Ка в квадрате (СИ), стр. 17

— Послушайте, я обещаю — я буду ходить на все-все занятия, и на чай, и вообще!

— Тебе меня жаль, — очки снова вернулись на переносицу. — Не стоит. Я умею жить с этим.

Костя стиснул зубы: тот случай, в ноябре… Кажется, он начал говорить вслух, потому что услышал ответное: — Да, мой опыт оттуда — из долгой и не самой счастливой истории. Ты случайно стал свидетелем её финала.

Велесов отвернулся: в конце концов, это не его дело.

— Оттуда же я дам тебе хороший совет: никогда не бери на себя лишние обязательства, руководствуясь исключительно жалостью. Она недолговечна, а на смену ей очень часто приходит ненависть.

— За что?

— За то, что вынужден делать нечто, от которого с души воротит. Я не хотел бы такого для тебя.

— Получается, я никак не могу вам помочь?

— Боюсь, что нет, — математик грустно улыбнулся. — Оставайся собой, Костя. То, что ты сумел простить мою дурость, уже больше, чем я мог бы мечтать.

Комментарий к Дизъюнкция

В теории множеств дизъюнкция (тж. «сумма» или «соединение») — множество, содержащее в себе все элементы исходных множеств.

========== k в квадрате ==========

— Кай Юльевич, а что вы закончили? — сегодня Велесов определённо не был настроен заниматься. Третий вопрос не по теме за последние полчаса.

— Мехмат МГУ. Решаешь, куда пойти учиться?

— Угу. Родители устроили семейный совет: спрашивали, кем бы я хотел быть. А я понятия не имею.

— И к чему вы пришли в итоге?

— К тому, что мне надо ещё подумать.

— До июня?

— Да ну вас, — Костя обиженно уткнулся в учебник. Кай мысленно погладил себя по голове: правильно вычислил эту ниточку. «Дети, ну какие же дети! В конце одиннадцатого не знать, кем хотел бы зарабатывать на хлеб с маслом!» Сам-то он едва ли не с третьего класса поставил чёткую цель: математика как наука, и все эти годы упорно к ней шёл.

Чтобы в итоге преподавать алгебру с геометрией кучке оболтусов без ясных жизненных установок. Позор.

— МГУ я точно не потяну, — Велесов исключительно для видимости водил ручкой по лежавшему перед ним листу.

— Тебе туда и не надо. Иди в наш областной политех, на какой-нибудь адекватный факультет вроде физтеха или радиотехнического.

— И кем я потом буду?

— Инженером. Какая тебе разница, Велесов? Зато получишь дополнительные пять лет на раздолбайство и смутное представление о естественных науках.

— Злой вы сегодня, — Костя окончательно обиделся.

— А ты работай усерднее — глядишь, я и подобрею.

Как назло, все весенние каникулы простояла пасмурная, холодная погода, но стоило начаться последней четверти — и резко потеплело. Разомлевшие от яркого солнца, порядком уставшие за год школьники совершенно расхотели учиться; даже на одиннадцатиклассников перестала действовать страшилка о выпускных экзаменах. Вот тут Кай и начал пожинать плоды своей с сентября выстраиваемой репутации строгой, но справедливой сволочи. Посещаемость его уроков продолжала оставаться практически стопроцентной, а домашние работы делались пускай со скрипом, но в срок.

Он, в общем-то, был готов к тому, что рано или поздно его вызовет директор: вместе с учебным годом подходил к концу договор о трудоустройстве. Поэтому и не удивился просьбе Екатерины Васильевны зайти к ней на большой перемене.

— Кай Юльевич, я посмотрела отчёты по успеваемости на ваших занятиях и хочу отметить ваш несомненный педагогический дар.

Кай вежливо наклонил голову, но промолчал. Сам он был противоположного мнения о собственных талантах учителя. В конце концов, процентов восемьдесят его учеников до сих пор не способны даже на полшага отступить в сторону от школьной программы.

— Я разговаривала с Наталией Николаевной. Её здоровье, слава богу, восстановилось, но сами понимаете — любая терапия бессильна против возраста. Мы решили, что я попробую выбить у гороно дополнительное место учителя математики для нашей школы. Если, конечно, вы согласитесь работать с нами дальше.

