Куриный бог (СИ), стр. 5

В ответ послышалось пренебрежительное фырканье. Дескать, видали мы таких должников! Потом довольно быстро ставший серьезным Артем озабоченно заметил:

— Тебе бы переодеться. И под душ теплый. Вдруг простудишься.

Данилов посмотрел на свои еще совсем недавно вполне приличные, из нехилых брендовых магазинов футболку и шорты. М-да… Плачевно. Выглядел он, надо думать, ровно так, как и ощущал себя: мокрым. Тема был прав: даже в здешнем жарком климате ночь все-таки есть ночь. Само не высохнет. Да и номер, наверное, уже готов. Только удастся ли самостоятельно добраться туда в его-то состоянии?

— Давай помогу, — верно расценил даниловскую задумчивость Артем.

Тот зыркнул на него исподлобья.

— Я сам.

Почему-то внезапно взыграли совсем даже не свойственные ему в нормальной жизни комплексы «сильной личности» и «настоящего мужика». Мускулами захотелось поиграть? С чего бы вдруг?

Подняться удалось с третьей попытки. Артем терпеливейшим образом стоял рядом, молчал, с помощью больше не лез, не кудахтал и вообще, как ни странно, вел себя на редкость адекватно. «Несмотря на голос, да? Или на то, что пидор?»

— Тебе бы самому переодеться не помешало, — заметил Данилов, когда достаточно устойчиво утвердился на ногах и зашарил взглядом вокруг в поисках телефона. Неужели утопил? Будет жаль.

— Это ищешь?

Телефон, как и бумажник, и не допитая до конца бутылка рома, обнаружился чуть в стороне на пластиковом столике. Похоже, отправляясь в едва не ставший для него роковым путь, Данилов просто позабыл про все это «богачество». От сердца отлегло. Пустячок — а приятно.

— Полотенце-то твое? Ничего, если я им еще попользуюсь? Ежели что — сойду за позднего купальщика.

— Ну да, — серьезно кивнул Артем, — а не за внезапно воскресшего утопленника. Конечно, забирай. Для хорошего человека ничего не жалко — даже грязного полотенца. Бросишь завтра у бассейна в корзину.

— Брошу, — пообещал Данилов. — Спасибо тебе!

— Вот ей богу — не за что! — чуть кривоватые зубы Артема блеснули в какой-то удивительно открытой, светлой, как показалось Данилову, улыбке. — Обращайся, если что.

— Тьфу на тебя! — попытался изобразить ответную улыбку Данилов. По ощущениям, получилось скверно.

— Дойдешь сам-то? Или проводить?

Данилов представил свое феерическое явление на ресепшене: мокрый, пьяный, в сопровождении не менее мокрого мальчика-аниматора. Бр-р-р! Без сопровождающего картинка выглядела все же чуть менее отвратно.

— Сам дойду, — получилось резко, совсем не так, как он хотел, и пришлось добавить еще раз: — Спасибо. За мной — должок.

— На том свете — угольками! — непонятно отозвался Артем и нарочито неспешно, нога за ногу двинулся к главному корпусу, давая таким образом Данилову возможность, как бы подстраиваясь под этот неторопливый шаг, медленно, старательно держа равновесие, идти рядом.

Где-то далеко, в темноте за их спинами, привычно вздыхало море.

========== 2. ==========

*

Номер ему достался… ну, так себе. Двухместный (одноместных не нашлось), и не в главном здании, а в трехэтажном коттедже сбоку. Вроде бы живи да радуйся. Ан нет! Может, со второго этажа и открывался обещанный вид «на сад», но Данилова-то поселили на первом. И там все было неплохо, окромя того самого обещанного вида. Уютный балкончик с плетеным столиком и двумя креслами, а также раскладной сушилкой для плавок и полотенец располагался чуть выше уровня газона, а созерцать с него можно было только увитый очередной бугенвиллией забор, за которым уже проходила обыкновенная улица, а чуть сбоку — стену какой-то подсобной постройки, как и все здесь, украшенную яркими цветами. Разумеется, Данилов не собирался слишком много времени проводить на балконе, но все же от «вида на сад» подсознательно ожидал большего.

