Камин-аут, или дети геям не проблема (СИ), стр. 1

Оглавление

КАМИН-АУТ №3. 2

КАМИН- АУТ №2. 6

КАМИН-АУТ № 1 9

ЭПИЛОГ 18

КАМИН-АУТ №3.

Сцепленные руки сильно дрожали. Страшно было обоим, но раз решили - значит, надо сказать. Войдя в гостинку, Никита шагнул вперёд, закрывая Максима от отца плечом.

— Привет, чего такие напряжённые? - спросил Тагиров-старший.

— Здравствуйте, — поздоровался Максим.

— Пап, мне надо сказать нечто серьезное, где мама? — насупившись, спросил Никита.

— Мирочка, сын пришел с серьезным разговором. Выходи! Вид у него, если бы он был девчонкой, как будто хочет сообщить о беременности. Ха-ха-ха, — развеселился собственной шутке Григорий. "Дядя Гриша, ты, блин, гений," - подумал Максим.

— Ну давай, начинай радовать без неё, — велел отец, сложив руки на груди. Будто чувствовал и закрывался от признания сына. Сжав руку Максима сильнее, Никита сказал:

— Я понял это уже давно, я гей. И.… — он запнулся, тряхнул головой и твердо завершил: — и Макс мой - парень.

Гриша подавился воздухом, выпучив глаза. "Мальчик мой, рассмейся сейчас же и скажи, что ты пошутил," — пронеслось у него в голове. Но, вглядевшись в лицо сына, осознал размер катастрофы, и его стало накрывать. Он бы даже не смог сразу сказать, чем. Яростью, злостью? Нет. Сына он очень любил. Скорее, это была обида, обида на богов, что исполнили когда-то его желание: у него родился сын. Но вот сегодня они изрядно посмеялись над ним.

— Ми-рра! - заорал Григорий в сторону их спальни. Из комнаты вышла очень красивая, миниатюрная, рыжеволосая, зеленоглазая женщина. В руках она держала два шарфика, силясь выбрать какой одеть. Выбрала и отбросив один на диван, пошла в сторону ребят.

— Что за шум, а драки нет. Чего ты так орёшь? Дочь спит, — отчитывала на ходу мужа. Чмокнула Максима, чмокнула Никиту.

— Привет мальчики, — и повернулась к мужу.

— Они, он сказал… — Гриша передернул плечами.

— Я слышала, и что? — ошарашила его супруга.

— Ты так спокойно об этом говоришь? Ты встанешь на его сторону?

— Конечно, он мой сын. Тем более, это было ожидаемо, и я тебя предупреждала. Он плоть от плоти моей. И я люблю его таким, каков он есть. А ты? Готов отказаться от всего из-за глупых условностей в угоду обществу, тебе их внушивших? — загородив жмущихся друг к другу ребят собой, спросила она мужа.

— Мирра, о чём ты говоришь? Что ожидаемо, от чего отказаться, я ничего не понимаю? — спросил Григорий, сев на диван и растерянно опустив руки. Жена молча и хмуро смотрела на него. Из соседней спальни вышла заспанная дочь.

— Ариночка, ну хоть ты скажи…

— Чего вы разорались? — перебила отца девочка.

— В кои-то веки ребёнок по доброй воле днём спать лёг, так нет же, баталии устроили, — и вопросительно уставилась на отца. В свои почти 15 она из него веревки вила.

— Доча, твой брат сказал, что он гей, - растерянно произнес глава семейства. Бровки Арины взлетели вверх, и она повернулась к мальчишкам.

— Заня-атно!.. Ну и ладно… если они вместе, - они кивнули. Расплывшись в улыбке, мелкая добила отца.

— Вот и хорошо!

— Что хорошо?! Что в этом…хорошего? А наследники?! — возопил Григорий.

— Вот подстава, — нахмурилась Арина, постукивая в задумчивости пальцем по губам.

— Это мне что? Перед всем родом наследниками отдуваться? — возмутилась она. Отец закивал.

— Вот если бы Никита был девочкой, а ты ма…

— Если бы я была на его месте, — опять перебила дочь отца, — Я бы уже вазэктомию сделала.

— Зачем нужны спиногрызы? — пожала плечами Арина.

— Они, кроме вас, никому не нужны. Пока, во всяком случае, — добила отца дочь и, позёвывая, ушла на кухню. С несчастным видом он посмотрел на жену. Она пожала плечами.

