Бумеранг для Снежной Королевы (СИ), стр. 9

Я бросился к дороге, вдруг удастся остановить какую-то машину и разжиться куревом. Вот тут я и заметил одинокую фигурку, бредущую шатаясь по проезжей части. Редкие машины сигналили ей, водители крутили пальцем у виска, объезжая почти занесенный снегом силуэт. «Да что же она творит? — подумал я. — Так же и под машину угодить недолго. Видно пьяная». — Я почему-то был уверен, что это женщина, и бросился ее догонять.

— Что вы творите? Тротуара вам мало? Попадете под колеса, а кто-то потом из-за вас в тюрьму сесть должен будет? — кричал я на бегу. Наконец, я настиг ее, схватил за рукав, повернул к себе и меня захлестнуло волной ее боли. — Что с вами? Что случилось? Я могу вам чем-то помочь?

Но она не меня слышала. Я стал ее трясти, пытался поднять ей голову и посмотреть мне в глаза. В конце концов мне удалось запрокинуть ей голову и тут мне по-настоящему стало страшно. Огромные в пол-лица черные глаза, залитые слезами, с совершенно застывшим заледенелым взглядом были мертвы. Они ничего не выражали. Совсем ничего. Я даже подумал, что она слепая, ведь снег падал ей прямо на ее прекрасные ресницы, а она даже не моргнула ни разу.

Девочка, дитя, ребенок… Да что с ней случилось?

— Не молчите, слышите, не молчите. Я прошу вас, скажите хотя бы как вас зовут. Вот меня, например, зовут Андрей. А вас? — я тряс ее так сильно, что она, кажется, начинала себя ощущать.

— Вы не могли бы меня поцеловать. Пожалуйста. — она едва разжимала посиневшие губы. — Только у меня брекеты и совсем нет денег.

— Каких денег? О чем вы?

— Поцелуйте меня бесплатно, пожалуйста. Даже если противно, поцелуйте.

Это было невыносимо. Я понятия не имел, что случилось с этой маленькой, замерзшей девочкой, но горе ее было так велико, что у меня останавливалось сердце. Какие к черту брекеты? О чем она? Не раздумывая ни секунды, я поцеловал ее. Странно, но противно не было, было даже приятно. И я целовал ее, пока мы не начали задыхаться.

— Спасибо, — просияла девочка, оттолкнулась от меня и бросилась на проезжую часть.

Не знаю, правда не знаю, каким чудом я в последний момент сумел ее спасти. Как-то поймал ее за пальто и резко упал на спину вместе с ней.

— Дура! Сволочь! Дрянь бесстыжая. Шалава, из-за тебя кто-то мог сесть в тюрьму, — орал я, когда мне удалось не только самому отойти от проезжей части, но и ее, брыкающуюся и орущую оттащить. Я орал и бил ее по щекам. Орал и бил. До тех пор, пока она не заревела.

Тогда я схватил ее в охапку и потащил в машину. Она все плакала и плакала, бормотала что-то вроде: — Он сказал, что со мной можно только за деньги. — Я не утешал. Долго-долго не утешал. Потом достал флягу с виски, насильно открыл ей рот и влил пару глотков.

— Тебя как зовут?

— Не важно.

— Ты хоть понимаешь, что сейчас тебя уже не было бы, а кто-то пошел бы в тюрьму?

— Я больше не буду. — Господи, детский сад. — А тебе правда не было противно?

— Не было. Хочешь — повторим?

— Не хочу.

— Ты где живешь? Давай я тебя отвезу.

— Спасибо, ты добрый. Только ты не бойся. Больше этого не повторится.

— Давай я все-таки отвезу тебя.

Она назвала свой адрес, и мы поехали. Всю дорогу мы молчали. Девочка думала о чем-то своем, постепенно распрямляясь. А из машины выходил уже совсем другой человек. Замерзший, что ли? Нет, не снаружи — внутри.

Почти месяц прошел, а я все никак не могу забыть ни поцелуй с брекетами, ни ее прыжок в никуда, ни ее прощального ледяного взгляда. Это странно, но когда я думаю об этой девочке, мне снова хочется писать стихи. Как жаль, что я не помню адреса. Очень хочется узнать, выжила ли пичуга…

Шаг случайный, нелепый и грубый,

Я её не хотел пугать!