Впрочем, в первый день своего пребывания на новом месте он почти совсем не покидал номера: голова болела, настроение болталось где-то ниже плинтуса. Завтрак он проспал, обед проигнорировал, и только к ужину возмущенно урчащий желудок заставил его покинуть належанный матрас. Казалось бы: ты успел практически умереть и заново родиться, а люди вокруг все так же слоняются с тарелками, выбирая кусочек повкуснее, маются в очереди за картошкой-фри, едят, пьют, гремят приборами, смеются, флиртуют, ссорятся.

Данилов выбрал столик поближе к бассейну. Созерцание места своего невольного утопления почему-то вызывало в нем нынче буйную радость жизни и острый приступ аппетита. Правда, от вина он, по здравом размышлении, решил все-таки отказаться. Похоже, на ближайшее время ему хватило. Данилов вспомнил не допитую вчера бутылку рома, и его передернуло. Надо же, гадость какая! Смертоносная… Шишка на затылке все еще болела, хотя голова, в целом, уже вела себя более-менее пристойно.

«Съесть, что ли, еще арбуза? Или мороженого ухватить? Бананового и шоколадного? Эх, прощай фигура!»

Данилов вспомнил, как вчера, отчаянно смущаясь, перед входом в отель все-таки стянул с себя футболку. Нашел же, пьяный идиот, чего смущаться! Да еще и перед парнем. Если бы тут баба была…

На вопросительный взгляд следившего за его действиями Артема пояснил:

— Кто же ночью в одежде купается?! Достоверность, ёлки. По Станиславскому.

Он и сам не знал, откуда вдруг взялся в его речи этот Станиславский. Никогда прежде, ни перед одной из своих многочисленных пассий Данилов не стремился блистать интеллектом и казаться лучше, чем он есть. Раз уж фигура в плане блеска… хм… подкачала.

Не похоже, кстати, было, чтобы Артем даниловским интеллектом очень сильно впечатлился. Хотя вежливо сохранил серьезное лицо и кивнул понимающе.

— Ладно, тогда удачи. За тобой точно есть кому присмотреть?

— Найдется, — не моргнув глазом соврал Данилов. Маленький он, что ли? Башка у него по жизни крепкая. И сотряс, если что, в биографии далеко не первый. Главное, завтра от пребывания на солнышке воздержаться. Ничего, поваляется под кондиционером…

Прощаясь, они просто пожали друг другу руки. Данилов отметил, что ладонь у его нового знакомого (Да и не просто знакомого. Как еще назвать человека, которому на минуточку обязан жизнью?) сильная, хоть и тонкая, с узким запястьем.

— Какие люди — и без охраны! Дани-и-илов!

Вот черт! Задумался.

Данилов поднял голову и молча посмотрел на стоящую рядом с его столиком Веронику. Идеальный загар, едва заметный макияж, вызывающе-алые губы. Безупречна.

— Что, даже сесть не предложишь?

Данилов пожал плечами. Пусть садится, ему-то что? После вчерашнего показательного выступления от бывшей девушки следовало ожидать чего угодно — даже прилюдного скандала. А прилюдные скандалы Данилов не любил.

— Садись.

Вероника опустилась на стул напротив, изящно оправила юбку. Когда-то Данилову именно это в ней нравилось: изящество и сдержанность движений, умение держаться «золотой середины», а особенно — характер. Всегда уважал сильных личностей.

Мороженое на блюдечке таяло, странным образом смешивая светло-желтый банан и темно-коричневый шоколад. Данилов с видом скучающего эстета поводил по ним ложечкой, делая картинку еще более причудливой. И даже, войдя в роль, подумал, что здесь явно не хватает розового клубничного. Для гармонии. В сущности, молчать он умел и любил. В отличие от Вероники. Иногда он думал, что так у нее проявляется «Синдром педагога»: все держать под контролем и всех учить. Даже вот пусть хоть его — жизни.

— Кончай валять дурака, Данилов. Мы же, в конце концов, взрослые люди.

«Клубничное или фисташковое? Четыре цвета — это уже перебор».

— Возвращайся. Будем считать, что на этот раз я тебя простила.

Данилов оторвался от созерцания мороженого, посмотрел на Веронику с неподдельным интересом.

— Ты — меня? Ника, по-моему, ты не очень хорошо понимаешь ситуацию.

— Все я отлично понимаю, Данилов. Состоятельный мужик, привыкший к свободе, испугался, что сейчас его силой поволокут под венец. Сам себе придумал ерундовый повод — и сбежал. Чего уж проще.