Время до рассвета (СИ), стр. 36

– Очень интересно. Но тут ничего нового. Эти же сведения я почерпнула вчера из Википедии. Но, насколько я понимаю из твоих слов, это не совсем так?

– Я бы даже сказал: совсем не так. Как и ангелы, демонические сущности бесполы физически и просто могут принимать как мужскую, так и женскую форму. Инкуб и суккуб – это одно и то же существо. Причем невероятно сильное и почти вечное.

– Зачем им люди? – удивилась я. – Пусть спариваются между собой.

– Хороший вопрос, но и ответ на него очевиден. Как и всех остальных сущностей у инкубов существует примитивная потребность – им необходимо есть. Чтобы жить, постоянно поддерживая форму, не изнашиваясь и не старея, нужна энергия. Где ее взять? Инкубы приспособились очень хорошо. Просто красавчики. Совместили все удовольствия разом. В самом общем смысле, инкубы – это вампиры. Но только не обычные кровососущие, а эфирные. Их совсем не интересует кровь и та информация, которую она несет. Им нужен секс. Неизрасходованная энергия, способная давать новую жизнь. Секс для них – возможность напитаться и продлить собственное существование.

Я слушала, не перебивая, даже про стакан воды в руках забыла.

– У человека основным генератором эфирной энергии является сексуальная. Люди производят и аккумулируют огромное количество энергии, которую практически не используют или же сливают глупо и впустую. Мало кто умеет управлять своей сексуальностью, на самом деле. По этому сущности эфирного плана с легкостью забирают излишки, на свои нужды. Вернее, они только говорят, что излишки, а на деле выбирают подчистую всё, до чего могут дотянуться.

– Что значит с легкостью забирают? – возмутилась я. – А согласие людей кто-нибудь спрашивает?

– Чаще всего «да», как это ни странно. Секс с инкубом дело добровольное. На это они постоянно и упирают. Мол, вреда людям не несем, никого не насилуем. Но на деле человек просто не в силах сопротивляться порочной страсти. Но встречаются и те, кто даже не думает сопротивляться, а наоборот сам ищет подобных встреч. Всё потому, что люди не заботятся, чем в итоге придется заплатить. Мужчина и женщина во время соития объединяют потоки энергий в одно целое, обмениваясь жидкостями и жизненной силой. То есть идет ВЗАИМОобмен. А занимаясь сексом с демоном, человек выступает в роли подпитывающей батарейки и взамен получает лишь краткое удовольствие оргазма и то спорно.

– Ну, для одиноких женщин и это в радость. Многие бы согласились отдавать часть своей энергии, которую им и девать-то особо некуда, которой они и пользоваться-то не умеют, взамен на внимание и чувственные удовольствия с превосходным во всех смыслах существом.

Костя посмотрел на меня как-то странно, и я смутилась.

– Да. Я про то и толкую. Так или иначе, соглашаются почти все. И мы инкубов не трогаем. В конце концов, у каждого свои недостатки… Так было до сего момента. Но этот конкретный инкуб вдруг начал убивать… Почему?

– Спятил, может?

Внезапно дверь открылась и в кабинет вошла секретарша. Она внесла на подносе чашечку кофе, кувшин с молоком и маленькую вазочку с шоколадками в нашей фирменной упаковке.

Костя замолчал. Катенька поставила поднос на письменный стол. Справилась не нужно ли еще что-то и, получив отрицательный ответ, отвернулась и незаметно мне подмигнула. Да уж, сплетен в офисе теперь не избежать. Ну да ладно. Их в любом случае не избежать. Когда девушкам очень хочется кого-нибудь обсудить, им и повод не нужен.

Секретарша вышла, а Костя продолжил:

– Не знаю… Может и спятил. Это нам и предстоит выяснить.

– Где же искать убийцу-инкуба?

– Хорошо бы знать...

– А средство какое-нибудь против них существует? Чтобы обычный человек не подпал под влияние, а смог сопротивляться?

