Ка в квадрате (СИ), стр. 21

***

Сегодня выпускник Костя Велесов был счастлив совершенно непонятным счастьем. Ну подумаешь, торжественная линейка на площади, а после — посиделки в школьной столовой до самого утра. Чему радоваться, если потом начнётся месяц суровой подготовки к вступительным? И всё равно, впервые в жизни надев официальный костюм и посмотрев на себя — такого непривычно взрослого — в зеркало, Велесов не смог сдержать радостную улыбку.

— Ох, Кось, какой же ты у меня! — мама украдкой смахнула слезинку с ресниц.

— Мужчина! — папа одобрительно хлопнул сына по плечу.

— Стараюсь, — смутился Костя. — Вы на линейку придёте?

— Обязательно. Но в школу с вами возвращаться не будем, — папа лукаво подмигнул. — Чтобы не мешать.

— Даня, перестань, — мама укоризненно покачала головой. — Вспомни себя на выпускном: могли тебе тогда помешать родители?

— В том-то и дело, что я прекрасно себя помню. Поэтому, собственно, и настаивал с площади сразу возвращаться домой.

— Даня!

— Лия?

— Кось, тебе пора, — мама явно не хотела «воспитывать» папу при сыне.

— Уже ушёл! — Велесов быстро обулся и, уже закрывая за собой входную дверь, услышал строгое: «Данечка, ну сколько можно?».

Аня и Марьяна были ослепительными.

— Вау! — только и смог сказать Костя, отчего подруги разом зарделись.

— Что, Велесов, не ценил, рядом с какой красотой одиннадцать лет проучился? — Анечка слегка кокетливо поправила спадающий на грудь золотистый локон.

— Каюсь, не ценил, — Костя галантно подхватил девочек под руки. — Но у меня ещё есть целый вечер на то, чтобы исправиться.

— Скажи-ка, Велесов, — с подозрением сощурилась Марьяна, — где это ты научился так складно болтать?

В ответ Костя только языком прицокнул: — Секрет фирмы!

Автобус был уже почти полон, когда они наконец добрались до школьного двора.

— Это же ужас, а не каблуки, — вполголоса ругалась Марьяна. — Анька, как вы на них ходите?

— Легко! — отмахнулась Анечка. — Слушайте, а кто это рядом с директрисой? Точно из наших?

Костя присмотрелся: — Ну ты даёшь! Кая Юльевича не узнать!

— Ой, правда! Марьян, смотри, какой он сегодня!

Марьяна не ответила, но это обстоятельство скрыло шумное приветствие Велесова: — Здрасьте, Екатерин Васильна! Здрасьте, Кай Юльич!

Позже, усадив подруг на чудом оставшиеся незанятыми места, Костя краем уха услышал негромкое Анечкино «Знаешь, кажется я поняла, что ты в нём нашла» и против воли расцвёл в гордой улыбке. Именно тогда он вдруг со всей очевидностью понял: теперь уж точно всё будет хорошо.

***

Торжественная линейка на площади прошла по давным-давно установленному сценарию, но всё равно задела какие-то струнки в математико-аналитической душе Кая. Например, он пережил мгновения совершенно незаслуженной гордости, когда его ученица Марьяна Костюшко получала свою золотую медаль из рук главы городской администрации. Сама медалистка, на чьи щёки вернулся здоровый румянец, после награждения едва ли не бегом вернулась к Белых и Велесову, и три головы дружно склонились над небольшой бархатной коробочкой. У Кая такая тоже где-то валялась, и он немного сожалел, что на самом деле никакой практической пользы от лежащего в ней жёлтого кругляшка нет. Когда детишки это поймут, то ещё одна иллюзия из ученической жизни развеется как дым. Выпускной — грустный праздник, и хорошо, что никто из вчерашних школьников пока толком этого не осознаёт.

Потом они вернулись в школу, где в празднично украшенной столовой уже были накрыты столы. Предстояла небольшая официальная часть, после чего выпускники получали свободу есть, пить и веселиться. Само собой, с учётом рамок приличия. Собственно, во многом для контроля за соблюдением этого самого приличия на торжество и были приглашены учителя старших классов.

