Княжич, Который Выжил (СИ), стр. 51

Дверь кафе с грохотом распахивается. Сквозняком вносит двоих. В масках, с пистолетами. Оба неодаренных, даже не полумаги. Оу, так это банальные грабители что ли?

Первый орет на посетителей:

— Всем сидеть и не двигаться!

Второй тут же направляется к кассе, замахивается стволом:

— Бабки давай, дура!

Кассирша в шоке, застывает с рукой над кнопкой.

А Рогов никак не реагирует. Только с довольной полуулыбкой комментирует:

— А вот и они.

Он поворачивает голову к нам с Ксюней и говорит, как будто раздаёт домашнее задание:

— Вам задание, мои ученики. Разберитесь с ними и спасите бедуную девушку за кассой.

Вот хитрюга. Подстроил. Откуда-то он знал, что в это время будет нападение на кафе. А сказал «погуляем, отдохнем». Ну конечно.

— Ксюня, сиди, — бросаю

Сам встаю, спокойно, без суеты. Иду в сторону — будто просто в туалет собрался. Один из бандитов, заметив меня, орёт с угрозой:

— Э, ты куда, карапуз⁈ Сел на место! Быстро!

— В уболную, — отвечаю, не глядя. — Отойди в столону, ничтожество.

— Чево! Ща как дам! — рявкает он и поднимает пистолет, целится прямо мне в лицо.

Я моргаю. И в тот же миг выпускаю Рассечение. Тонкий импульс — и запястье бандита перерезано. Пистолет выскальзывает из пальцев, падает на кафель с глухим звуком.

Он таращится на руку. На месте среза — ровная, резкая линия, прямо по сухожилиям. Тонкие «нити» перерезаны. Пальцы больше не слушаются — висят мёртвыми бечёвками.

Бандит не кричит. Только дышит — коротко, резко, срывающимся горлом. Шок в глазах. Абсолютный.

Второй бандит поворачивается:

— Ты чё возишься с малышней?..

Но не успевает договорить — я режу и его. То же классическое Рассечение по сухожилиям правой кисти. Оружие падает с глухим металлическим стуком.

Первый начинает пятиться. Медленно, глядя на меня как на ядерный реактор. Потом резко разворачивается и — драпает вперёд, к двери.

— Ксю! Заляд! — кричу.

Ксюня уже стоит. Волосы слегка вздыбились от остаточного напряжения — как у разъярённого котенка. Поднимает руку — щёлк. Молния выстреливает и с треском бьёт в спину убегающему. Он подскакивает, валится на пол, дёргается, как лягушка в луже.

Ксюня, не моргнув, даёт ему ещё одну — аккуратную, короткую, контрольную. Чисто по методичке. Второй — тот, что уже ревел и хватался за раненую руку, — получает заряд прямо в грудь. Вспышка, рык, падение. Всё. Только запах озона и дымок от краёв курток.

Я, конечно, мог бы взорвать бандитам, ну не знаю, глаза, только тут дети кругом и зрелище было бы не для слабонервных, а молнии показались более щадящим.

Кафе затихает. Кто-то достает телефоны — большей частью не чтобы вызвать полицию и скорую, а снять на камеру полуживых бандитосов и выложить в «Царьграм».

Я по привычке бросаю в объективы:

— Пивет! Это княжич Слава Светозалович! Заглядывайте на канал «Юный тактик»! У нас весело!

Ну а что? Реклама — святое дело.

Рогов берёт последний кусок бананового хлеба. Откусывает. Спокойно жуёт. Потом, прожевал, проглотил, и медленно говорит:

— Неплохо. Вполне. Пожалуй после Сочи — начнём тяжёлые тренировки.

А я смотрю на крошки на тарелке и думаю: вот, улод, почти весь десерт в одного схомячил.

Вечером, когда мама уехала — то ли в лабораторию, то ли по каким-то делам, я не уточнял, — в дом заявился гость. Угадайте кто? Та-да-дам, княжич Семён Светозарович.

То ли подгадал специально, чтобы не застать княгиню дома, то ли просто совпадение. Хотя со старшим братом я в совпадения не верю. До сих пор помню подставу с его родовым менталистом.

Брата долго держали у входа, но в итоге Ефрем впустил княжича. Поддался на формулировку: брат пришёл к брату. Отказать княжичу дружинник не мог, ведь дом принадлежит роду Опасновых.

Ксюню и Акталь, естественно, с собой не взял. Не тот случай. Они как раз вовсю метали ножи на заднем дворе под присмотром дружинника Семёна. Этот разговор не для девочек.

