Мария, королева Нисландии (СИ), стр. 57
Знала, что первый ее жених, будущий король Эспании, принц Фернандо Рамирес, не дожил не только до коронации, но даже до собственной свадьбы. Он умер раньше собственного отца-короля от какого-то морового поветрия. И бывшей невесте пришлось носить годовой траур, дабы соблюсти приличия.
Следующий жених Лютеции, принц Франкии, отложил свадьбу в связи со смертью короля-отца и собственной коронацией. А потом и вовсе дерзко разорвал помолвку, найдя себе невесту из сопредельного с Франкией княжества Буругандии. Как ни оскорбительно это было для бритарского престола, но папа Григорий Пятый встал на сторону юного франкийского короля, найдя какую-то близкородственную связь между королевой-матерью принцессы и покойным королём Франкии. На этом основании папа отказал им в венчании, посоветовав оскорбленной Бритарии поискать жениха без кровных связей с семьёй.
В общем, досидев до двадцати двух лет под крылом родителей, Лютеция была поспешно и без особой помпы выдана за богатого, но не слишком молодого бритарского же герцога. И около двух лет носила титул герцогини Седрика Сомерсеттской. Однако муж ее был не слишком молод и вел не самый здоровый образ жизни: сплетничали, что за два месяца до смерти, встав на весы, герцог перетянул своим весом двух юношей крепкого телосложения.
И умер Седрик, седьмой герцог Сомерсетт, если верить сплетням, из-за того, что объелся персиками, запивая их холодным пивом. Поскольку детей у пары не было, все майоратные земли наследовал его младший брат Чарльз Сомерсетт, и вдовствующая герцогиня Лютеция предпочла вернуться в родительский дворец. Хотя за ней и оставались такие богатые земли, как Ореншир и Хампершир, но герцогиня считала местное дворянство недостойным развлекать ее сиятельную особу, местную моду — нелепой, а местные блюда — отвратительно грубыми.
На данный момент вдовствующей герцогине Сомерсеттской исполнилось тридцать два года. Брат-король Эгберт Десятый Веселый подобрал ей подходящую партию. К приглашению на свадьбу было приложено письмо, подписанное самим королём, который сообщал, что мечтал бы повидаться с младшей сестрой. И добавлял, что даже старшая сестра, та самая принцесса Росинда, которую Мария вообще никогда не видела, обещала прибыть на торжество и навестить вдовствующую королеву-мать, поскольку та уже не слишком крепка здоровьем.
Обсуждение всех этих новостей Мартин и Мария оставили до того времени, как детвора уляжется спать. Особого интереса к своему «родовому» гнезду Мария не испытывала. Конечно, не слишком приятные воспоминания о Лютеции изрядно сгладились за это время. Но и королева-мать, и брат так и остались для нее чужаками навсегда. Так что на вопрос Мартина: хочет ли она поехать, Мария слегка пожала плечами и равнодушно ответила:
— Что я там забыла?
Однако Мартин, у которого были свои торговые планы, пояснил:
— Часть платы за меха и жемчуг мы получаем специями по весьма привлекательной цене. Нам, конечно, и так достаточно выгодно сдавать их в Бритарии. Но если судить по письму твоего брата… — он подвинул к ней поближе свиток со сломанной бритарской королевской печатью, — там будет присутствовать со своим мужем твоя старшая сестра Росинда, королева Джермании. Вот с ними бы я с удовольствием заключил договор о продаже специй.
Мария слушала внимательно, ещё не слишком понимая замысел мужа. Тот подошел к стеллажу и, немного порывшись, достал нужный пергамент.
— Смотри сама, дорогая: если специи выгружать не у нас, а довозить прямиком на Туридюр, — король раскинул на столе карту и ровным крепким пальцем провел почти прямую линию от острова, помеченного зелёным цветом, через Даннский пролив, уперевшись в земли Джермании. — Видишь? Джерманцы покупают свои специи через Бритарию. Зачем же нам упускать такой лакомый куш? Я не настаиваю, Мария, но будет немного неловко явиться на такое мероприятие без жены. Это вызовет ненужные расспросы… А так, во время свадебной недели наверняка будет время на то, чтобы договориться о приватной встрече и обсудить возможность сделки. И подозрения наш визит к твоей сестре не вызовет: вы же родня.
