Бумеранг для Снежной Королевы (СИ), стр. 3

***Очень болел низ живота, чувствовала я себя премерзко. Но я знала, что первый раз всегда больно. «С такой клушей, как я, любой потерял бы терпение. Денис ни в чем не виноват, это все мои комплексы», — так или примерно так думала я тогда. Дура ты, Пушкарева, дура! Вернее была ею…

Потерпите еще чуток, осталось совсем немного и эту часть повествования я закончу.

Я приняла горячий душ, выпила две таблетки анальгина и поехала в общагу. Я даже принарядилась для встречи Нового Года. Ну, как мне тогда казалось, принарядилась.

Не знаю к сожалению или к счастью на дороге были дикие пробки и я приехала за пять минут до боя курантов. Стала высматривать жениха в толпе студентов и, наконец, увидела. Денис стоял в центре группы ребят и что-то оживленно им рассказывал.

— Денис, — крикнула я, — Денис!

Но шум стоял такой, что он меня не услышал, и я стала пробираться к нему сама. Как-то так получилось, что когда я подобралась к Денису, он стоял ко мне спиной и продолжал свой веселый рассказ.

— Это чучело решило, что я влюблен. Нет, пацаны, она точно чокнутая. И семейка ее чокнутая. Я бы, конечно женился ради жилплощади, но папаша там бешеный, так что квартиры мне не видать. А по сему ограничиваемся первой частью спора. Я ее дефлорировал и на этом все. Я выиграл, с вас двадцать тысяч. Сейчас она сюда подгребет, чтобы мы объявили о свадьбе, постебемся, мужики. О! Новый Год! С новым годом! — Денис поднес кружку ко рту.

А я умерла. В ноль-ноль — ноль-ноль, в это безвременье маленькая добрая девочка Герда умерла… И снова родилась в ноль-ноль — ноль-одну! Только уже холодной злобной стервой - Снежной Королевой. Спасибо, папа, за приемчики!

— С Новым Счастьем, — сказала я, а когда Денис обернулся, я вбила свои разрушенные надежды, свою вывалянную в грязи любовь, маму, плачущую на табурете, и всю свою боль прямо в его помойный рот, а то, что при этом он тоже стал щербатым, потеряв один свой белоснежный и ровненький зуб, в этом виновна не я, а кружка, которую он в это время держал в руке у самого своего рта. А не надо водку кружками пить, под бой курантов пить нужно шампанское из разовых бокалов.

Наступила какая-то липкая тишина. И в этой тишине я довольно громко сказала:

— Я отбила бы тебе и яйца, если бы они у тебя были. Девочки! Не связывайтесь с этой бабой, поверьте мне, там ни опыта, ни размера, ни знаний. Оно не может доставить удовольствие женщине. Я выиграла этот спор, девочки! Сказала вам, что пересплю с этим, и переспала. Пятьдесят тысяч мои! С Новым Годом!

Кто-то из ребят подал мне бокал с шампанским, я выпила и не оглядываясь пошла к выходу. Пусть сами разбираются с кем я спорила. Пусть одни думают на других и выясняют, что хотят.

После каникул я пришла на занятия как ни в чем не бывало. Я ничего не меняла во внешнем облике, но со мною теперь искали дружбу. Все! И это было очень понятно. Это Герда бескорыстно давала списывать, помогала с курсовыми и даже на экзаменах успевала не только решать свой вариант и еще парочку, но и спасать этими решениями всех, сидящих рядом. А Снежной Королеве альтруизм был противопоказан. На любую услугу у нее был свой прейскурант.

А как же Денис? А Денис исчез. Пару раз появился на лекциях и исчез… Я же говорю, отныне на любую, оказанную мной услугу, был свой прейскурант. Выбор у курса был небольшой: или Денис растворяется в пространстве, или я никому и никогда больше не помогаю…

Комментарий к ПРОЛОГ

После драббла “День рождения Стальной Кати” https://ficbook.net/readfic/4583794

у меня долгое время было ощущение незавершенности. Мне хотелось продолжить историю о сильной и волевой Кате Пушкаревой. А совсем недавний разговор с Ella11 убедил меня в том, что эту историю нужно переосмыслить дописать и логически завершить.

