Бумеранг для Снежной Королевы (СИ), стр. 60

— Папа, но ты его хоть проверил?

— Ты меня за кого принимаешь? Мы с ним полтора литра выпили!

Может, я и не поверила бы папе, хотя полтора литра, это, конечно, показатель, и есть о чем задуматься, но то, что мне рассказала о Романе Настя, заставило меня окончательно поверить в его порядочность. И даже не потому, что он буквально спас и Настеньку, и Даника, пожертвовав при этом очень многим, а потому, что он никогда и никому ни слова не рассказал о той истории. Даже Андрею.

Андрей поначалу был просто счастлив, что мы Ромио приняли в свою команду, и что я подружилась с его другом, а теперь я стала замечать, что он нет-нет, да отодвинет Ромку, слишком близко стоящего ко мне, или вдруг, если мы о чем-то беседуем с Малиной, подходит и начинает меня обнимать, будто хочет застолбить территорию, всем показать, что я только его.

Сам ревнивый, а сам меня в ревнивости подозревает…

***

POV Андрей Жданов.

Завтра Катюша улетает в Кельн. Я, конечно, понимаю, что такая стажировка будет для нее бесценна, но мне совсем не хочется, чтобы она уезжала. Если говорить честно, то я очень боялся ее потерять. Она же еще совсем маленькая, а вокруг столько соблазнов, чужая страна, одиночество и бюргеры тучами кружащиеся над Катюшей. Устоит ли? Она и сама не хочет уезжать, но делать нечего. И с этим нужно смириться. Сейчас нужно думать только о сегодняшней ночи, готовиться к ней, а там… там видно будет.

Я удрал из «Ришелье» в девять вечера, где-то через полчаса-час Сашка обещал привезти Катюху, они с Ромкой скажут ее родителям, что вся молодежная бригада едет на дачу, чтобы там попрощаться с Катенькой. Однако, звонок в дверь прозвенел уже через пять минут после моего возвращения.

— Привет, про… А ты что здесь делаешь? — на пороге стояла Кира.

— Что, даже войти не пригласишь?

— Не приглашу. Ты почему в «Ришелье» не была?

— А что мне там делать? Смотреть, как мой ненормальный папаша швыряет деньги на ветер, пытаясь из дерьма сделать конфетку? Ну, пропусти! Дай войти.

— Ты когда говоришь про дерьмо, ты себя имеешь ввиду? Ну, куда ты прешь? Я не дам тебе войти.

— Ты что, не один? А твоя ненаглядная об этом знает? Может мне стоит ей позвонить?

— А это, как хочешь, — я вытолкал Киру и захлопнул двери. Но она утопила кнопку звонка до отказа и держала, пришлось открыть. — Еще раз позвонишь, у тебя в ушах звенеть будет. Слушай, а может это мне позвонить Юрию Сергеевичу, рассказать ему, как ты себя предлагаешь? Может, когда он лишит тебя денег, ты поскромнее станешь?

Послышался звук поднимающегося лифта, я повернул голову на звук, и уже через секунду мне пришлось буквально соскребать с себя эту липучку. Конечно же из лифта вышла Катюша, и конечно же застала картину маслом.

— Андрюшка, привет. А я говорила, поцелуй убогую. Не послушал меня, теперь терпи. Кирюша, повиси еще немного, я сфотографирую, потом пошлю в глянец с заголовками: «Княжна Воропаева, вымаливающая поцелуй», или «Княжна Воропаева, предлагающая себя по сходной цене». — И замелькал вспышками Катин мобильный. Кира оттолкнула меня и побежала вниз по лестнице, крикнув на прощание: — Сучка.

— Катька, какая ты умница, проходи.

— Я-то умница. Но терпение у меня не безграничное.

— Ну, все, маленькая моя. Все. Давай не дадим никому испортить наш вечер.

— Я тоже не хочу этого, — сказала Катюша и прижалась ко мне.

Это была чудесная, волшебная, удивительная ночь. Я думал, что мне придется набраться очень много терпения, чтобы показать Катеньке, какая она на самом деле. Но это она сама была настолько естественна, раскрепощена и свободна, что это мне пришлось сдерживать напор ее страсти, так хотелось ей всего и сразу. Она словно спешила доказать и себе и мне, что она не фригидна. Это никуда не годилось, так она только сильнее закомплексует себя. И я взял весь процесс в свои руки.

