Звук твоих шагов (СИ), стр. 16

*

По правде сказать, мы умерли. Что в этом нового? Нам не привыкать.

А потом добрые самаритяне из местных (включая полную даму с одышливыми мопсами) вызвали «скорую», и бело-рыжий катер (по-здешнему «пронто сокорсо») уволок наши изрядно обгоревшие тела в ближайшую больницу, где мы своими странными ожогами повергли в шок весь местный медицинский персонал. Именно из ожогового отделения нас и выкрал, едва придя в себя, Северус, чтобы уже дома вплотную заняться нормальным магическим лечением при помощи своих воистину чудотворных зелий и мазей.

Не сказать чтобы заживало все «как на собаке». От вампирской сумасшедшей регенерации остались только воспоминания. Если честно, я не слишком тосковал о прежних временах.

Неожиданно мы вернулись к тому, от чего некогда ушли: вполне человеческие потребности тела, адская боль в обожженной коже, поврежденная сетчатка глаз, так что даже пришлось при первом же выходе «в свет» озадачиться приобретением маггловских черных очков.

Потребовалось срочно учить организм есть человеческую пищу («Любите овсянку, Поттер?») и привыкать, что словом «кофе» обозначается терпкий и горький, восхитительно пахнущий Африкой напиток, а вовсе не кровь. К слову сказать, мысль о том, чтобы выпить крови, теперь вызывает у нас обоих совершенно нормальный (или наоборот?) рвотный рефлекс. Зато шампанское отныне идет «на ура». (Это когда Северус покончил со своими изуверскими зельями пополам с овсянкой.)

Однажды я все-таки задаю глупый вопрос, который после нашего странного воскрешенья все время вертится у меня на языке:

— Это что же, выходит, маггловская медицина совершила чудо? Спасла двух сошедших с ума вампиров от верной смерти?

— Дурак ты все-таки, Поттер! При чем тут магглы?

— Так разве не они?..

— Что мы знаем о магии? О добровольной жертве? Ты вот, например, помнил, решаясь на этот свой сумасшедший самоубийственный поступок, что по датам наше современное Рождество возникло аккурат там, где древние римляне праздновали день зимнего солнцестояния? Dies Natalis Solis Invicti. «День рождения непобедимого солнца» – солнцеворот, после которого дни постепенно становятся длиннее. Магия солнца, магия крови, магия добровольной жертвы. Я не специалист, Поттер. Думаю, никто в наши дни не специалист. Но, уверяю тебя, магглы, с их дурацкими пародиями на лечебные зелья, здесь совершенно ни при чем.

И почему-то у меня нет никакого желания в этот раз спорить с профессором Снейпом.

Мы теперь живем, как самые обыкновенные среднестатистические маги – хотя и не торопимся воскресать из мертвых. Мы поговорили и пришли к выводу, что ничего не должны магическому миру – и он ничего не должен нам.

Венеция по-прежнему прекрасна. Это тот город, куда мы неизменно возвращаемся, если непреодолимая тяга к перемене мест уводит нас за очередной горизонт. В свободное от путешествий время Северус запирается в своей лаборатории и варит там что-то, что вполне может оказаться тысяча первым способом «заткнуть пробкой смерть». Со смертью у Северуса, как и прежде, совершенно особые отношения. Побочные результаты его поисков пользуются бешеным спросом в аптеках венецианского магического квартала.

А я пишу книги. Знаете, те, в которых не слишком много текста, зато много цветных колдографий. Не знаю, какой из меня писатель, хотя, по-моему, старик Шекспир может спать спокойно. Северус уверяет, что не самый плохой, но, подозреваю, это он мне бессовестно льстит. Зато я освоил колдографию. Учился у лучших профессионалов Америки и Японии, и еще – у магглов. А что, мне не зазорно. Зато теперь у меня отлично получаются такие специальные альбомы для тех, кто любит путешествовать. Иногда мне кажется, нынешние маги слишком засиделись в своем уютном болоте – и пора бы им посмотреть на мир. Книги пользуются спросом. Разумеется, на обложке стоит псевдоним. Я думаю, вы знаете какой. А если не знаете, зайдите во «Флориш и Блоттс».

Мы с Северусом больше не бессмертны, хотя, похоже, время все-таки течет для нас чуть-чуть иначе, чем для остальных людей. Меня теперь называют «мальчиком» только самые дряхлые леди, а Северусу по-прежнему не дашь больше сорока. А еще… В уголках его глаз появились лучики новых морщин – те самые, которые возникают, когда человек много улыбается.

8.12 — 24.12.14

P.S.

ВЕНЕЦИЯ

А Венеция пахнет морем,

А не затхлой водой каналов.

А Венеция пахнет сказкой

И соленым нездешним ветром.

И отчаянно хочется верить

В то, что это только начало,

Что не лягут меж нами годы

И проклятые километры.

А в Венеции бродят тени

Заблудившихся здесь столетий.

Отгремела гроза – и снова

Светел вечер и небо чисто.

Мы монетки кидаем в море,

Будто ждем, что оно ответит.

И приходит на память сразу

Вся поэзия символистов.

А в Венеции все – неправда,

Но прекрасно и так знакомо!

То на лица похожи маски,

То на маски похожи лица…

И так остро здесь понимаешь,

Что впервые и вправду – дома.

И от глупого счастья можешь

Только плакать и материться.

А Венеция пахнет морем,

Карнавалом, дождем и снами.

Даже вечности нам с тобою

В этом городе будет мало!

Но поют о разлуке скрипки

Чуть охрипшими голосами,

И муранским стеклом мерцает

За кормою вода канала.

24. 12. 14