Играя за кулисами (СИ), стр. 16

Это оказалось достаточно убедительным, и Райли с парнями откланялись. Тристан закрыл за ними дверь, спиной чувствую, что ни на какую кухню Джереми не пошёл. Звякнули поставленные на место стаканы, на пояс легли крепкие ладони, и Бенсон откинул голову назад, прижимаясь к любовнику всем телом. Именно этого очень хотелось, весь вечер, наблюдая за Олдриджем, в голове всплывали такие яркие и горячие картины, что порой становилось невыносимо.

Джереми отвёл в сторону копну чёрных волос и начал медленно и дразняще целовать его в шею, то едва касаясь губами, то проводя языком от уха до плеча. Пальцами он гладил Тристана по щеке, тот не удержался и поймал их губами, целуя и беря в рот. Сзади раздался тихий стон, подтверждая, что Бенсон на верном пути. Джереми скользнул губами выше по подбородку и, чуть развернув к себе любовника, осторожно коснулся поцелуем его губ. Так, словно это было между ними впервые. Когда он отстранился, взгляд, которым Джереми смотрел на Тристана, был торжествующий и довольный.

— Давай сначала все-таки посуду помоем?

Как же по-домашнему и как донельзя правильно это прозвучало…

========== Глава 10 ==========

Ноябрь, 2011

Джереми моет посуду, стоя босиком у раковины. Джереми собирает по квартире стаканы. Джереми опрокинул бутылку с виски и ползает на коленях с тряпкой. Будь Тристан портретистом, в эту ночь его коллекция пополнилась бы огромным количеством новых зарисовок. Хотелось побыстрее разобраться с уборкой, но получалось это плохо: желание наблюдать и запоминать пересиливало. Зависнув в который раз, Тристан плюнул и ушёл на кухню с подносом грязной посуды. На очередном бокале пришла разумная мысль, что хорошо бы все же приобрести посудомоечную машину.

Олдридж принес оставшиеся стаканы и тарелки с приборами, сгрузил около раковины и огляделся. Тристан сделал напор воды посильнее и взялся за губку.

— Еще осталось что-нибудь?

Джереми хмыкнул и, приблизившись почти вплотную, провел Бенсону пальцами по спине.

— Да, пожалуй, только самое важное.

В чем был секрет этого человека? Как он умудрялся такими простыми словами и действиями выбивать почву из-под ног, заставляя Тристана чувствовать себя влюблённым озабоченным подростком? Ответа не было. А Джереми прекрасно это чувствовал, поэтому сжалился и с усмешкой пошёл назад в комнату.

— Тристан, а куда бутылки убирать? Тут несколько неоткрытых, — донеслось оттуда через несколько минут.

— Рядом с книжным шкафом бар стоит, со стеклянной дверцей, — Бенсон выключил воду, убедился, что его услышали, и снова вернулся к посуде.

Когда последняя тарелка была отправлена на место и дел на кухне не осталось, Тристан вернулся в комнату. Джереми сидел на корточках перед баром и внимательно изучал его содержимое. Потом протянул руку и вынул то, что так его заинтересовало: переплетенную бутылку с запечатанной пробкой. Он смотрел на нее несколько секунд, а потом поднял глаза и очень серьёзно посмотрел на стоявшего над ним Тристана.

— Ты сохранил.

Не вопрос, а утверждение. Бенсон и сам не очень понимал, с чего вдруг возникла идея сохранить эту бутылку, в отношении вещей он сентиментален никогда не было. Но подарок Джереми, видимо, попал в длинный список исключений, которые начали происходить в жизни Тристана с тех пор, как в ней появился Олдридж.

Джереми поставил бутылку на место, осторожно прикрыл дверцу бара и встал на ноги. Вид у него был несколько озадаченный, взглядом он шарил по комнате, словно сканируя ее на предмет новых удивительных открытий. Что-то привлекло его внимание на столе, где стоял ноутбук.

— Давай-ка уточним: ты хорошо играешь, прекрасно поешь, рисуешь. У тебя нет проблем с тем, чтобы находить общий язык с людьми. И, судя по всему… — Джереми потыкал по клавиатуре ноутбука. — Да, в музыкальных папка сплошь хорошая музыка. Все альбомы Beatles, ничего себе! Что я забыл? Ах, да!

Синие глаза хитро сверкнули.

— У тебя сказочное тело и роскошный член.

