Ка в квадрате (СИ), стр. 18

Или насмешливый и тёплый взгляд угольно-чёрных глаз в опушке густых ресниц? Саркастически вздёрнутую бровь? Показушно-страдальческое «Ладно, смотри сюда»? Всю ту тысячу и одну мелочь, которые делают Кая Юльевича самим собой?

«Согласен, с ним интересно проводить время, он надёжный и добрый, пусть и говорит много чего обидного. Но это ведь не всерьёз, и я давным-давно перестал обижаться. Просто он — вот такой. Кай Юльевич. Кай».

— Эй, Велесов! — Костя обернулся. Его догоняли весенние, лёгкие Марьяна и Анечка.

— С днём рождения! — хором сказали они.

— Спасибо, — заулыбался именинник.

— Торт мы принесём вечером, — сразу предупредила Анечка. — Так что будь дома.

— Э-э, — он бы и рад, но как же допзанятие? И вообще, она что, забыла про его отношение к сладостям? — Ладно, постараюсь.

— Без всяких «постараюсь», — нахмурилась Марьяна. — Это специальный торт, и мы его вчера три часа пекли.

— Ну уж если целых три, то буду как штык! — вариантов нет, придётся давиться. Только бы не забыть математика предупредить. Он наверняка поворчит, но потом всё равно отпустит.

«А если нет? Что ты выберешь: торт или алгебру?»

К счастью, все трое уже поднимались по ступенькам школьного крыльца, и раздумывать на всякие мутные темы больше не было времени.

Контрольная по геометрии оказалась не самой сложной, но вот последняя задача… Велесов добрался до неё за десять минут до конца урока, написал «дано» и крепко задумался. Вроде бы понятно, на какую это теорему, но как получить для неё все данные? Время утекало впустую, Костя уже хотел было сдаться, как вдруг его осенило: «Уравнение! Надо просто составить уравнение. Ха, любимая фишка Кая Юльевича: использовать для решении знания из другой области!»

Прозвенел звонок, одноклассники зашумели и потянулись сдавать тетради, а он всё писал. Числа красиво укладывались на формулы — значит, идея верна.

— Велесов, тебе особое приглашение нужно? — учитель подошёл к Костиной парте.

— Щас, Кай Юльич, я почти закончил!

— У тебя было сорок пять минут, чтобы закончить.

— Ага, ага. Всё! — Костя поставил финальную точку в ответе и гордо выпрямился: — Забирайте!

— Ну ты нахал, Велесов, — покачал головой математик, однако тетрадь взял. Открыл на начале контрольной, быстро заскользил глазами по строчкам. Пару раз хмыкнул, а затем вынул из внутреннего кармана пиджака ручку и поставил оценку.

— Держи.

Костя посмотрел и не поверил собственным глазам. Под его последним, местами неразборчиво написанным решением стояла красивая гордая пятёрка.

— Пять. Мне, — Велесов даже потрогал бумагу кончиками пальцев. — По геометрии.

— Лучше бы было по алгебре, но у нас ещё всё впереди.

Костя поднял на учителя блестящие глаза: — Кай Юльевич!.. — он не знал, какими словами выразить переполняющую его огромную, горячую благодарность.

— Понял теперь, отчего я тебя гонял, как Сидорову козу? — ворчливо спросил математик. Потом вдруг снял очки и по-мальчишечьи радостно улыбнулся: — Мы это сделали!

— Ага! — ответная Костина улыбка сияла не менее ярко.

— Ты мне только расскажи, почему в последнее время в уравнениях вместо «икс» всегда пишешь «ка»? — полюбопытствовал Кай Юльевич.

— А, это, — Велесов слегка смутился. — Это в честь вас.

— Не понял?

— Ну, «ка» значит «Кай», — Костя заставил себя посмотреть математику в лицо.

Это было что-то совершенно невозможное: Кай Юльевич сначала побледнел, а потом вдруг вспыхнул ярким румянцем. Смущённо прикрыл счастливый блеск глаз нереальными, пушистыми ресницами. «О-ох!» — выдохнул Костя, и тут дверь в двадцать второй кабинет резко открылась.

— Кай Юльевич, я учебник забы… ла, — Марьяна замерла у своей парты.

— Раз забыла, то забирай, — учитель уже смотрел в окно, и голос у него был совершенно обычным.

— Д-да, — девчонка схватила книжку, зачем-то добавила «Извините» и пулей выскочила в коридор.

