Время до рассвета (СИ), стр. 40

Виталик бросил на нее недовольный взгляд, но продолжил:

– Подхожу ближе, а это не беседка, а склеп, а вокруг кресты и могилы старые…

Я вскочила на ноги и подлетела к рассказчику.

– Виталик! Где это место? Где ты видел склеп с лебедем на крыше?

Ошарашенный он от меня отпрянул. Девчонки тоже смотрели удивленно.

– Это правда очень важно! Где усадьба Лэнцких? И парк? И склеп?

– Ты не знаешь, что ли? Да тут недалеко, буквально двадцать километров от города вниз по реке. Давай я тебе на карте покажу.

Виталик свернул фотографии и открыл в интернете интерактивную карту местности.

Глава 32

С Вадиком мы договорились встретиться на выезде из города на заправке и дальше уже ехать на одной машине.

У меня потели руки и учащенно билось сердце. Я сильно волновалась, что мы не успеем спасти Лиду и еще очень боялась предстоящей встречи с демоном-инкубом.

Костя предложил мне остаться и дожидаться их в офисе или дома. Объяснил свое предложение заботой, а еще тем, что при обезвреживании инкуба от меня в любом случае будет немного пользы. А то еще и вред…

Но об этом не могло быть и речи!

В одиночестве я просто сошла бы с ума от беспокойства.

В сотый раз уверила Костю, что не буду ни во что вмешиваться, близко к ним не подойду, убегу при первой опасности и вообще, может быть, даже останусь ждать их в машине. Я готова была согласиться на что угодно, лишь бы не оставаться сейчас одной.

Мы подъехали к нужному месту и остановились возле небольшой кафешки. Я вышла и принялась ходить вокруг машины, просто чтобы хоть как-то справиться со стрессом.

Впервые пожалела, что два года назад бросила курить. Даже посмотрела с сомнением в сторону кафе, куда пошел Костя купить воды, и подумала может стоит взять пачку? Одну… на всякий случай… от нескольких штук-то точно привычка не вернется, а успокоиться будет легче...

Но сдержалась.

Через пару минут подъехал Вадим. Мы уже обо всем рассказали ему по телефону, поэтому вводить его повторно в курс дела не пришлось.

– Куда ехать знаешь? – спросил он у Кости, когда тот вернулся с литровой бутылкой минералки.

– Примерно знаю, посмотрел на карте. Я в ту сторону как-то и не совался никогда. Нечего там делать: ни маршрутов туристических, ни дороги нормальной, даже крупных деревень в той стороне нет…

– Вот! – Вадик поднял вверх указательный палец, – а значит место, чтобы спрятаться надежно и надолго, самое что ни на есть подходящее.

Вадим посмотрел на меня и вдруг нахмурился.

– Мира, а ты чего такая бледная и вся трясешься?

Он протянул руки и взял мою ладонь в свои. И только тогда я поняла, насколько заледенели мои пальцы, и что всю меня ощутимо потряхивает.

Сухие теплые руки Вадима успокаивали. Мои ладони постепенно согревались, а вместе с холодом уходил страх.

Я подняла глаза и мы встретились взглядом.

Взгляд был сочувствующим и… теплым. А еще сильным и уверенным и мне правда стало легче. Не совсем, но заметно. Перестало щемить сердце и гранитная плита, которая придавила мою душу сразу после ночного кошмара, стала не такой тяжелой.

Мне не хотелось убирать руку, но пауза затягивалась.

– Садитесь в машину. Поедем уже, – чуть более раздраженно, чем следует окликнул нас Костя.

Пока мы ехали, Вадим рассказал странную историю, связанную с усадьбой Лэнцких, а вернее с той самой гробницей, на которую сам того не желая, вывел нас мой коллега.

– Вы, когда позвонили, я сразу то место вспомнил. Ты Костя нездешний, всего пару лет как приехал. А моя семья в этих землях живет давно и ее историю мы хорошо знаем. К тому же фамилия Лэнцких всплывала в новостях совсем недавно…

Вадим выдержал театральную паузу.

– Давай, драматург, не томи, – поторопил его Костя, – рассказывай подробно все что знаешь и самого начала.

– Прям вот с самого начала, как закладывался первый кирпич в усадьбу, я не знаю, с чего там все повелось и что кому сперва принадлежало, это не так уж и важно.