— Какие классы вы хотите мне оставить?

— Восьмой и девятый.

Хорошо, значит они понимают, что без прочной базы красивой успеваемости у выпускников не получится.

— Екатерина Васильевна, ваше предложение звучит весьма заманчиво, но насколько оно будет оплачиваемо, если моя часовая нагрузка убавится почти вполовину? К тому же я не теряю надежды вернуться в большую науку.

— Мы можем попытаться найти разумный компромисс по вопросу зарплаты. Поймите, Кай Юльевич, мне крайне не хотелось бы вас терять.

«А мне крайне не хотелось бы терять свои умственные навыки. Велесов закончит школу в июне, так что пропадёт последний резон здесь сидеть». Однако не стоило сразу сжигать все мосты.

— Могу я не принимать окончательное решение прямо сейчас?

— Да, конечно. Я понимаю, что вам требуется взвесить все за и против. Вернёмся к этому разговору в мае.

— Хорошо, — Кай поднялся с жёсткого, неудобного стула для визитёров. — Доброго дня.

— Доброго дня, Кай Юльевич.

***

Родителям Костя ответил, что собирается поступать на физтех.

— Да куда же ты потом работать пойдёшь! — всплеснула руками мама.

— Найдёт, куда, — вступился за сына папа. — Хорошие специалисты всегда в цене, а Константин у нас парень башковитый.

Башковитый парень виновато потупился. Не говорить же, что брякнул первое пришедшее на ум название факультета. «Ладно, пять лет раздолбайства, а там посмотрим!» — с фальшивым оптимизмом подумал он. Одна только маленькая закавыка: чтобы получить эти годы, надо сначала поступить.

Начало второго весеннего месяца ознаменовалось не только ярким, почти майским солнцем, украсившим Костин нос россыпью веснушек, но и семнадцатым по счёту днём рождения Велесова. Пускай он уже давно не отмечал этот праздник, однако утром четвёртого апреля проснулся с ощущением, что сегодня обязано случиться что-то хорошее. «Контрольная по геометрии, например».

— С днём рождения, солнышко! — поцеловала его мама, когда сонный Костя выбрался на кухню. — Опять до часу ночи с книжкой валялся?

— А-ага-а, — широко зевнул Велесов. — Зато закончил!

— Готовишься к поступлению? — подмигнул папа. — Хорошую литературу тебе для этого подкинули, одобряю. Сам бы с удовольствием перечитал.

— Хочешь, я ещё раз первый том попрошу?

— А твой приятель против не будет?

— Думаю, нет, — во всём, что касалось «несения в народ разумного, доброго и вечного», Кай Юльевич становился на редкость покладистым человеком.

Велесов никогда бы не поверил, что после всего случившегося можно вернуться к прежней лёгкости общения. Достаточно сравнить их прошлые и нынешние, такие натянутые разговоры с Анечкой, а ведь с ней он был знаком чуть ли не полжизни. Здесь же — какой-то непонятный тип не самой распространённой ориентации. «Что-то тут не так», — иногда думал Костя, однако копать в этом направлении желания не испытывал. Всё хорошо? Вот и замечательно, вот и нечего туда лезть. Дотянуть до лета, поступить, а там — институт, другой город, другие люди, и несчастный одиннадцатый класс забудется, как дурной сон.

«Несчастный? И часто ты в этом году был несчастен?»

«Мне хватило».

«То есть ты сможешь со спокойной душой сказать на выпускном: „Прощайте, Кай Юльевич, спасибо вам за всё“, — и поставить точку?»

«Почему нет?»

«А ты представь себе, как без него будешь».

— Костик, о чём замечтался? Смотри, опаздывать начнёшь.

— А? Ох ты ж блин, мне собираться пора! — «Вечно ты не вовремя влазишь!»

Как он будет без Кая Юльевича? Хм, а что он вообще потеряет? Халявные допзанятия, на которых в последнее время мозги шкворчат и пузырятся? Оставшиеся тома «Фейнмановских лекций»? Вечерний чай?