Приходи на меня посмотреть (СИ), стр. 10

— Хотите сигарету, профессор? – фокус с зажигалкой все же срабатывает, и нежданный спутник Северуса блаженно затягивается, полуприкрыв глаза.

Кончик зажженной сигареты слегка подрагивает. Значит ли это, что Поттер нервничает? Вряд ли.

— Спасибо, я не курю. С некоторых пор начал очень дорожить своим здоровьем.

Забавный разговор. Очень забавный.

Недокуренная сигарета летит за борт.

— Простите.

— Ничего, — Северус Снейп решительно перекидывает через скамью ноги и оказывается лицом к лицу со своим нежданным спутником. — Зачем вы здесь, Поттер?

Улыбка – неожиданно-мягкая.

— Я же обещал, что приду.

— Вы не пришли.

— По независящим от меня обстоятельствам.

Снейп кривит уголок рта. Нет уж! Больше он на эти отговорки не клюнет. Пора, наконец, взрослеть.

— Поттер, можете ничего не объяснять. В конце концов, мы все здесь взрослые люди. Каждый имеет право не делать того, чего ему не хочется. Все долги давно выплачены. А от лжи я в последнее время устал просто нечеловечески…

Поттер молчит. Кажется, сожалеет о выброшенной в море сигарете. Смотрит куда-то вдаль через черное северусово плечо. Потом начинает говорить: просто так, никуда, в воздух.

— Меня Кингсли отправил. С неофициальной миссией в очень жаркие страны. Я ему чуть весь кабинет нахрен не разнес: объяснял, что у меня свидание, которое невозможно перенести.

Представив сцену в кабинете Министра, Северус Снейп не может сдержать ухмылки. В голове почему-то навязчиво крутится слово «свидание», хотя ничего такого особенного в нем и нет.

— А он?

— А он сказал: «В Азкабан всегда успеете». Скотина.

— И вы поехали.

Это простая констатация факта. Конечно, поехал. Когда сам Министр магии сообщает простому аврору, пусть даже этого аврора и зовут Гарри Поттер, что для блага Отечества требуется сделать то-то и то-то, простой аврор, фигурально выражаясь, щелкает каблуками форменных сапог, берет под козырек и говорит: «Есть».

— Поехал, — кивает Поттер. – Вернулся позавчера и написал заявление об уходе. Кингсли подмахнул не глядя. Вчера целый день оформлял бумажки. С сегодняшнего дня – совершенно свободен.

Северус Снейп забывает дышать. Что-то происходит в привычном мире. Что-то. С чем как-то тяжело справляется глупое старое сердце.

— Зачем вы здесь, Поттер?

— Я пришел рассказать вам ваше последнее воспоминание. То, которое вы не успели мне показать.

— Что ж… — Северус Снейп прикрывает глаза и запрокидывает голову, подставляя свое бледное лицо ласковым лучам пронзительного майского солнца. На всякий случай изо всех сил вцепляется пальцами в занозистый край деревянной скамьи. – Рассказывайте.

Лодка идет все медленнее и скоро уже просто покачивается на волнах. Видимо, рассказ будет долгим, потому что Поттер не торопится на берег. А Северусу Снейпу и вовсе некуда теперь торопиться.

— Это был один из самых страшных периодов моей жизни… Сириус погиб по моей вине, — (Снейп, не удержавшись, саркастически фыркает), — Волдеморт ходил в мои сны, как к себе домой. С Джинни что-то было не так. Невозможность что-либо изменить доводила до бешенства. Малфой был словно заноза в… пятке: вроде, пока сидишь – не чувствуется, но стоит встать…

— Профессор Снейп бешено доставал своим злобным пристальным вниманием, — подсказывает Снейп, не открывая глаз.

— И это тоже, — кажется, Поттер улыбается. – А потом я решил заглянуть в сарай для метел. Ну, там, на стадионе.

Этим своим «ну» он вдруг мучительно напоминает Северусу себя, тогдашнего, школьных еще времен, и что-то внутри холодного снейповского сердца заходится от нежности.

— Пообщаться с любимой метлой?

— Вроде того… Полетать захотелось на ночь глядя. Просто так. А там… Джинни. И Дин Томас. Я сначала не понял, дурак гриффиндорский! У нас ведь с ней так ничего серьезного, кроме поцелуев, и не было. Обидеть боялся свою солнечную девочку. Оскорбить. А она перед ним на коленях, и его член у нее во рту. И… Я сбежал. И меня вырвало прямо там, на стадионе.