И вот мы с братом сидим напротив друг друга в гостиной у накрытого журнального столика. Он — в кресле у камина. Я — на краю дивана. Он — высокий, хищный. Я типа маленький.

Семен Светозарович щурится:

— Ты проявляешь себя неплохо. Весь в отца, брат. Инициативный. Деньги зарабатываешь для рода…

— Я залабатываю деньги не для лода, — спокойно отвечаю. — А для себя. Это мой личный актив. Ты же знаешь это плекрасно, блат.

Губы у него изгибаются. Хмык. Почти весело, но с привкусом уксуса:

— Да, ты имеешь право на личное имущество. Но не забывай — глава рода может забрать его себе, если посчитает нужным.

— Только ты не глава, чтобы забилать, — произношу я со спокойно интонацией.

Семен Светозарович замирает на долю секунды. Ему явно не нравится, когда ему напоминают о том, что он не выбран наследником.

Вдруг чувствую — княжич напрягает родовую сеть. Тонкие, невидимые линии оплетают меня, как паутина. Брат подключает защиту дома — пытается скользнуть по внутренним контурам, просканировать. Прощупать структуру. Оценить всё, что у меня внутри: ядро, потенциал, скрытые слои. Всё.

Но я не ребёнок, которого можно обнюхать и не получить пинка.

Я напрягаю сеть в ответ. И импульс Семен Светозарович уходит в пустоту. Старший княжич отрывает взгляд от своих ощущений и смотрит на меня. Впервые — по-настоящему удивлённо:

— Какого хрена⁈

— У нас одинаковый допуск к лодовой сети, блат, — говорю я, глядя прямо в глаза. — И я в силах пользоваться им. Тебе пола.

Он замирает. Для Семёна это значит очень многое. Слишком многое. Если доступ к родовой сети у нас одинаковый — значит, отец не выбрал его будущим князем. Значит, титул — никому пока не принадлежит.

Семен Светозарович медленно поднимается. Лицо жёсткое. Плотное, как маска. Он не сказал больше ни слова.

Развернулся и вышел.

Я же сидел спокойно, с чашкой чая. Откусил банановый хлеб. Смакуя. Не торопясь.

Эта партия осталась за мной.

Прилетаем в Сочи — я, мама, Ксюня, Акталь и пара дружинников, в форме, с серьёзными лицами. На аэродроме нас встречают организаторы. Таблички, флажки, сувенирные кепки.

Через час мы уже на гоночном треке. Реально. Самом настоящем.

Я стою у линии старта. Над головой — флаги команды «Русь Турбо-RS», шелестят на ветру, как крылья древних знамен. На самой трассе уже рычит двигатель. Подъехал красный болид, специально переделанный под меня: под мой рост, под моё управление, под мои руки.

Ко мне подходит инструктор. Мужик с тёмными очками, крепкий, сухой. Зовут Михаил Шумахеров. Да, именно тот — потомок рода Шумахеров, эмигрировавших в Царство когда-то очень давно. Гоночная аристократия. Генетическая страсть к скорости.

— Княжич, давай на ты, по-простому? — говорит он.

— Давай, Миха, — отвечаю я.

Он кивает, показывает:

— Пойдем, Слав, — топаю за ним, мы оказываемся у машины, — В общем, Слава, садишься вот сюда. Всё уже под тебя. Управление полностью на кнопках. Джойстик вот. Руль с тактильной отдачей. Никаких педалей.

Потом хмурится, поправляет очки:

— Если свернёшь не туда — дистанционная остановка. Без паники. Автопилот включится сам. Но я не люблю учеников, которые начинают с симуляторов и боятся реальности. Потому — сразу в бой. Залезай — и пробуй. Попыток у тебя до ночи.

Инструктор отходит, давая пространство. Юрий Юрьевич что-то коротко бросает оператору, тот уже наготове — камера включена, красный огонёк горит.

Я поворачиваюсь к нему и говорю:

— Юлий Юльевич, давайте, снимаем.

Он кивает, машет рукой оператору:

— Камера! мотор!

Я надеваю шлем. Красный, как пожар. Закрываю лицо. Щелчки фиксаторов — и я в броне. Оборачиваюсь к объективу. Говорю весело, с тем самым тоном, который потом разбирают на мемы:

— Пивет! Это княжич Слава Светозалович! Как и обещал, сегодня я буду кататься на гоночном болиде «Лусь ТуЛбо-ЛS»!