— Подожди, солнышко, не торопись. Мы все успеем. Умница моя, девочка моя красивая, девочка моя любимая. Вот так, вот так, — я гладил и целовал ее всю, растягивая прелюдию, давая ей насладиться процессом подготовки. — Слушай только свое тело. Родная моя, любимая. А тут хорошо? А тут? Вот так. Умница моя, — Катя застонала, позволяя делать с ней все, что мне заблагорассудится. Казалось, Снежная Королева окончательно растаяла, превратившись в горячий, податливый воск.

Уснула Катюша только под утро, окончательно похоронив миф о своей фригидности, пустая и звонкая, как натянутая струна, заявившая, что ей больше нечем кончать. Она уснула, а я в ужасе подумал, что теперь тем более не смогу без нее. Не то что две недели, две минуты не смогу. Никогда и ни с кем мне еще не было так хорошо. И слава Богу, что она ничего не умела, я начал обучение с чистого листа, под себя. Это была моя женщина. Моя женщина, моя! И она уезжала.Ты мне морозною зимой

На счастье повстречалась,

Тебя нашёл я, ангел мой,

И ты со мной осталась!

Ты на минуту лишь ушла,

А я уже скучаю,

Но наша близость — не стена,

Тебя я отпускаю.

Ты уедешь — буду скучать,

Каждый миг с тобой вспоминать!

Дням разлуки… неделям… годам…

Не отдам тебя!

Не отдам!

========== Больно… ==========

POV Катя Пушкарева.

Зачем? Господи, зачем ты позволил меня разморозить? Чтобы было так больно, чтобы опять хотелось забиться в норку и никогда уже оттуда не вылезать?

Чудесная у меня получилась стажировка, расчудесная просто, ничего не скажешь. То мне на мыло присылали фотографии Андрея с разными девицами, но это были цветочки, мелкие такие, невзрачные, почти незаметные, потому что я верила Андрюше. Верила, как самой себе. Мы с ним давно, еще через полтора месяца моего пребывания в Кельне договорились никак не реагировать на провокации, какими бы они не были правдоподобными и от кого бы не исходили, тем более на анонимные…

Андрей тогда прилетел ко мне в первый раз, до этого я летала в Москву, потому что очень скучала не только по Андрюше, но и по родителям. Прилетел неожиданно, хоть я и очень его ждала, правда, на следующий день. Я только пришла домой после работы, залезла в душ, долго плескалась, снимая усталость целой рабочей недели.

Работа была и очень легкой, и очень трудной одновременно. Мне не стоило практически никакого труда разработать программу для клиента, самую оптимальную программу, иногда даже антикризисную, и это была легкая часть моей работы. А вот убедить потом клиента, что я не просто права, а права на двести процентов, что если он будет следовать моей программе, то быстро вернет кредит, было очень трудно. Во-первых, убеждать приходилось на немецком, и как бы хорошо я его не знала, это все же не родной язык. Во-вторых, бизнесмены не привыкли к тому, чтобы кто-то посторонний вел речь не просто о кредитовании, а еще и давал советы, как этот кредит погасить. В-третьих, и главных, все клиенты, все, без исключения, требовали «продолжения банкета». То есть уносили с собой мои рекомендации, а через несколько дней, уже взяв кредит или вложив крупную сумму денег на определенную программу, возвращались и начинали за мной активно ухаживать. Все! И женатые, и разведенные, и холостые. И это ужасно утомляло.

Дважды, по просьбе своего начальника, я принимала приглашения на ужин, заранее обговорив, что это будут деловые ужины, и не больше. Увы, договариваться о чем-либо с мужчинами, занятие неперспективное, все равно, после первой же рюмки, забудут, что обещали. И если в первый раз мне достаточно было сказать, что я помолвлена, люблю жениха и даже не думаю ни о каких интрижках, чтобы поставить на место зарвавшегося козла, то во второй раз мне пришлось не только объяснять и грозить подачей заявления о приставании, но и отвесить ему хорошую пощечину, а потом устроить такой скандал в банке, что мой начальник поджал хвост и больше даже не заикался ни о каких встречах вне банка.