Но испуганно дрогнули губы,

Но виденье успело сбежать,

Растворялась в морозном тумане,

Шаг последним едва не стал,

От испуга срывалось дыханье,

Я беглянку — случайно поймал!

Взгляд застывший, безмолвное горе,

Увлекает собой чернота…

Вместе миг — и расстанемся вскоре,

И всё шире разлуки черта.

Только в памяти как-то застряла:

Нежный вкус тех испуганных губ!

От кого, от чего ты бежала?

Кто сломал? Кто с тобою был груб?*

Комментарий к Андрей

* Здесь и далее все стихи за Андрея пишет ima54

https://ficbook.net/authors/318059

========== Информационный бюллетень ==========

POV Катя Пушкарева.

Как я не старалась успокоиться, как не пыталась разложить информацию по полочкам в своей, почти взорвавшейся голове, ничего у меня не получалось. Ни каток не помог, ни свежий воздух. Наверное, это потому, что новых коньков мне так и не подарили, а старые трижды роняли меня на лед, спасибо еще, что я мозги не совсем не зашибла, они мне понадобятся. Очень понадобятся. Я просто обязана до утра распутать все эти перепутавшиеся между собой клубочки ниток.

Вот черт! Убежала на каток и не выключила экран монитора, а с него во всю диагональ Андрей смотрит. Мне-то все равно, ну, смотрит себе и смотрит, это я поначалу растерялась, от неожиданности. А вот если бы папе или маме в мое отсутствие пришло в голову заглянуть в мою комнату, то разговоров бы потом хватило на целый вечер, с обязательным допросом с пристрастием. И доказывай потом, что ты не верблюд.

Так, Катерина Валерьевна, давай-ка мы с тобой раз и навсегда для себя решим, каким путем Снежная Королева пойдет к своей цели? Какую линию поведения она выберет? Что она будет делать, если ее, вот как несколько часов назад, настигнет неожиданность? Что мы ей оставим, как отдушину и расслабление, ну не водку же ей в самом деле трескать, если наступит край?

Итак:

Цель — карьера, власть, деньги.

Путь — только по прямой! При кривом, я сама стану для кого-то Денисом. А я этого не хочу! Мне важно научиться уважать и любить себя, а не становиться последней тварью. Жесткой? Да! Может даже жестокой, если так сложатся обстоятельства. Но подличать, врать, играть чувствами людей — это опуститься до его уровня. Это моя красная черта, и я ее не перейду.

Линия поведения — никого, никогда в душу больше не пускать. Никого и никогда… Дисциплина, дисциплина и еще раз дисциплина. Уходя от компьютера ты ставишь доступ к нему на пароль. Холодный душ, спорт, здоровое питание, учеба, учеба, учеба и снова учеба. Немножко робот? Нет. Снежная Королева!

Десерт — оказалось, что это самое трудное, найти отдушину для снежной бабы. Катеньке Пушкаревой доставляло удовольствие читать хорошую поэзию и классическую литературу о любви, слушать музыку Чайковского и Моцарта, листать альбомы Боттичелли и Айвазовского. Мне нынешней, Катерине Ледяной, такой десерт не подходил никак. Я больше не стану читать все эти размягчающие сердце розовые слюни о любви. Феты, Тютчевы и Пушкины, подвиньтесь. «Алые паруса» — на панталоны, Фицджеральд, Маккалоу и Санд — соседке. Моцарт? Ну, разве только его гениальный Реквием. Чайковского убрать вообще.

А что оставить Катерине на десерт? Дали и Босх? А почему бы нет? И Эшер. Эшер непременно. Литературу убираем вовсе. Вместо нее буду читать книги по экономике — это тоже захватывающее чтиво. Может изредка, что-то по психологии. Перлз? Может и Перлз. Поэзия… Вот чего мне будет очень не хватать. Стоп! Стоп, Катюха! Есть японская поэзия. Там что-то с математикой связано было.