Бумеранг для Снежной Королевы (СИ), стр. 4

— Ну, может, ты и права. Я сейчас соберу Коленьке покушать. А ты кофту надень, не лето, чтобы бегать налегке, еще простынешь.

Этот вопрос тоже требовал детальной проработки. Не может быть у Снежной Королевы такой заботливой мамы и такого опекающего ее отца. Не может, не должно! Но на эту тему я потом подумаю, когда деревянный вопрос будет закрыт. Тот самый, бревно я, или мне еще предстоит стать бревном.***Не успела я позвонить, как Колька распахнул двери.

— Ой, горяченькое, — сказал Николай, принимая из моих рук кульки.

— Ты что у самой двери меня ждал?

— Ага! Как почувствовал запах тети Лениных пирожков, так распахнул двери настежь, заходи, мол, Катька, на огонек, тут тебе с такими дарами всегда рады.

— А без даров, стало быть, тебе я не нужна?

— Ну, чего ты к словам придираешься? Нужна, конечно, но с дарами-то лучше.

Он говорил со мной, а сам уже прихлебывал суп, заедая его пирожками. Мне стало интересно, предложит мне, или сам уплетать будет, в одно, так сказать, горло. Не то, чтобы я не знала, что не предложит, но… а вдруг. Не предложил. Как все же интересно. Раньше меня бы это задело, а сейчас мне от этого не было ни жарко, ни холодно. Просто мозг отметил, что Колька мне еду не предложил, и убрал подальше на полочку памяти.

— Так и будешь есть один, не спрашивая у меня ела ли я? — как можно более равнодушно спросила я.

— Так ты же из дома. Поела, небось.

— А если не поела? Ты посмотри, как много я принесла. А если это на двоих было?

— Кать, — он чуть не поперхнулся. — Я не подумал.

— Понятно.

— Ты что-то говорила, что тебе помощь нужна. Я готов помочь.

— Точно готов? Или еще нужно подкрепиться?

— Ну, я бы еще немного поел.

— Ешь, Коленька, ешь. Силы тебе понадобятся.

— Кать, ты чего? — он нервно посмотрел на меня, видно было в тоне моем что-то такое, что заставило его насторожиться. — И глаза у тебя какие-то бешеные. Кать, ты что задумала?

— Ничего особенного, — постаралась я успокоить Зорькина. — Коля, скажи, а у тебя когда-нибудь уже было с кем-нибудь?

— Что было? С кем было? — думаю, что он все понял и вовсе запаниковал. — Катя, ты чего?

— Понимаешь, мне нужно одну вещь проверить. А для этого я должна с кем-то переспать.

— Так ты же уже… это… ну…

— Вот поэтому и нужно.

— Что, так понравилось, что теперь тебе нужно?

— Совсем не понравилось.

— А зачем тогда?

— Хочу понять, понравится ли с другим. Поможешь?

— Кать… Я это… Ну, у меня еще никого не было. Я не знаю, получится ли у меня. И потом… я боюсь детей. В смысле, я боюсь, что могут быть дети.

— Не бойся. У меня есть презерватив, — сказала, и тут же поняла всю бесперспективность своей затеи.

Колька покраснел так, как будто бы я при нем по меньшей мере разделась догола, да еще и ноги раздвинула. Ну, и как с таким проверять свою плоть? Понятно же, что даже если я и супер-дупер чувственная, то этот «народный умелец» вряд ли разбудит во мне женщину.

— Ладно, Коль, считай, что я пошутила.

— Так что? Не хочешь? — и глаза спрятал вначале, а потом исподтишка глянул с такой надеждой, что сразу понятно стало, что сам хочет, да только боится. — Не будем, да?

Я совсем немножко подумала. И решила, что будем. Во-первых, я не знала, где еще мне найти мужчину для эксперимента, никакого, даже такого, как Коля. Во-вторых, мы все же были знакомы с детства, сидели рядом на горшках, а значит, друг друга меньше стеснялись, чем если бы были посторонними людьми. В-третьих, а вдруг я и правда окажусь неспособной усмирить свою плоть? Тогда можно будет усмирять ее с Колькиной помощью. Было и еще несколько пунктов «за». Правда, один пункт был «против», и я его решила тут же прояснить.

— А ты хочешь?

