Предварительное дознание (СИ), стр. 43

Объёма у меня действительно не было, но собственная фигура меня более чем устраивала, тем более, что, в отличие от Саймана, у меня был идеальный рельеф и кубики на животе, которые он нагло ощупывал, опускаясь к паху. Поймав его ладонь, я убрал её, а когда Сайман попытался надавить силой, просто перекатился, подминая того под себя, и сжал его бёдра ногами. Как только он оказался снизу, мне стало совершенно ясно, что позицией омеги мне полностью никогда не удовлетвориться, потому что такие вещи не зависят от пола – есть те, кому нравится подчиняться, а есть такие как я – те, кто хотят быть ведущими в паре.

— Сегодня тобой владеть буду я, — моя твёрдость заставила его расслабиться, и это раззадорило ещё сильнее. Мне безумно нравилось смотреть на то, как он сдаётся.

Разведя его ноги, рассматривая быстро наливающийся кровью член и покрытые порослью ягодицы, почувствовал, как быстро возбуждаюсь сам. Подобной реакции не было на женское тело, и теперь я мог отчётливо сказать, что переступил черту и превратился в обычного гея. Или всё дело в моих чувствах к этому мужчине?

Сайман заботливо подал мне смазку, я пальцами размазал её по входу и наклонился к его члену, вдыхая густой и яркий запах альфы, смешанный с чуть кисловатым запахом пота. Запах нашей близости и похоти, запах моего превосходства над ним, и с удивлением заметил, что рычу, облизывая его мошонку. Мне хотелось владеть им, властвовать и доказывать свою мужскую состоятельность. Но вместе с тем я определённо испытывал собственнические чувства, разделяя своё влечение к конкретно этому человеку и всем остальным гипотетическим партнёрам.

— Хочу, — выдохнул я, щекоча его член своим дыханием и сильнее раздвигая ему ноги.

Ворвался в него резко, с напором и жадностью. Мне нравилось смотреть на приоткрытый рот и подрагивающие от каждого толчка веки Саймана, казавшегося податливым и послушным, но вместе с тем чётко ощущались его сила и осознанный выбор отдаться мне. Сайман был моим, и я определённо не собирался ни с кем делиться.

Секс вышел яростный, я не жалел Саймана, и ему это нравилось. Наслаждаясь его стонами, не сдерживал и себя, мы кричали, кувыркались, заламывая руки и борясь за превосходство. В порыве страсти очень сильно прокусил ему плечо, но Сайман этого даже не заметил. Только утром, собираясь на работу, стал ворчать, что голову повернуть не может. Тогда я этому не придал значения, у меня накопилось куча работы, Анна была недовольна отсутствием моей помощи, да и с Лори всё пошло в разлад.

Две недели пролетели как один день, с Сайманом мы почти не виделись – после активных выходных меня распирало от идей, мне дали несколько интересных тем о проблемах гуманитарной помощи и контроле населения, ещё Берн Курце даже обещал отправить меня на международный саммит в Екатеринбурге в начале июля. Мысль о возможности увидеть Россию, посмотреть, во что превратилась одна из крупнейших и сильнейших держав, не давала мне покоя.

Сайман звонил, отвлекал болтовнёй и нёс чушь про то, что мой укус пахнет мною, и это постоянно его заводит. В глубине души, конечно, мне было приятно. Насколько бы циничным ни был, я прекрасно осознавал, что всегда мечтал о любви. Хотел, чтобы меня ждали, просили приехать и обещали подарить незабываемый вечер. Мне было необходимо, чтобы меня любили, и Сайман подарил мне то, что успокоило мои страхи. Потому, несмотря на занятость, покорно выслушивал его жалобы, по-мальчишески наивное нытьё и претензии с требованием увидеться. Даже не споря, выделял свободные вечера, составлял компанию на посиделках с друзьями и провёл с ним выходные, занимаясь сексом. Меня устраивала наша связь, и, признаться, когда он долго не звонил, самому хотелось набрать его номер.

На неделе сделал тест на беременность – в этом мне не повезло, но врач говорил, что не стоит сдаваться, ведь в течение двух месяцев после течки есть возможность зачать, и я пообещал ему стараться.

С Лори тоже всё сложилось крайне неудачно. После моего небольшого отгула она стала с раздражением воспринимать любые попытки сблизиться или начать общение. Все свои статьи она передавала на проверку Пьеру Тииту, это меня возмутило, ведь Пьер занимался рекламой – вешал красивые картинки на последнюю страницу, а я печатался на первой. Но, видимо, его способности редактора от этого не пострадали, и за помощью Лори неизменно шла к нему.

Когда на очередное интервью Лори уехала с Тиитом, я не выдержал и спросил у Берна, что подтолкнуло к подобной рокировке. Ответ меня разочаровал и окончательно убедил в тщетности моих попыток – сам Матиас Дёфнер потребовал назначить для жены другого помощника. Больше никаких пятничных посиделок, никаких совместных проектов…

Лори нашла себе новую игрушку и, судя по тому, как у Пьера светились глаза при взгляде на неё, он совсем не возражал. Оставалось лишь радоваться, что меня не уволили.

Дело Томаса Марве, нашего самозваного маньяка, двигалось медленно. Настоящий убийца не давал о себе знать, следователи пытались скрыть правду от общественности, а прокурор не хотел тянуть и желал просто засадить Томаса, не задавая ему лишних вопросов. Я продолжал печатать про Марве, оставляя в каждой статье лазейку или триггер с ключевыми словами. В университете нам показывали, как легко переключить зрителя с одной картинки на другую, и ничто не мешало мне без зазрения совести этим пользоваться. Когда всплывёт истина, и Томас окажется простым социопатом, жаждущим славы, будет легко выкрутиться, написать статью и, используя свои же слова, переубедить других. Такая методика работает безотказно: те, кто поумнее убедят себя, что всегда чувствовали, будто Томас невиновен, остальные же порадуются, что несчастного обывателя не посадили за преступления, которых он не совершал.

Конечно, Берне догадается, да и другие журналисты могут заметить подвох, но тут останется просто развести руками и обвинить во всём Крипо. В любом случае, это действительно их вина. Сайман не много говорил о том, как идут поиски, но я был уверен, что плохо. Через неделю после поимки Томаса произошло ещё одно нападение. Жертва выжила, так как маньяка вспугнули до того, как всё закончилось, но детективы были уверены, что это был именно он. К сожалению, из-за своего физического состояния, жертва не смогла толком описать и рассказать о нападавшем. Зато я, приехав на место преступления, снова почувствовал его запах и теперь был уверен, что если встречу — легко смогу определить.

***

2037. 29 мая.

На вечер пятницы Сайман заказал нам столик в Петрелли, но у меня была запланирована встреча с Германом Берконе, и переносить её мне не хотелось.

— Давай, подожду тебя в холле, а в ресторан поедем вместе, — Сайман заехал ко мне в редакцию и довёз до офиса психолога. Навязчивость любовника мне порядком претила, я привык быть один и полагаться только на себя, теперь же Сайман всячески лез в мои дела.