Играя за кулисами (СИ), стр. 5

И все же за месяцы совместной работы Тристан убедился, что был не до конца справедлив к Олдриджу. Нет, фанфароном тот быть не перестал, отнюдь, однако Бенсон не мог не отметить его потрясающей работоспособности и преданности делу. Если у кого-то в труппе возникали трудности, именно Джереми первый готов был броситься на выручку. И, конечно, вызывало уважение его трепетное отношение к девушкам. Во всяком случае, ни разу от него не прозвучало что-то обидное и недостойное в адрес противоположного пола. Это заставляло Тристана на многое смотреть иначе. Иногда ему чудилось, что Олдридж как-то странно смотрит на него, задумчиво и пристально, но эта мысль быстро исчезла: у Джереми иногда случались приступы ухода в себя, и в такие моменты он мог смотреть на человека и не видеть его, думая о чем-то своём. Как бы то ни было, а поход с ним на ток-шоу не вызывал у Тристана неприязни. И у Джереми, судя по всему, тоже.

Джеймс озвучил еще несколько установок на завтрашнюю репетицию и уединился с Дэвидом в углу, о чем-то рассказывая тому вполголоса. Труппа начала расходиться: кто-то пошёл в кафетерий, Рич умчался на встречу с бывшей женой и сыном. Тристан успел принять душ и переодеться, когда заметил, что Джереми по-прежнему сидит за своим столом и листает сценарий «Отверженных», который, казалось бы, выучен уже давно наизусть. Странно, обычно Олдридж убегал из гримерки одним из первых, всегда его ждали дела и другие проекты, а тут он словно тянул время.

Дверь в гримерку скрипнула, пропуская внутрь кого-то из костюмеров, и тут за спиной входившего показалась голова темноволосой девушки. Что ж, Гвен Макадамс никогда особенно не стеснялась заходить в мужскую гримерку.

— Джереми, ну ты скоро? Я готова уже! — тон актрисы выражал явное нетерпение.

— Да-да, извини, я просто задумался, иду! — Джереми, словно очнувшись от анабиоза, вскочил на ноги и начал быстро складывать вещи в рюкзак, попутно откапывая в глубине ключи от машины. Перед выходом он посмотрел на себя в зеркало и поймал взгляд Тристана, который, не удержавшись, исподтишка наблюдал за ним. Они смотрели друг на друга всего пару секунд, Олдридж бросил быстрое «пока», ни к кому конкретно не обращаясь, и ушёл.

Тристан почесал переносицу и потянулся за курткой. Может, ему показалось, но как-то уж больно обречённо вздохнул Джереми перед уходом. Похоже, роман со сказочной принцессой из династии Макадамс давался ему тяжелее, чем всем казалось. Не перегнул ли он палку в желании быть для всех прекрасным? Хотя это его личное дело. Если он принял решение посадить эту девушку в свой черный «Lexus», это его решение и его ответственность. Ну, а Тристан Бенсон на машину пока не заработал, так что ему предстояла поездка на метро в свой район проживания. От резкого движения плечом челюсть снова заныла. Нет, сначала все-таки в аптеку.

========== Глава 4 ==========

Февраль, 2010

Гвен Макадамс влепила пощёчину Джереми Олдриджу и ушла с репетиции, хлопнув дверью. На глазах у труппы. Смачно, звонко впечатала чуть ли не с размаху. Тристан не стал свидетелем этого инцидента: в тот момент его долго и нудно мурыжил отдел бухгалтерии, поэтому о случившемся ему поведал Рич, когда Бенсон вернулся в зал. Артисты к этому времени уже почти разошлись, а Райли сидел на сцене, свесив ноги в зрительный зал, и перешнуровывал кроссовки.

— Ты пропустил показательное выступление нашей примы.

Картина, обрисованная Ричем, показалась Тристану более чем странной. Логично, что в отношениях не могло быть все гладко, но выносить на публику скандал было явно не в привычке Гвен. Можно было иногда заметить их с Джереми где-то в углу, подальше от остальных, и там Гвен шипела на ухо своей пассии все, что ее не устраивало. А судя по лицу Джереми, это всегда было примерно одно и то же. Что же сейчас случилось? Зачем эта драма на людях? Тристан озвучил свои мысли вслух, и, как оказалось, ответ у Рича был готов.

