Время до рассвета (СИ), стр. 41

– А что ты там говорил про то, что фамилия Лэнцких совсем недавно упоминалась в новостях? ­– уточнил несводивший глаз с дороги Костя.

– Да, точно… Это самое главное. Несколько месяцев назад, когда наконец-то разваленную усадьбу удалось продать с аукциона и новый владелец взялся за ее восстановление, обнаружилось, что фамильный склеп усыпальницы разрыт и разворован. Скорее всего, постарались «черные копатели». Искали драгоценности, которые могли быть захоронены вместе с представителями некогда очень богатого и известного рода Лэнцких.

Прибывшие на место строители обнаружили возле часовни, выкопанные и выпотрошенные гробы. Могилы простояли открытыми несколько месяцев, а то и лет. Человеческие кости, растащенные собаками и дикими зверями, собирали по всему лесу в радиусе километра. Я знаю, потому что некоторые из них привозили в нашу больничную лабораторию для идентификации ДНК. Собрали что могли и похоронили как положено на кладбище в ближайшей деревне.

Я потрясенно молчала. Факт невероятного кощунства не укладывался в голове. Неужели люди способны на такое, и люди ли они вообще?

– Думаешь давно умершая Эльза Лэнцкая – птичий оборотень, как-то связана с нашим маньяком-инкубом? – наконец спросила я у Вадима после долгой паузы.

– Доедем до места, разберемся…

Глава 33

До места добрались быстро, действительно, оказалось недалеко. Но вот дорога туда вела отвратительная. А после и вовсе незаметно превратилась из плохой в ужасную: ямы канавы, оттащенные в сторону поваленные деревья. Асфальтом и цивилизацией даже не пахло.

А ведь, по словам Вадима, недавно началась реставрация усадьбы… неужели рабочие и грузовики со стройматериалами ездят здесь же? Или дальше по шоссе есть более удобный съезд, просто они до него не доехали?

Капот Костиного внедорожника уперся в запертые ворота, и мы поняли, что прибыли в нужное место. Дальше дороги нет. Костя съехал в сторону и запарковался на усыпанной мелким гравием стоянке.

Мы вышли из машины и остановились перед сетчатыми воротами. За ними были видны сложенные штабелями кирпичи и деревянные брусы, накрытые черной плотной пленкой. Чуть дальше проступали руины старинной усадьбы.

Какая волшебная царила бы красота, если бы ее не разрушили бездумно и беспощадно более семидесяти лет назад. В узорчатой тени деревьев можно было рассмотреть то, что чудом уцелело: хозяйственные постройки из добротного красного кирпича, остатки белёных стен усадьбы, одинокий как перст фрагмент ворот, полуразрушенные колонны выстроенной на пригорке ротонды.

– Ворота даже не закрыты на замок, просто перевязаны цепью, – сказала я и задумчиво посмотрела на хлипкую преграду, установленную скорее для отчета перед начальством, чем в качестве защиты стройки от воров и праздных зевак. – Если нам надо внутрь, то это вообще не преграда.

– Насколько я понял из ваших рассказов, внутрь нам не надо. Часовня и кладбище находится где-то в парке, на отшибе, – предположил Вадим.

– Как вы думаете. А инкуб там? – спросила я невольно ёжась, вспоминая ночной кошмар, – Костя, если у тебя и вправду есть автоматом в багажнике, про который Вадим упоминал, может самое время взять его с собой?

– Нет у меня никакого автомата, тем более с заговоренными пулями. Я вообще сильно сомневаюсь, что кто-то из патрульных использует автоматы в городских условиях. Получить официальную лицензию на штурмовую винтовку…? – фыркнул Костя. – Такое бывает только у Вадима в фантазиях.

– Но он так убежденно говорил… как не поверить?

Я посмотрела на странно топорщащуюся на поясе толстовку, наброшенную Костей поверх обычной футболки. А ведь на улице жарко, кофта нужна явно не для защиты от холода. Что там под ней? Кобура? Ножны? Пояс с артефактами…? Раз не показывает сам, то лучше с расспросами не лезть.

– Слушай ты больше этого балабола, – продолжал ухмыляться Костя. – Автомата у меня нет, но всего остального достаточно. Можешь по этому поводу не волноваться. К тому же нам совсем необязательно инкуба убивать.