Снейп впивается ногтями в скамью. Неконтролируемое желание заавадить младшую Уизли, которая посмела причинить вред Гарри. Его Гарри. Желание настолько же нелепое, насколько и запоздалое: Джинни Уизли вот уже десять лет была миссис Томас, успела обзавестись целым выводком рыжих томасов и двадцатью лишними килограммами. Страшная месть ушла водой в песок. Усилием воли Снейп разжимает сведенные судорогой пальцы.

Поттер понимающе усмехается.

— А на обратном пути я встретил Малфоя, похожего на бледную тень, бредущего откуда-то со стороны Выручай-комнаты. А он возьми да и скажи: «Хреново выглядишь, Потти». А я возьми да и ответь: «Жизнь хреновая, Хорек!» — «Это от недотраха, Потти. Спермотоксикоз называется». – «Так не с кем, Хорек». — «Ну, приходи, что ли, в двенадцать ко мне. Я тебя с удовольствием трахну. Только приходи абсолютно голый». Поговорили, короче…

— А потом вы пришли к себе в гриффиндорскую башню и сперли у кого-то бутылку запрещенного алкоголя, — проницательно замечает Снейп. Студенческие нравы одинаковы во все времена. Никакие запреты на них не действуют.

— У Симуса. Ему родственники пойло из Ирландии присылают. Дрянь жуткая. Но в тот момент отлично покатило. Я ее выжрал у себя за пологом, давясь и всхлипывая от жалости к себе. Потом разделся, как было велено, натянул мантию-невидимку и поперся в подземелья. Из наших никто даже ничего и не заметил.

Северус давно уже открыл глаза и, не отрываясь, жадно смотрит на Поттера: на загоревшее по заграничным вояжам лицо, на сильную шею в распахнутом вороте серой азкабанской мантии. На тонкие морщинки в уголках рта, те самые, что образуются, когда человек много улыбается. Каким чудом ты сохранил в себе способность улыбаться, Поттер?

— А там, в подземельях, мое всегдашнее везенье внезапно кончилось. Или, наоборот, вернулось, — тут уж как посмотреть.

«А как смотришь ты, Гарри?» — хочется спросить Снейпу, но, разумеется, он молчит. И только ждет продолжения. Как там у магглов: орел или решка? Казнить нельзя помиловать? Что скажешь, Поттер?

— А дальше — все, как в вашем воспоминании: злобный, точно бешеный фестрал, Северус Снейп хватает меня буквально на месте преступления, тащит в свои личные покои (как мне кажется тогда, чтобы убить), укладывает на диван и укрывает своим любимым пледом. И разве что колыбельные не поет. Я бы, наверное, сильно удивился, если бы не заснул на полуслове.

Северус Снейп опускает голову и очень внимательно разглядывает дощатое дно старой лодки, которое, хоть и зачарованное, все равно чуть-чуть пропускает воду, и эта вода отражает сияние солнца вверху, словно маленькое мутноватое зеркальце. Поттер тоже очень внимательно разглядывает подвижное зеркальце под ногами, точно это и есть таинственный Думосбор, хранящий тайну всех на свете воспоминаний.

Пауза затягивается. Первым не выдерживает Снейп. Ему очень срочно требуется узнать, куда именно нужно будет поставить запятую в школьной фразе про «казнить» и «помиловать».

— А потом вам приснился очередной кошмар.

— Внеочередной кошмар. Про Джинни с Дином в подсобке для метел. Если бы в тот момент на меня налетел Волдеморт, я бы кинулся ему на шею, рыдая от счастья.

— Но вместо Волдеморта на вас налетел я, — замечает Снейп. – С бесчестными намерениями.

— С самыми лучшими намерениями, — мотает головой Поттер, все еще не поднимая глаз, — и руками, полными благословенных склянок с зельями. Я только потом, вдоволь навалявшись по больничным койкам, понял, какой ты, оказывается, гениальный зельевар. Твои зелья могли вытащить даже мертвого с того света. А вот у других это выходило значительно хуже.

Боль где-то глубоко внутри, кажется, там, где располагается пресловутая душа, дает о себе знать, когда в поттеровской речи внезапно проскакивает «ты». Поттер, похоже, и сам заметил свою оговорку, но он же герой! Поэтому делает вид, что ничего не случилось. И Снейп делает вид, что ничего не случилось. Что это их всегдашний стиль общения. Без мантий и в домашних тапочках. От всплывшей в мозгу внезапной картинки становится трудно дышать.