— Ничего не было, — негромко и внятно сказал Кай Юльевич, повернувшись к растерянно моргающему Велесову. — Она ничего не видела, а если и видела, то ей показалось. Всё отрицай, и никто к тебе не подкопается.

— Но ведь это же неправда, — Костя встал из-за парты и твёрдо посмотрел математику в лицо. Серьёзно, сколько можно прятать голову в песок? — На самом-то деле — было.

Всё получилось совсем, как в феврале — тепло и нежно, вот только сейчас не его целовали, а он целовал.

— Т-ты понимаешь, что сделал?

— Конечно.

— И что это означает, ты тоже понимаешь?

— Ну да.

— Т-ты уверен?

— Уверен, — Костя поймал нервно подрагивающие пальцы Кая и несильно сжал. — Как я могу быть не уверен, когда сам тебя поцеловал?

Кай Юльевич медленно опустился за парту.

— Слишком много, — пробормотал он, — слишком много для меня.

— Всё хорошо? — забеспокоился Костя.

— Всё чудесно, — Кай на секунду прижал к щеке их сплетённые пальцы. — Просто это такое огромное, и я боюсь, что моё сердце не выдержит.

Прозвенел звонок.

— Кажется, ты уже опаздываешь.

— По фигу. Подумаешь, литература!

— Нет, нет, нет, никаких «подумаешь»! Иди скорее, мне ведь тоже надо на урок.

— Если тебе надо, то ладно. Отпустишь?

— Что? Ах, — Кай разжал ладонь. — Забылся.

— Нестрашно, — Костя бы обязательно его поцеловал ещё раз, если бы не боялся сделать хуже. — До вечера, — и тут он вспомнил. — Блин, ко мне же девчонки в гости придут! С тортом.

— Тогда торжественно поручаю тебе съесть и за меня кусочек.

— Издевае…тесь? Я своим-то давиться буду.

— Ох, Велесов, — на него ещё ни разу в жизни не смотрели с такой глубокой, безбрежной любовью. — Иди уже на свою литературу. Весь педагогический процесс мне на сегодня сломал.

— Да ну! — фыркнул Костя, сгребая ручки и тетрадь для контрольных в сумку. — Я постараюсь освободиться пораньше и принесу вам ваш торт. Самый большой кусок. И только попробуйте отказаться!

***

Нет, ну понятно же, что ждать не стоит. Кай выписывал по квартире очередной круг. День рождения, гости — от этого нельзя просто так сбежать. Он посмотрел на часы: половина одиннадцатого. Нет, ну ежу ведь ясно: никто сегодня не придёт. Тренькнул звонок, и Кай, позабыв о своих рассуждениях, бросился открывать дверь.

— Получилось! — Велесов сиял, как начищенный пятак. — Я пошёл Аню с Марьяной провожать, а на обратном пути — к вам. Думаю, за лишние полчаса меня не хватятся.

Полчаса. Бездна времени.

— Чайник горячий, — сказал Кай. — Но что-то я не вижу моего торта.

— Э-э, понимаете, было бы слишком подозрительно с ним уходить.

— То есть ты его не принёс?

— Нет. Вам, вообще, что важнее: торт или я?

— Ты, — разница в росте у них, конечно, имеется, но, как показал опыт, если привстать на цыпочки…

***

— Ты смотришь на меня так, будто никогда раньше не видел.

— А я и не видел. Ты знаешь, что у тебя ресницы, как у девчонки?

— А у тебя совершенно нет чувства такта.

— Не обижайся, на самом деле это очень красиво. Ты вообще красивый, когда обычный.

— Расшифруй.

— Ну, когда без очков и костюма. Костюм, кстати говоря, ужасный. А ты — красивый.

— Молодец, учишься исправлять оплошности.

Долгая пауза.

— Хм, похоже я нашёл удачный способ затыкать твою саркастичность.

— Не расслабляйся.

Ещё одна пауза.

— А ты? Ты меня таким же, как раньше, видишь?

— Ну да. Более того, если понадобится, то даже спросонья смогу нарисовать твой точнейший словесный портрет.

— А нарисуй!

— У тебя глаза цвета солнечных бликов в чашке со свежим чаем. Иногда, как сейчас, они — чистое золото. Иногда темнеют янтарём. Ресницы прямые и жесткие, можно палец уколоть. Справа почти незаметный шрамик через бровь.

— Зато остальные ого-го, как заметны.