– Я бы даже сказал, что его смерть очень нежелательна, – невозмутимо поддержал напарника Вадим, будто бы только что прозвучавшие шуточки про балабола не имели к нему совершенно никакого отношения.

– А как же тогда? – я не поняла, к чему они клонят.

– Наша задача, как патрульных, пресечь противоправную деятельность нежити, обезвредить его и отправить к инквизиторам. А уж развоплотить демона или ограничить в правах и свободах – пусть решает высокий суд.

– Наша основная задача – спасти Лиду… – поправила я чуть слышно.

Вадим смутился и поспешно добавил:

– Ну и это, конечно, тоже. В первую очередь.

– Кстати, – Костя с тревогой оглядывался по сторонам, – Мира, подождешь нас в машине, пока мы сходим осмотримся?

– Не может быть и речи! Во-первых, только я знаю, что именно видела во сне и смогу сказать точно, тот это склеп или другой. А во-вторых, Лида моя близкая подруга, она мне доверяет, а как среагирует на вас – неизвестно. Ведь скорее всего, она даже не догадывается, что ее жизнь под угрозой, а в обличье молодого красавчика рядом с ней прячется страшная и жестокая тварь.

– Резонно, – чуть подумав, согласился Костя. – Забирай с собой вещи, если какие-то нужны, я закрою машину.

Мы пошли вдоль забора, обходя усадьбу по широкому кругу. За разрушенным домом оказался очень старый, но от этого не менее красивый и величественный парк. Вековые грабы и ели, аллеи высоченных лип, буйно разросшиеся кусты сирени и чубушника, который у нас ошибочно называют жасмином. Парк сильно зарос и одичал, но кое-где сохранил остатки некогда мощенных камнем дорожек.

Одна из них настойчиво вела нас туда, где парк незаметно оборачивался в самый настоящий глухой лес. Сначала смешанный, но постепенно превращавшийся в хвойный. Огромные разлапистые ели очень напоминали те, что я видела в ночном кошмаре. Они также норовили ткнуть нас колючими ветками в лицо и столкнуть с тропинки. Но сейчас мне не было страшно. Я здесь не одна. Впереди мелькала широкая спина Кости, сзади слышались уверенные шаги Вадима.

Всё хорошо.

По крайней мере, пока.

Вместо луны на ярко-голубом, а не черном небе светило солнце. Ветки деревьев рисовали под ногами подвижные узорчатые тени. Вдалеке щебетали птицы, а из высокой травы доносился громкий стрекот кузнечиков.

Внезапно Костя поднял вверх правую руку, подавая знак. Замедлился и дальше пошел уже совсем осторожно. Шаги его враз стали крадущимися, беззвучными. Осознанно или нет, он сошел с тропы и стал держаться в тени.

Я и Вадимом стали двигаться также.

Дорожка, по которой мы шли, уперлась в полуразрушенную невысокую каменную ограду. За ней виднелись памятники и кресты…

Кладбище…

Почти как во сне.

Мое сердце забилось сильнее, по спине пробежали колкие мурашки.

Вот уже и солнца не видно, тень стала значительно гуще и больше не слышно птиц.

Костя опять поднял руку и остановился перед самой оградой. Он водил головой из стороны в сторону, явно принюхиваясь. Вадим также напряженно вглядывался вперед. Я терпеливо ждала их решения. Предчувствие говорило мне, что здесь никого нет. Но, прежде чем идти дальше, нужно чтобы в этом уверились все трое. Наконец, Костя оглянулся на нас и едва слышным шепотом произнес: «Можем идти».

Мы прошли дальше сквозь каменные руины забора и оказались на старинном, давно забытым людьми кладбище. Я не разглядывала могилы. Знала, что не увижу на них ни имен, ни дат, ни фотографий.

Впереди над покосившимися надгробиями раскинуло ветви знакомое дерево. Тот самый виденный во сне многовековой дуб.

А под ним – склеп.

Отлично сохранившийся, хоть и не без следов разрушения. На крыше – та самая скульптура в форме лебедя. Крупная птица из черного камня на черном же постаменте с расправленными крыльями. Вживую она выглядела величественно и грустно.

Мы подошли совсем близко. Поднялись по разбитым, покрытым сухими листьями и рыжей хвоей ступеням. Остановились перед деревянной дверью.