– Ну не скажи… – не согласился Костя.

– Можно потом поднять архивные документы, сейчас на это времени нет. Я знаю лишь, что Лэнцкие построили усадьбу в начале 19 века. С деньгами и прочим у них никогда проблем не было. Думаю, отношение к магии имел весь род, но нас интересует последняя владелица дома – Эльза Лэнцкая. Она была птичьим оборотнем.

– Превращалась в лебедя? – ахнула я.

– Может и в лебедя, почему нет, – легко согласился с моей догадкой Вадим и продолжил. – Но красота, ум и врожденное благородство – еще не залог счастливой жизни. Судьба Эльзы складывалась трагично. Она рано, даже по меркам того времени, вышла замуж за оршанского дворянина Василевского, но прожила с ним недолго, уже через год он погиб на войне. Вдова вернулась в отцовскую усадьбу и стала ждать мужа, в смерть которого верить не хотела.

Когда пришла Советская власть, граница, разделяющая западную и восточную Беларусь, должна была пройти прямо посередине улицы в деревне Рубежевичи, возле которой находилась усадьба. Но, как рассказывал мой знакомый ведьмак Ян Лиходиевский со слов своего деда, тот вместе с депутацией от деревни пошел к красным пограничникам просить, чтобы людей по живому не делили. Занесли им огромные деньги, собрав по миру, у кого сколько было. И пограничники отодвинули границу на два километра севернее.

Более-менее спокойно прошли почти двадцать лет, пока в 1939 году, ночью не раздался стук в парадную дверь усадьбы. На пороге стояли комиссары НКВД, а на въезде ожидал "черный покоритель дорог воронок". Все ценности Лэнцких, до которых смогли дотянуться, были конфискованы, а усадебный дом, считавшийся символом империалистического мира, взорван.

– Да уж… такой судьбе не позавидуешь, – вздохнула я, когда рассказчик потянулся за водой, чтобы смочить першащее горло. – Продолжай, Вадик, ты очень интересно рассказываешь. Я вроде бы тут тоже всю жизнь прожила, но таких подробностей про место, находящееся совсем рядом никогда не слышала.

– Хозяйка усадьбы переселилась в домик эконома, что стоял неподалеку. Красивая была постройка, с крышей то ли в японском, то ли в китайском стиле, я не очень разбираюсь. И за Эльзой до самой смерти ухаживала ее служанка, слабая ведьмачка Стефка Шилюк.

Ходили упорные слухи, что Лэнцкой удалось утаить от Советской власти значительную часть драгоценностей. И через некоторое время «черный воронок» вернулся за бывшей хозяйкой усадьбы вновь. И тут, по рассказам очевидцев, случилось чудо – местные жители обступили ее кругом и не позволили комиссарам забрать. Видимо во избежание конфликтов с местным населением ареста не последовало. Хотя есть и другая версия «доброты» чекистов. Более правдоподобная. Скорее всего Эльза с односельчанами повторили маневр 1921 года, и дала немалую взятку комиссарам.

– Ой, а то оборотни такие вопросы без взяток решать не умеют, – хмыкнул молчавший до сего момента Костя.

Вадик покосился в его сторону и кивнул:

– Может и так, тебе виднее. В следующий раз Лэнцкую попытались отправить в лагеря после Второй мировой войны. И опять ее защитили местные жители… И она была им благодарна. Эльза жила долго, всё надеялась когда-нибудь отстроить усадьбу. А перед смертью, рассказывают, чтобы отплатить местным за защиту и за то, что позволили ей состариться и умереть на своей земле, она собрала односельчан на руинах разрушенной усадьбы и велела тянуть бумажки с фамилиями. И когда те разворачивали именные записочки, видели написанные на них слова: серьги, часы, гобелен. Эльза раздавала фамильные драгоценности местным жителям, а взамен просила лишь одного: чтобы ее похоронили в родовой часовне–усыпальнице, устроенной на специально насыпанном холме и чудом уцелевшей после взрыва…

– Это тот самый склеп, который я видела во сне? С лебедем на крыше? Усыпальница, в которой похоронена Эльза Лэнцкая? ­ ­– спросила я потрясенно.

– Этого гарантировать не могу, но скорее всего так и есть. Доедем на место, разберемся, – ответил Вадим.