И, не дожидаясь реакции на это откровение, Джереми как ни в чем не бывало прислонился спиной к столу и сложил руки на груди.

— Так скажи мне: в чем подвох?

О да, это чрезвычайно интересный вопрос. Такой ли подвох? Тристан хмыкнул и сел на диван, так, чтобы оказаться лицом к лицу с Джереми.

— Полагаю, то, что я эгоист, собственник и очень злопамятен, можно считать подвохом?

Джереми усмехнулся.

— Да все мы эгоисты, работа такая. А насчет злопамятного собственника можно подробнее?

Тристан, не отрываясь, смотрел, как Олдридж, расслабленно и непринуждённо засунув руки в карманы, делает шаг вперед, сокращая между ними расстояние.

— Я не люблю делиться вниманием тех, кто мне дорог. Во всяком случае, мне очень нравится быть единственным ребёнком в семье. При этом я редко даю второй шанс… Особенно, когда речь о предательстве. Характер у меня трудный, это точно.

Еще два шага вперед, если бы в эту секунду Тристан наклонился вперед, то рукой дотянулся бы петли на серых джинсах, нагло торчащей из-под руки Олдриджа.

— Хотя в последнее время многое из того, что было незыблемо, пришлось пересмотреть.

— Да что ты! — Еще шаг, и Джереми упёрся голенью в кожу дивана между ног Тристана. — И что же стало причиной таких перемен?

Нужно ли что-то говорить, если причина твоих внутренних метаморфоз стоит перед тобой и улыбается? Потому что знает, что дело именно в ней. Но Джереми не был бы собой, если бы не задал этот вопрос. Он все знал с самого начала, может быть, понял даже быстрее, чем сам Тристан. И просто ждал, к чему же они в итоге придут.

Бенсон мог бы специально, из мести пуститься в долгие рассуждения на эту тему, в конце концов, невежливо оставлять вопрос без ответа. Вместо этого он протянул вперед руку и, подцепив ту самую петлю джинс, дёрнул на себя. Джереми, словно ожидая этого, тут же оседлал его бедра и навис сверху, забираясь пальцами в волосы. Безумное желание подмять под себя, опрокинуть на диван, сдернуть мешающие тряпки и наконец почувствовать Джереми целиком, каждой клеточкой тела, тормозило невообразимое ощущение свободы, мысль, что вот, свершилось, они вдвоём, за закрытой дверью, и никто не придет и не помешает. И можно долго и сладко целоваться, смакуя каждое прикосновение, растягивая удовольствие настолько, насколько захочется. Джереми обнимал любовника так, словно никого важнее в его жизни не существовало, он изучал губами черты лица Тристана, повторял пальцами линию ключицы, подставлял шею под поцелуи, крепче обхватывая бедра коленями. От жара между ними сбивалось дыхание и одежда немилосердно натирала тело. Тристан скользнул рукой вниз по груди любовника, на ощупь расстегивая его джинсы.

— Мне нужно в душ, — голос Джереми прозвучал над ухом сытым мурлыканьем. Тристан протестующе замычал, крепче прижимая его к себе.

—Да-да-да, нужно, — поцелуй для отвлечения внимания, и Олдридж ловко вывернулся из объятий и встал на ноги, довольно ухмыляясь. — Ну, конечно, если ты все же хочешь получить свой подарок на новоселье.

О том, насколько далеко у них в эту ночь могло зайти, Тристан как-то не успел подумать, осознание накрыло в момент, когда Джереми скрылся в ванной. Черт, так, собраться, сделать… Что сделать? Душ он принимал перед сабантуем, постель в спальне чистая, еще что? Презервативы. Где-то были…

Откуда-то появилась нервозность, казалось бы, с чего? Он даже в школе не переживал, когда Лиззи Рокс вела его в свою спальню. А сейчас еще немного — и руки дрожать начнут. Чтобы себя отвлечь, Тристан ушёл в спальню и начал рыться в ящиках, разыскивая пачку Durex, которая совершенно точно переехали с ним в новую квартиру еще весной, и так и валялась невскрытая. Он так увлёкся, что не сразу заметил прислонившегося к косяку двери Джереми. Тот вышел из ванной с полотенцем вокруг бёдер, по телу стекали капли, как тогда, в душе в Барселоне.

— Не ищи, у меня все есть.

Руки, заложенные за спину, извлекли на свет прозрачный аптечный пакет, в котором виднелись темно-бордовая пачка презервативов и кислотный тюбик смазки.