========== Эксперимент ==========

Итак… С альтруизмом было покончено раз и, как я тогда думала, навсегда. Денис был выброшен из МГУ, а вслед за этим, получив благодаря моему папе повестку в зубы, отправлен в далекий Забайкальский военный округ, под чуткий надзор папиного бывшего сослуживца, где в течение двух ближайших лет его будут учить долгу, чести и любви к Родине. На этой истории можно было ставить большую и жирную точку.

Теперь мне нужно было раз и навсегда разобраться еще с одним вопросом — я действительно такое бревно, как сказал Денис, или это он был виновен в моей фригидности. Да какое там «нужно было»… Не нужно было, а стало необходимостью! И вот почему: ничто и никогда не должно было отвлекать меня от поставленной цели. Со всякой там романтикой, жалостью и прочими «томлениями духа» мне удалось справиться довольно быстро и успешно и мне очень не хотелось, чтобы плоть когда-нибудь подвела меня. Ее тоже можно было усмирить, я читала об этом. Но для начала хорошо было бы выяснить, а нуждается ли моя плоть в усмирении, или она и без того смиренна и холодна, как и положено плоти Снежной Королевы.

А как тут выяснишь без посторонней помощи? Никак не выяснишь…

… Николай Антонович Зорькин… Колька… Вся моя жизнь прошла рядом с ним. Он был примерно так же «хорош» собой, как и я, разве что с поправкой на то, что мужчина чуть красивее обезьяны, уже красавец. Он был так же образован, как и я, разве что у меня был более гибкий ум и врожденный талант к математике и экономике. Он был так же отвергнут окружающими нас людьми, как и я, разве что он был нахальнее и безразличнее к мнению окружающих, чем я. Он был моим единственным другом. В той, в прошлой жизни. И теперь я должна была понять, впускаю ли я в свою новую жизнь понятие дружба, или, как и положено Снежной Королеве, остаюсь один на один с вечной мерзлотой. А заодно и плоть свою проверить.

Тем же вечером, в тот же час, когда Дениса посадили в общий вагон для доставки к месту несения службы, я позвонила Кольке.

— Николай, — начала я торжественно, — мне нужна твоя помощь.

— Ну, Пушкарева, мы же друзья, если смогу, всегда помогу.

— У тебя мама дома?

— Чем ты слушаешь? Я же еще вчера сказал, что она улетела в командировку на неделю.

— Это хорошо. Я сейчас приду.

— Кать, а, может, я к вам? У меня жрать нечего.

— Я принесу с собой. Просто мне очень нужно поговорить, а у нас не получится. Ты же знаешь моих, будут торчать у двери, заходить в комнату, мешать.

— Приходи, конечно. Но у меня бардак. Может…

Чтобы у Кольки не появилось еще тысячи причин прийти к нам в дом, я дала отбой. Для того, что я задумала, ни мама, ни папа нам были не нужны, скорее наоборот, они мешали моим планам.

— Мама, я на час-полтора к Кольке сбегаю. Нужно по макроэкономике один вопросик обсудить.

— Так ты позвони ему, пусть он сам придет. У меня его любимый суп с клецками и пирожки я только что из духовки достала. Пусть Коленька заодно и покушает, Ритка же в командировке. Он, небось, голодный.

— Мамочка, ты лучше ему ссобойку сделай, я отнесу. Нам заниматься надо, а папа сейчас с другом придет. Ты же сама знаешь, начнутся требования всем за стол, потом всем петь, потом похвальба мною. Он же не даст заниматься спокойно.

— Катенька, не обижай папу!

— Вот поэтому и хочу пойти к Николаю, чтобы папу не обижать.