Камин-аут, или дети геям не проблема (СИ), стр. 6

— Мася, пожалуйста-а. Ахаа. Масечка-а не-е мо-огу-у, — скулил Никита.

— Китёно-ок, я сейчас от одного твоего вида кончу-у... — шептал со стонами Максим.

Раскатав по члену презерватив и повозив по нему гелем, он вёл два пальца в Кита.

— А-а-а, — запищал тоненько тот. — Давай уже-е.

Приставив головку к входу, Максим сказал:

— Давай.

И когда Кит вдохнул, толкнулся в него целиком, сразу войти он не смог и замер.

— Не напрягайся, - сказал Макс.

— А-ах-ха-а подожди, — задыхаясь, попросил Никита.

— Больно? — расстроился Максим.

— Уже нет. Чуть выйди и повтори, до конца, — инструктировал Кит. Максим сделал требуемое. Никита выгнулся и, поднявшись на лопатках, обхватил его ногами.

— Да-а, — выдохнул Никита. Максим качнул бедрами ещё раз.

— Ах-ха-а, — Никита завозился, и Максим, задрав его попу выше, закинул его ноги себе на плечи. Удобнее стало обоим. Максиму никак не удавалось поймать правильный угол вхождения.

— Вверх, чуть вверх, — прохрипел пересохшим ртом Никита. В такой позе вверх не получалось. Максим, придерживая Кита за бедра, резко притянул его сверху вниз. И добился-таки нужного результата! Никита издал странный звук. Максим стал повторять это движение, а Никита забился и завыл. Чувствуя, что почти готов, Макс слегка замедлился, и Кит его догнал, сжав его в себе очень сильно, до боли.

— М-м-м, — замычал Максим, продолжая движение. С криком Никита выплеснулся себе на живот и слегка расслабился. В несколько толчков Максим достиг разрядки. Вышел и со стоном упал на Никиту, успев подставить руки.

— Ты ...как? — сглотнув пересохшим ртом, спросил сипло он.

— М-м-м, — подал голос Никита. Скатившись с него, Макс повинился.

— Прости, Котёнок я не такой виртуоз как ты. Очень больно было? —участливо и расстроено спросил он Кита.

— Дурак! Господи, какой же ты дурак, — хохотнул Кит. — Какая боль? О чём ты? Всё сразу прошло и забылось, как только ты начал двигаться. У меня чуть мозг не потёк от кайфа.

Никита повернулся к Максу и закинул на него руку и ногу, снял с его члена заполненный презерватив и покачал перед носом:

— Убери за собой.

Максим перехватил резинку, завязал и кинул на пол. Повернулся на бок, лицом к Никите, обводя его лицо кончиками пальцев.

— Китёнок, люблю тебя. Хочу всю жизнь вот так, рядом чтобы, всегда.

— Масечка-а.… — всхлипнул Никита.

— Не хлюпай. Пообещай: всегда всем делиться, всегда говорить правду, какой бы неприятной она ни была, ничего не скрывать.

— Ничего?.. — рассеянно спросил Никита.

— Совсем ничего, всё что тревожит или беспокоит - говорить! — строго продолжил Максим. — А это считается? Пук. Прости, очень пукать хочется. Никогда такого не было. И попа зудит, — вздохнув, Никита ткнулся Максиму лбом в плечо.

— Считается, — хохотнув, сказал Максим и, откатившись к тумбочке, стал в ней шебуршить. Достал и положил на кровать тюбик.

— Мася -а, не-не-не, — начал Никита.

— Мыться марш! — подхватив Кита под мышки, потянул его с кровати Максим. Никита заинтересованно посмотрел на тюбик.

— А это, труженицу твою лечить будем. После мытья, — пояснил Максим, целуя любимого в нос. Подобрав презервативы, они пошли в ванну. После лечили друг друга бережно, нежно.

Утром отзвонились родителям. Амирани с хохотом поздравила их с потерей невинности. На что Никита задрал брови, а Максим сказал:

— У тебя очень умная и проницательная мама, люблю её.