— Ну, а ты вспомни ваш поход на ток-шоу три дня назад. Когда Селми задала в конце вопрос о личной жизни, Джереми же ни словом не обмолвился о Гвен. Вроде как он, как и ты, человек свободный и не обремененный отношениями. Какой девушке это понравится, особенно, если речь о Гвен Макадамс? Самолюбие ее было задето. Но она, видимо, молчала, пока сегодня Олдридж Майли из корды не приобнял. Тут Гвен и накрыло, судя по всему. Не знаю, то ли Джереми дурак такой, что не понимает, то ли специально ей нервы треплет, но опасное это дело.

Последние слова приятеля Тристана удивили.

— А что тут опасного? Джереми со всеми себя так ведет, а то, что на шоу ничего не сказал… Может, не хотел их отношения под объективы камер подставлять?

— Ой, да что там подставлять? — Рич махнул рукой. — Они на всех мероприятиях вместе, и Гвен их отношений не скрывает. А тут, получается, что Джереми их как серьёзную пару не воспринимает. Но опасно это даже не столько из-за Гвен, сколько из-за отца ее. Ты же знаешь, кто он?

Это Тристан узнал давно. Джеральд Макадамс был очень серьёзной фигурой на арене британского искусства, поговаривали, что очень многие артисты последних десятилетий успехом были обязаны именно его протекции. И, похоже, Джереми тоже не сбрасывал со счетов такое полезное знакомство, если не сказать больше. Тогда и в самом деле глупо было злить Гвен.

Вообще с ток-шоу получилось по-идиотски. Всю дорогу ведущая Диана Селми, кокетливая молодящаяся блондинка сильно за сорок, задавала вроде бы простейшие вопросы о постановке «Отверженных» и отношениях артистов между собой, но Тристана не покидало чувство, что их с Джереми просто сканируют на предмет интересных интимностей. И надо было отдать должное Олдриджу, оборону он держал блестяще: с улыбкой, смехом, искрясь и заигрывая, он, по сути, не рассказал ничего личного. Тристан Диану интересовал как юноша, с ее слов, «непубличный в публичном месте». Но глубоко рыться она не стала, ей хватило короткой истории о сыне полицейского, который просто, как и многие, приехал покорять большой город.

Подвох ждал в самом конце шоу, когда Диана с улыбкой гестаповского офицера спросила о занятости их сердец и есть ли в их жизни девушки. Или мальчики. От последнего у Тристана даже челюсть ныть перестала, хотя обезболивающее давно уже не помогало. Ну что ж всем так это интересно? И неужели ведущая правда думает, что они стали бы афишировать свою личную жизнь, особенно если бы в ней фигурировали мужчины. Глупость полнейшая. Конечно, тут же захотелось открыть рот и выдать тираду на тему того, что в маленьком Грейсфилде вообще с однополыми отношениями как-то не очень, а даже если бы это было и так, не ваше это, дорогая Диана, собачье дело. Но Бенсон сдержался, тем более что Джереми тут же перехватил инициативу и сказал, что всегда открыт для новых людей в своей жизни, но пока свободен. Получив от Тристана примерно такой же ответ, Диана подмигнула в камеру и громко прошептала, чтобы девушки Британии брали на заметку двух шикарных самцов. Так и сказала, самцов. Просто класс, тонко, ничего не скажешь.

В тот момент Тристан как-то и не задумался о том, что, по уму, Джереми следовало бы сказать о Гвен, да и не его это было дело, мало ли, какой пиар за этой недосказанностью скрывается. А оказалось, что Гвен рассчитывала на другое и, какая бы цель ни была у Джереми, со своей девушкой он ее явно не обсуждал.

Рич дошнуровал кроссовок и спрыгнул со сцены.

— Ну что, старик, ты куда? Если в центр, могу подбросить.

— Нет, мне как раз в обратную сторону, домой.

Они обменялись рукопожатиями, Рич пошёл в гримерку за вещами, а Тристан — к служебному выходу, покурить и в метро. Давно пора было завязывать с этой привычкой, но сила воли услужливо молчала, особенно в моменты, когда накрывала страшная усталость. И рука привычно тянулась к сигарете.

У служебного выхода всегда кто-то стоял, это было негласное место, чтобы покурить, поболтать, что-то обсудить, пожаловаться. Вот и в этот раз около двери стоял человек, но совсем не тот, кого Тристан мог ожидать. Меньше всего, выходя из театра и застегивая куртку, он готов был наткнуться на подпиравшего стену Олдриджа. Тот стоял под снегопадом в одном свитере и курил. Джереми Олдридж, который запах дыма на дух не переносил, стоял в одиночестве у служебного выхода и медленно затягивался сигаретой.