– Имеется, – Костя посмотрел на меня как-то хитро и принялся делиться рецептом. – Знатоки англосаксонской медицины рекомендовали всем добропорядочным женщинам надежное средство от инкубов. Согласно рекламе тех времен, надобно было изготовить бальзам. Рецепт его довольно прост. Требуется взять полынь, люпин, белену, чеснок, дикую вишню, фенхель, не забыть овечий хмель и «язык гадюки», добавить «заячье» и «епископское» снадобья и поместить все это в сосуд. Проставить сосуд под алтарь и отслужите над ним девять месс. Потом вскипятить, охладить и держать возле кровати. И как только в спальне появится инкуб, надо быстро намазать ему бальзамом лоб, глаза и то самое место…

– Костя! – я перебила его возмущенно. – Да ты издеваешься! А я, между прочим, серьезно спрашиваю.

– Ладно. Не обижайся, шучу. Но есть и действительно проверенный способ. Это регулярная полноценная половая жизнь. Если жить полной жизнью, то у человека просто не будет лишней энергии кого-то подкармливать… Вот у тебя последний секс когда был?

– Костя! Ты неисправим, – я все-таки улыбнулась. – Шутки шутками. Но, если честно, вопрос серьезный. А ты так загрузил, что мне теперь нужно время, чтобы все обдумать и уложить новые факты в голове.

Я поднялась со своего места, показывая, что разговор окончен.

– Да, конечно. Если возникнут еще какие-то вопросы – звони в любое время…

Глава 29

Ночь. Под подошвами кроссовок мягко пружинит мох и сосновая хвоя. Смотрю себе под ноги, тропинка извивается среди темных сосен, как черная змея… но тумана нет… Уже хорошо, можно не бежать.

Поднимаю глаза вверх, ищу луну.

Не вижу.

Ни большую, ни маленькую, никакую.

А значит, может быть, сон не вещий и никто не умрет? Глянула еще раз в небо: только звезды смотрят сверху пристально не мигая. Только звезды… и это хорошо. Наверное.

Медленно иду вперед по тропинке, внимательно оглядываясь по сторонам.

Лес кончается как-то внезапно, будто ножом отрезали.

А на опушке кладбище.

Большое? Маленькое? Не разглядеть. Света без луны не хватает. Но то, что это именно кладбище – сомнений нет.

Тропинка незаметно перекидывается в посыпанную гравием дорожку, которая уже не извивается змеей, а режет землю прямыми квадратами, ровненько как под линейку. Вдоль дорожки кресты, надгробия, памятники… Старые, покосившиеся, поросшие мхом… Траву здесь давно никто не вырывал, свежих цветов не приносил. Лишь на некоторых могилах воткнуты в гранитные вазы, выцветшие от времени тусклые пластмассовые розы…

Иду не спеша. Смотрю по сторонам. Пытаюсь разглядеть на каменных плитах и надгробиях фотографии или фамилии… хотя бы годы жизни, но вижу лишь следы времени: трещины, сколы, пятна и больше ничего.

Среди могил тянутся, тени словно живые существа, поджидающие свою жертву, да кое-где острыми верхушками протыкают звездное небо прямые тонкие туи.

Страшно, но иду…

А впереди дерево. Большое, древнее… Дуб. А в тени дуба - склеп. Каменный круглый, как ротонда, он выглядит устрашающе и величественно.

На деревянной двери облупилась краска, но еще можно различить вырезанные символы и руны. Их значение мне неизвестно, даже запомнить не пытаюсь. На двери тяжелый громоздкий ржавый замок.

Подойти ближе мешают разросшиеся вокруг колючие кусты и травы, придающие месту абсолютно заброшенный вид.

Но самое интересное на крыше усыпальницы. Скульптура в форме лебедя.

Крупная птица из черного камня изображена с расправленными крыльями, будто в последний миг перед взлетом. На голове у нее золотая корона, а на шее – блестящее разноцветными камнями ожерелье. Скульптура стоит на черном же постаменте и выглядит величественно и грустно.

Внезапно в небе над кладбищем появляются птицы. Много. Небольшие, размером с голубя, но с необычным для них золотым оперением. Они кружатся над головой, некоторые садятся на крышу гробницы, занимают места вокруг черного каменного лебедя.

Птиц становится все больше и больше, но ни гомона, ни криков, ни хлопанья крыльев не слышно…

Полная ватная тишина.

Но птицы несут с собой свет. Каждая будто луч солнца разгоняет ночную темноту. И когда их становится так много, что вокруг уже ничего не видно, кроме золотого блеска – я открываю глаза.