— Ну, а что ты хотел?..

— Сына, нормального, — рявкнул Тагиров.

— А он в норме, вполне здоров. Это я тебе как медик говорю.

— А может…

— Нет, это не лечится, потому что не является болезнью. Это всего лишь результат врождённой мозговой мутации, вызванный особыми препаратами. Если помнишь, в начале беременности нам обоим пришлось лечиться. Из-за твоей нетерпеливости. И я уже тогда тебя предупредила о возможных последствиях. Я не вижу ничего страшного, сын здоров, умён, счастлив, — она подмигнула ребятам.

Из кухни вышла Арина и влезла в разговор:

— Ага, я люблю папу, люблю маму, люблю Таточку, люблю Масечку. Ничего не изменилось, чего истерить?

Отец попытался давить на чувства дочери.

— Но ты же любишь Максима…

Арина застыла с прямой спиной. Потом медленно повернулась с растерянным видом.

— Д-да, — и подумав, просияла.

— Да, и Таточку тоже люблю, а Мася выбрал его! И я счастлива, потому что никому другому я бы его не уступила. А так они оба всегда будут рядом. Я рада.

— А дети? — не отставал отец.

— Ф-фу-у, папа… Рано ещё, — и взмахнув длинным хвостом, скрылась в своей спальне.

— А вы, вам значит уже не рано? И кто кого, кто снизу? — ехидно спросил Григорий. Мирра, нахмурившись, готовилась защищать мальчишек.

— Никита гей и поэтому универсал. Я би и люблю его, поэтому тоже, — просто ответил Максим. Никита покраснел.

— У вас ещё ничего?..

— Нет. Не было. Только петтинг, — ответил на незаданный вопрос матери Никита. Она кивнула одобряюще. И серьёзно глядя в глаза сына, как бы просила не торопиться. В ответ он прикрыл глаза.

— Мы пойдём, — сказал Никита. А Мирра поцеловала сына, гладя его по голове, шлепнула по плечу его парня.

— Ага, идите. Идите к Акимурам, порадуйте и их.

— И чтобы дома не позже 11, — крикнул Гриша.

С Акимурами Тагировы познакомились благодаря детям. Когда Григорию Тагирову предложили перевестись в головной офис, он сомневался. Когда сверху предложили беспроцентную ссуду на покупку жилья, машины и помощь в трудоустройстве жены и садик сыну, через день он был на месте со всеми документами. Посмотрел несколько новостроек, пробежался по объявлениям машин, сходил в больницу и садик. О семье он заботился, жену и сына любил безмерно. Так и снялись с насиженного родом места в Казани. Тётка Амирани, Альфия, рыдала, будто знала, что больше не увидит ни свою девочку, ни внука. Род Тагирова отпустил их спокойно. Помогли с продажей родительской квартиры за хорошие деньги и всего другого, ненужного.

Амиру в клинике приняли хорошо. Специалист она замечательный, сильный, хоть и молода. Никита в саду укоренился моментально. Эмоциональный, улыбчивый, коммуникабельный, его сразу прозвали «золотой мальчик». Осмотреть город сразу не удалось. Вот и гуляли после работы в сквере в своём районе, благо он был ухожен, чист и добрый депутат установил детские забавы. В тот солнечный, весенний день Амирани жмурилась на солнышко сидя на руках у мужа, когда услышала полный боли и отчаяния крик своего сына. Беспокойной птицей она слетела с колен мужа в сторону высокой, витой горки. Под которой лежал на другом малыше её сын и стонал, хоть и пытался сдерживаться. Подошедший брюнет осторожно высвободил его ручку из-под головы второго ребенка, оставшегося лежать неподвижно, помог встать. Ручка Никиты была сломана, кость изнутри выпирала сквозь кожу. Амира велела Грише взять сына на руки и положить ручку на живот.

— Чей это мальчик, что произошло с ним? — спросила она брюнета.

— Это Максим, мой сын. Они оба упали с горки и Максим кажется ударился головой о стойку. Нужно в травмпункт, — ответил мужчина.

— Сразу в хирургию. Амира, Григорий Тагировы, — представилась Амирани.

— Ронмару, Роман Акимура, — ответил брюнет.

— Роман… что?.. Случилось? — отрывисто спросила подбежавшая девушка с мороженым в руках.