Первой слово взяла директор, кратко, но прочувствованно благословив молодёжь на достойную взрослую жизнь. Дальше говорили завуч, учитель русского и литературы, кто-то из родительского комитета. Кая выступить не приглашали, чему он был крайне рад. Не хватало ещё провести два последних дня, выписывая круги по квартире в лучших традициях Велесова.

Последним должно было стать ответное слово выпускников, от чьего имени взялась говорить староста 11-го «Б» Люда Приходько. Сначала она, естественно, поблагодарила директора и завуча. Потом учителей в целом. Потом родителей. А потом вдруг добавила: — И ещё я хотела бы отдельно сказать слова благодарности нашему учителю математики. Кай Юльевич! — Кай замер. Она это серьёзно? — Кай Юльевич, спасибо вам огромное! От всех нас, закончивших одиннадцатый класс с твёрдым пониманием, что алгебра и геометрия — не какая-то непостижимая магия или абстрактный набор формул. У многих из нас впереди вступительные экзамены, и я уверена — на них мы не посрамим ваше имя!

Неожиданно дружные аплодисменты учеников — ах, уже бывших! — требовали от Кая хоть что-то ответить. Он заставил себя выйти вперёд: «Господи, я же умру сейчас. Свалюсь с сердечным приступом и испорчу им праздник. А всё потому, что нечего ни с того ни с сего благодарить всяких язвительных типов со скверным характером!»

— По правде сказать, такого я от вас не ожидал, — Кай смотрел на выпускников привычным «учительским» взглядом. — Что ж, я буду рад, если через пару месяцев все вы станете студентами. Не уверен, конечно, что в этом будет моя великая заслуга — математику вы до сих пор знаете намного хуже, чем хотелось бы. Но мне было приятно вас учить, и я хочу пожелать, чтобы «Кай Юльевич» оказался самой большой сволочью на вашем дальнейшем жизненном пути. Спасибо! — он чётко, по-военному кивнул и вернулся на своё место.

***

Спустя несколько часов, одну перемену блюд и пару танцевальных сетов, Анечка снова припомнила математику его экспромт.

— В своём репертуаре, — немного сердито заметила она. — Мог бы действительно что-то хорошее придумать.

— Да ладно, разве он, неправду сказал? — вступился за учителя Костя.

— Про то, что сволочь — правду.

— И про то, что мы ни фига больше, чем по программе, не знаем — тоже.

— Ой, Велесов, не прибедняйся! — Марьяна одним глотком осушила свой стаканчик с шампанским. — Я до сих пор в шоке от твоей четвёрки на экзамене. Признавайся, ходил к репетитору?

— Ходил, конечно.

— И нам ничего не рассказал?! — возмутилась Анечка.

— Не хотел портить репутацию двоечника. Эй-эй, Марьян, это моё шампанское!

— Тебе жалко?

— Нет. А тебе не много?

— Нет, — блестящие глаза и пунцовые пятна на девичьих щеках явно говорили об обратном. — Схожу ещё попрошу. Скажу, что для Велесова.

Она быстро показала приятелю язык и танцующей походкой направилась в сторону раздачи.

— Вот так всегда. А потом у неё Велесов же во всём и виноват, — вздохнул Костя. — Пойду я от вас.

— Уверен? Сейчас второе горячее будет.

— Уверен. Но ты скажи Марьяне, что свою еду я ей не отдаю!

Он в последний раз бродил по пустым и тёмным школьным коридорам. Мысль о расставании казалась дикой — как же так, целых одиннадцать лет прошло? Быть не может!

— Кай Юльевич! — Костя вздрогнул, заслышав голоса. Это в конце крыла? — Можно с вами поговорить?

«Марьяна?»

— Костюшко? Да, конечно.

Костя бесшумно вышел на площадку пожарной лестницы. Разговаривали где-то над ним, и хотя он знал, что любопытной кошке прищемили усы, лапы и хвост, но уйти просто так не смог.

— Кай Юльевич, сегодня последний вечер, и я хотела сказать вам… хотела сказать… — она наверняка сейчас кусала губы, съедая остатки помады. — Я вас люблю!

Тишина.

— Я понимаю, что глупо ждать ответ, — снова заговорила Марьяна звенящим голосом. — Простите. Но я должна была попробовать!

— Прощаю, — тяжело уронил Кай. — Пусть и не понимаю.

— Не понимаете… У меня ведь не было ни единого шанса, да?