— Кать, я давно хочу, только…

— Понятно. Нет, правда, понятно. Теоретически хочешь. Просто никогда не думал, что твоим партнером могу оказаться я. Не расстраивайся. Я о тебе тоже не больно-то мечтала. Но сейчас мы можем помочь друг другу. Так почему бы не помочь? Правильно?

— Ну, да… Как бы.

— Коль, только давай сразу договоримся о нескольких вещах, ладно?

— О каких вещах? — снова насторожился Зорькин.

— Давай предположим, что все у нас получилось и нам обоим очень понравилось.

— И?

— Предлагаю в этом случае безо всяких обязательств, по-дружески снимать периодически напряжение, если обоим будет этого хотеться. Только, пожалуйста, безо всяких там любовей и претензий.

— Катя, это как-то… Как роботы.

— Ага. Или как снежные люди.

— Хорошо, допустим.

— Никаких допустим. Или так, или никак.

— А если тебе понравится, а мне нет? Или наоборот?

— Тогда это у нас будет первый и последний раз.

— Ох, Катюха, не нравится мне что-то все это. Ты сама на себя не похожа. Бесстыдная какая-то и… неживая. Даже жутко делается.

— А вот тут ты прав, Коленька. В моем лексиконе напрочь отсутствует слово стыд. Я свое отстыдилась, на всю оставшуюся жизнь вперед. — и тут же, не давая ему опомниться, я скомандовала: — Раздевайся и в душ иди.

А сама прошла в его комнату, достала из шкафа свежий комплект белья, перестелила постель, разделась и легла. Укрываться не стала. Зачем? Во-первых, было тепло и так. Во-вторых, тело у меня, в отличие от лица, даже красивое, так чего ж его прятать? А во-третьих, Колька, небось, женского тела отродясь не видал, так пусть посмотрит.

Зорькина не было долго, пожалуй, даже слишком долго. Я понимала, что он волнуется, что боится фиаско, что сам уже не рад, что дал втянуть себя в эту авантюру. Но даже для моего понимания был предел, и я решила сама навестить его в душе. Не понадобилось. Он все-таки осмелился постучать в дверной косяк.

— Коленька, я уже засыпать начала. Скажи спасибо, что это я, другая бы уже сбежала. Ну, входи, входи.

— Катя, а может, я выключу свет?

— Зачем? Мы не делаем ничего постыдного.

Он вошел, глянул на меня и сразу же зажмурился. Но полотенце, в которое он завернул свои бедра, начало как-то подозрительно топорщиться. Он смутился еще больше и отвернулся к двери, готовый в любой момент пуститься на утек.

— Колька, иди ко мне, пожалуйста. Ты не думай, мне тоже страшно, — постаралась я сказать как можно мягче и теплее.

И он успокоился, и подошел к кровати. И я поняла, что взяла верную ноту, что я успешно учусь врать и манипулировать людьми. Теперь нужно было заставить себя не дрогнуть в последний момент. И я не дрогнула…

Мы оба были не просто неопытны, мы были чудовищно невежественны, хорошо хоть про презервативы я не забывала.

Через полтора часа, как я и обещала маме, я возвратилась домой, почти уверенная в том, что мне свою плоть усмирять не придется. Я фригидна. А вот в Кольке проснулся зверь. Ему все так понравилось, что когда он в ответ на свой немой вопрос получил категорическое: — Нет, — то так расстроился, что пришлось ему в утешение сказать: — Колька, ты справился. Просто мне это, как видно, не нужно совсем. И вот еще что… Я тебе разрешаю похвастаться, что «ты уже не мальчик, юный барабанщик, сверстников на подвиг выводи!»*.

Комментарий к Эксперимент

* Строка из песни на стихи Е. Долматовского.

========== Неожиданный союзник ==========

Ну, вот и все. На сексе можно поставить даже не точку, а большой жирный крест. Сто лет он мне не нужен. Правда, где-то на периферии сознания мелькнула строчка из какой-то полу-блатной песни: «Не на тех ты, Нюся, кувыркалась простынях», но я ее быстренько прогнала прочь. Какая теперь разница на тех, не на тех, если мне еще долго, а может, и никогда не захочется кувыркаться? Лучше бы никогда. Иначе… бедный Колька.