— Ну, в конце концов, если ты считаешь это нужным… — Мария вновь равнодушно пожала плечами и согласно кивнула. — Надо, значит, поедем.
— Джерманцам выгоднее покупать у нас, чем у Бритарии. Нам выгоднее продавать им, чем бритарцам. Надеюсь, — проказливо улыбнулся Мартин, — твой брат будет слишком занят свадебными развлечениями…
Мария только вздохнула с огорчением. Судьба бывшей родины волновала её не слишком. Но слухи о расточительном образе жизни молодого короля долетали до Нисландии регулярно. Да и потоки беженцев в Нисландию и на Туридюр не становились меньше. Карантинный остров у берегов Нисландии почти никогда не был пуст: горожане и крестьяне бежали из разоряющейся страны от новых налогов и произвола дворян. Казалось, бритарский правитель ослеп и оглох и не желает понимать, что страна, все еще не оправившаяся от последствий войны, изрядно истощается еще и его прихотями.
— Надо, значит, поедем, — твёрдо повторила королева.
Визит в гости к королю соседней державы — дело весьма затратное. Мажордом прокричал:
— Король Нисландии и герцог Туридюр Мартин Ольстер и его жена королева Мария, урожденная Валуант.
Мария и Мартин двинулись по широкой ковровой дорожке к трону, а за ними гвардейцы несли ларцы с подарками.
Брата Мария узнала только потому, что он восседал на троне. Всего за десять лет молодой спортивный парень несколько обрюзг, обзавёлся нездоровой желтизной лица и мешками под глазами. Он стал очень сильно напоминать короля-отца. Его жена, миловидная тихая блондинка, вяло улыбалась гостям и только кивала, во всем соглашаясь с мужем. Она была заметно беременна, и Мария решила сделать невестке отдельный подарок. Просто чуть позднее.
Вдовствующая королева-мать, устроенная в крессе на две ступеньки ниже трона, сильно сдала. Она уже носила полутраур, и черный цвет был изрядно разбавлен серебряной парчой. Но почему-то этот цвет только подчеркивал морщины на лице и отсутствие части зубов: даже когда она молчала, щеки и нижняя губа сильно проваливались.
Сестра, принцесса Лютеция, и вовсе показалась Марии посторонней женщиной. Она выглядела старше своих лет и довольно сильно набрала вес. Излишне пышное платье по моде Бритарии, похоже, просто не поместилось в кресло, и для принцессы поставили банкетку без спинки. Сочно-бордовый с золотом туалет придавал ее лицу излишнюю красноту, а отчетливо заметный второй подбородок визуально добавлял возраста. Точную разницу Мария не помнила, но сестра была старше ее всего года на три-четыре. Сейчас перед королевской парой сидела женщина в возрасте сорок плюс. Роскошно одетая, но чем-то недовольная.
На ступеньках трона за спиной своей невесты стоял джерманский князь Дитрих фон Штауленберг. Крепкий мужчина лет тридцати, достаточно симпатичный, но какой-то слишком уж холеный и изнеженный. Возможно, этот политический брак и был выгоден Бритарии, но смотрелись жених с невестой рядом немного нелепо.
Его королевское величество Эгберт встретил зятя и сестру довольно радушно, произнеся небольшую речь о том, как счастлив воссоединить семью по такому поводу и любезно называя Мартина «мой царственный брат». Получив причитающиеся ему подарки, отпустил гостей со словами:
— Покои для вас уже приготовлены. Я думаю, сестра моя, ты счастлива будешь оказаться в той комнате, где ты выросла.
Королева-мать равнодушно кивнула, присоединяясь к словам сына. Лютеция вынуждена была встать и поклониться, но проделала это с явной неохотой. В общем-то, в семейных отношения ничего не изменилось.
К удивлению Марии, в покоях и в башне, где она росла, похоже, за все эти годы так и не было ремонта, и продвигаться к бывшей королевской детской нужно было по обшарпанным коридорам и лестницам. В целом все было так же, как и раньше: роскошь и богатство парадных залов сменялось весьма скромным антуражем жилых комнат.