а, м-м-м, — провел рукой от подмышки по рёбрам, ягодице, бедру.

— И весь мо-ой? — полувопросительно протянул Никита. — Твой-твой. Вот он я, весь твой.

Максим перекатился на спину, согнув одну ногу. Никита нырнул ему между ног. Начал целовать щиколотку переплетая пальцы своей руки с пальцами ноги Макса. Поцелуи стали подниматься вверх, к колену, язычком под него. Медленно, широко по всему бедру до самой паховой складочки. Распутав пальцы, рука следует за языком. Переходит на второе бедро, язык, минуя вставшую плоть, поиграл с яичками и двинулся к пупку. Вместе с губами они вырывали из Макса хрипы, рыки и постанывания. Выцеловывая напрягшийся пресс, рукой Никита играл с мягкой растительностью вокруг члена. Поднявшись к груди, он облизал соски и, отстранившись, подул на них, заставив их сжаться, погонял пальцами, губами, языком. Влажная дорожка протянулась вверх к ямке под горлом, ключицам. Максим уже мелко подрагивал и накручивал на руки простыню.

— Скоро мой хороший, уже совсем скоро, — прошептал ему на ухо Кит. Оседлав Макса, он терся своей промежностью об его пах. Впившись в его пересохшие губы, язык Никиты поглаживал изнутри рот Максима, проникая везде, скользя по зубам, щекам, нёбу. Играя с его языком, посасывая его и слегка прикусывая нижнюю губу, Никита добился того, что Макс, освободив руки от белья, стал гладить его спину, рёбра, шею. Он почти перешел в наступление.

Никита откатился к тумбочке и взял презерватив и тюбик лубриканта. Вернувшись, он сразу опустился к животу. Обцеловывая пупок, вскрывал пакетик с резинкой. Пробежался кончиками пальцев по члену, оголил его оттянув кожицу к основанию, поцеловал головку, уздечку, лизнул от основания вверх и захватил головку в рот. Максим вскинул пах. Выпустив изо рта член, Никита капнул слюной на пальцы и смазал колечко мышц по кругу, слегка надавливая. Играя с членом язычком, рукой играл с яичками, нежно перебирая их в пальцах. Вторая рука усилила натиск проникнув внутрь на фалангу одного пальца.

— Ах-ха-а, — услышал он громкий вздох Макса. Оставив яички, взял тюбик и выдавил на пальце гель, размазал по своему члену, согревая. Самому не мешало чуть остыть. Ведь первый раз есть первый раз, хоть и с хорошей подготовкой. Скользкие, тёплые пальцы вновь коснулись колечка. Оно ждало проникновения, сжимаясь и разжимаясь. В такт его сокращениям качался и член Максима, ударяя Никиту по губам головкой, которую тот ловил и посасывал. Макс утробно завыл:

— Кит, не могу, войди уже, Ки-итё-онок, по-ожа-алуйста-а! — вынув пальцы из дырочки, он приставил ко входу головку.

— Глубокий вдох, — сказал он. И как только грудь Максима начала подниматься, одним плавным движением вогнал член до основания и замер.

— А-а-ах-ха-а! — услышал он.

— Не больно?

— Не-ет, — прошелестел Максим и заёрзал попой. Никита качнулся назад медленно, выходя почти полностью и резко вошел до конца. Амплитуда было рваной и неторопливой, но вход был всегда сильный и немного вверх. Макс сразу стал громко стонать и вскрикивать. От этих звуков голова Никиты ушла в астрал, и он ускорился, впиваясь в талию Макса пальцами, насаживая его на себя ещё резче и сильней. Максим уже не сдерживаясь, кричал, не переставая.

— Свет, — сказал громко Никита. Вспыхнувшей ярко свет, открыл дивную картину. Максим с алыми опухшими губами, растрёпанный, с румянцем и темными глазами. Зрачки просто огромные. От его вида Никита заскулил и ещё ускорился, почувствовав приближение оргазма Максима, потому как сжался вокруг Никиты. И его тоже накрыло. Максим начал изливаться первым, но закончили они вместе. Рухнув на Макса, Никита дернулся, стекая вбок.

— Мой... Убью за тебя. Сдохну, —прохрипел Никита и поцеловал его в подмышку.

— Угу, — услышал в ответ. Двигаться не хотелось, но он снял презерватив и, завязав его, бросил в сторону ванной. Стал водить кончиками пальцев по груди и животу молчащего Максима, боясь задать вопрос. Наконец, Макс завозился и, повернувшись на бок, нашёл его губы. Поцелуй был лёгким и щемяще нежным.

— Кит, ты понимаешь, что я могу никогда не менять позицию? — и тихонько засмеялся.

— М-м-м? — вопросительно замычал Никита. Мозг ещё не совсем встал на место.

— Я хочу, чтобы такое происходило со мной как можно чаще, — прошептал ему на ухо Макс. Никиту обдало волной жара. Он сграбастал Максима в охапку, обхватил его ногами и ткнулся носом ему в шею. Глотнул ком, возникший в горле и шмыгнул носом.

— Ну-ну, не надо, ты стал мужчиной, не плачь, — и тут до Никиты дошло, что они только в начале инициации.

— Масечка, а ты? Я тоже хочу, — это прозвучало так трогательно и по-детски, что-ли. Макс нашёл его губы и поцеловал, начав возбуждаться. Не потребовалось много времени, чтобы они оба были готовы продолжить. Никита заводился очень быстро и начинал стонать, дрожать и поскуливать.

— Зато теперь я знаю, что и как надо делать, — целуя его грудь, произнёс Максим, спускаясь ниже и ниже.

— Я не знаю, откуда ты этому научился, но ты всё делал правильно. Я видел звёзды, — шептал уже в живот Макс. — Я попробую повторить, я постараюсь, я очень постараюсь для тебя Китёнок, любимый.

Никиту уже подкидывало. Тронув колечко наслюнявленным пальцем, Максим улыбнулся. Дырочка была приоткрыта, и пальчик легко нырнул в неё до второй фаланги. Другой рукой нежно играл с яичками, перебирал кончиками пальцев по члену. Максим смотрел на лицо Никиты, отмечая любое изменение: дёрнувшийся уголок губ, взлёт бровей, приоткрывшийся ротик и периодически закатывающиеся глаза. Максим читал Никиту как открытую книгу.