Роман просто поздравил, многозначительно помолчав. Потом был заранее принесённый завтрак и торт с кофе. Ласкаясь и нежась, уснули до обеда. Снова поели и пошли гулять, многое обсудили, приняли решения, а ночь опять была жаркой и липкой. Утром, убрав за собой, вернулись к родителям. Хоть в институты они поступили разные, но в одном городе. Поставив родителей в известность о желании совместного проживания, донесли до них выгодность сего решения и получили съёмную однушку в центре. В деньгах не нуждались, поэтому всё время посвящали учёбе и друг другу. Это уже к концу третьего курса стали брать подработки, не денег ради, а практики для. Максим — переводы и технические, и художественные. Никита — инъекции, капельницы на дому. Насмотревшись и наслушавшись на практике от пациентов всякого, Никита решил стать судмедэкспертом. Там клиенты хотя бы молчат по большей части. Григорий Тагиров полностью принял ситуацию с сыном и Макса воспринимал как ещё одного своего ребёнка. А Лора Акимура всё ещё пыталась свести сына с какой-нибудь девицей.

ЭПИЛОГ

И вот Никите 27, его задержали на работе в связи с днюхой. Лора не преминула этим воспользоваться. Слезно умоляла Макса прийти на ужин.

Макс шёл как на расстрел, зная, что его ждёт. Отца пригласили в посольство, и он задерживался. Держать оборону предстояло одному.

Ужин протекал сносно, девушка была умна и интересна. Но не вовремя зайдя на кухню, Макс застал мать за подливанием в его бокал некоего препарата. На вопрос, знает ли гостья, к чему их готовят, мать сначала сделала вид, что ничего не происходит.

Когда Макс настоятельно предложил ей самой выпить из его бокала, стала уговаривать его принять девушку. Макс посмотрел на неё как на сумасшедшую. Тогда она закатила истерику с перечнем всех его грехов.

Заглянувшая на шум девушка услышала от Лоры, что она де, рылом не вышла и умом не блещет, якобы, по словам её сына. Вышедший из туалета Максим выслушал необоснованные упреки дамы, что и переполнило чашу его терпения. И на едкий вопрос девушки:

— Какая же тебе подойдёт, чтобы в жёны сгодилась?

Макс резко ответил:

— Никакая, я уже 8 лет счастлив замужем. Мужа люблю и ничего менять в своей гейской жизни не намерен. А если матушке нужна невестка, то и трахать её она будет сама. Так что готовься милая.

Последние пару предложений, вошедший отец уже слышал. Макс в бешенстве выскочил из дома без сумки. Роман метнулся следом, бросив жене:

— Идиотка безмозглая.

Высказывания и сына, и мужа добили женщину, доселе не слышавшую от своих мужчин грубых ругательств. И она в одиночестве заливалась слезами. Роман догнал Максима у бара, где в дальнейшем и нагрузились оба. Отцу пришлось на такси везти сына домой и с таксистом вместе транспортировать в кровать. Чем тот и воспользовался, содрав повышенный тариф. Предчувствуя неприятности, Никита был хмур, и все поздравления и веселье проходили мимо него. Придя домой, раздел пьяного в дрова любимого, завернул как тот любил, в шёлковую простыню и, притянув ближе к себе, обнял и уснул.

С утра пришла суббота с ураганом по имени Арина. С просьбой-предложением о взаимопомощи её одногруппнице.

— Таточка, она такая умница! Но из-за семейных проблем среди года моталась домой, прокатала все сбережения и с бюджета слетела. А ей доучиться, всего ничего. Помоги, а? А она тебе наследника выносит.

— И ты туда же! Вы что, рехнулись все что-ли на этих детях?

Мелкая вытаращила глаза.

— Тетя Лора для Макса до клофелина додумалась.

— Вау-у. Не-не. Искусственное оплодотворение, — она замолкла, о чем-то задумавшись.

— Макса совсем задолбали... — устало вздохнул Никита.

— А ты не думай, что у нас тишь да гладь. Тагировы хотят приехать, узнать по поводу наследников. Наша ветвь старшая, от тебя не отстанут. Так что я дело предлагаю. Ты ей учёбу оплатишь, Макс подтянет по языкам. А я Максу выношу. Вместе ходить будем. Хоть так я ему... — шмугнула носом Арина.

— Маленькая, ты всё ещё любишь? — тихо спросил брат, обнимая сестру.

— Угу. А ты?

— Ну-у. Я-а-а...

— Вот и я, — перебила она его. — Решено: будут у вас дети. Без матерей в свидетельстве. Говори с Масей и узнай всё. Родителям молчок, сами справимся.