Куриный бог - 2. Стакан воды (СИ), стр. 2

В голосе его слышалось столько искреннего испуга, что Артем невольно рассмеялся. Не подумал он! Дурилка картонная!

— Да-да! Именно поэтому я сижу — пардон! — лежу сейчас здесь, с тобой. И Новый год мы такими темпами скоро профукаем.

Данилов его веселья не оценил: смотрел тяжело, исподлобья, отчетливо напоминая вполне себе серьезно настроенного быка. Из тех, что в Испании выступают на корридах, исправно поддевая на рога слишком самонадеянных матадоров.

— Тём, ты скажи. Мне милостыни не надо.

Милостыни ему!

Артем покачал головой. Он еще тогда, в Турции, понял, что с Даниловым лучше ни в какие игры не играть — не тот он человек, Данилов. Не легкий, не… современный, что ли? Ежели что вобьет себе в голову — фиг потом оттуда достанешь.

— Никого, Данилов. Как расстались с тобой — с тех пор и никого. Можешь мне не верить.

На лице Данилова настолько отчетливо отобразилось облегчение, что Артему даже расхотелось на него обижаться.

— Верю, Тём, верю.

Потом Артем кормил Данилова покупными пельменями. И это вовсе не было «фи!», как спервоначалу пытался его убедить Данилов, а наоборот — очень даже наваристо и вкусно. Особенно, если добавить туда сливочного масла и соуса «Кальве». С лесными грибами. Артем его обожал. А на завтрак была припрятана купленная месяца за два до Нового года баночка красной икры. Праздник же.

Потом они снова… занялись любовью. Медленно. Неторопливо. И Новый год вполне закономерно оказался ими пропущен. Ну и ладно. Все равно это был самый крутой Новый год в жизни Артема. Под конец, кстати, стало ясно, что утром он сидеть не сможет. И ходить, кстати, тоже. Разве что аккуратненько — по стеночке. Или лежать, не делая резких движений. Но, учитывая, что вокруг него непременно будет носиться стремящийся оказывать первую медицинскую помощь пострадавшему Данилов, дело того стоило.

Наутро, после бутербродов с икрой, Данилов и сказал ту самую знаменательную фразу:

— А переезжай ко мне жить, Тёмка! Просто сил уже никаких нету…

И Артем почему-то только спросил в ответ:

— Когда переезжать?

И получил решительное:

— Как можно скорее.

И тут уже Артем не выдержал: ухватил своего сумасшедшего Данилова в охапку, заволок в спальню и там от души оттрахал. Ну… э-э-э… орально. Все-таки, по правде сказать, в прямом смысле он был совсем не по этому. А потом Данилов… тот самый Данилов, который всю Турцию водил вокруг него хороводы из серии «я не такая — я жду трамвая», ужасно мило смущаясь, но все равно — решительно и бескомпромиссно — проделал уже с Тёмкой все эти восхитительно-непристойные вещи.

Кажется, ближе к вечеру, когда они оба слегка утолили первый голод, выспались и пришли в себя, Артем вспомнил, что уже почти сутки не давало ему покоя:

— Данилов, а как ты меня нашел?

Данилов многозначительно хмыкнул, выпятил вперед совсем заросший щетиной подбородок.

— Силой своей любви.

Тут уже настал черед хмыкать Артёму.

— Ты еще вспомни про путеводную звезду!

Данилов обнял его, привлек к себе, со вкусом обмусолил мочку правого уха. (Артем почувствовал внутри знакомое шевеление и мысленно подивился: чему там еще… шевелиться? После всех их нынешних подвигов?)

— Тёмка! Ты не поверишь! Есть на свете такая полезная штука, как интернет. А еще есть другая полезная штука — телефон. Так вот нашел я в интернете все вузы вашего городка, в которых имеется специальность «гостиничный бизнес». А дальше — дело техники. Не так уж их у вас и много — всего пять, включая два колледжа. Звонил в каждый, представлялся дядюшкой, который разыскивает своего непутевого племянника, уехавшего из дома и не подающего признаков жизни. В четвертом какая-то добрая душа дала мне твой адрес. Вот и все дела. Хотел пораньше выбраться, но работы перед праздниками, как всегда — до хренища. Только позавчера освободился и первым же самолетом — к тебе.

Артем слушал его, точно красивую легенду. Ну там, скажем, «О Фродо и Кольце». Ай да Данилов!

— Мне нужно сначала сессию сдать. А то с переводом будут сложности. Потом… С квартирой разобраться, с вещами… Немного, но все — мои. Потом… Месяц подождешь?

Тяжкий даниловский вздох отозвался сладкой дрожью где-то за грудиной.

— А родственники твои что скажут? Не будут против?

— Никому нет до меня дела, Данилов. Я же тебе еще в Турции честно озвучил свои семейные обстоятельства. Можно сказать, сирота.

— Я думал, ты преувеличиваешь. Ну… поругался там… разосрался с родней на время — с кем не бывает.

— У меня мама — сильно верующая. Вроде не так давно крестилась, но — знаешь, как говорят? — «святее Папы Римского». Она сначала меня все к батюшке своему затащить пыталась, дабы тот наставил блудную овцу на путь истинный. А потом, когда поняла, что ничего уже не исправить — просто отреклась. Так и сказала: «Отрекаюсь. У меня больше нет сына».

— Черт! — выдохнул после довольно долгой паузы Данилов. — Я думал, такое бывает только в кино.

— Я тоже так думал. Зато теперь никто не контролирует мои передвижения. Захочу — к тебе смотаюсь на ПМЖ, захочу — в далекий Китай. Или в Северную Корею.

— Эй! Ты полегче! У них там геев не сильно-то любят!

— Да где же их любят, Данилов? Разве что в Голландии.

— А хочешь, в Голландию поедем? Мне, в общем-то, все равно, где с бизнесом крутиться. Придумаю и там что-нибудь.

— Данилов, ты же не всерьез?

— Почему? Скажешь — поедем.

Если бы такое завернул Витя, даже в самый разгар их пылкого романа, Артем бы над ним от души угорал недели две. А вот Данилов… Данилов… Почему-то Артем ему поверил. И даже немного испугался.

— Эй! Не вздумай. Глупости какие! Не хочу я никуда. Вернее… хочу… но просто к тебе. «Нас и здесь неплохо кормят», — сыто промурлыкал он, изображая толстого, довольного жизнью кота из известного мультика.

— Здесь… сложно будет, Тём, — оборвал его дуракаваляние ставший внезапно очень серьезным Данилов. — Ты подумай, а надо ли оно тебе?

— А тебе? — в тон ему уточнил Артем.

— Мне — да.

— Тогда и мне — да.

На следующий день с утра Данилов уехал обратно, увозя с собой полный набор «явок и паролей», как обозвал это все Тёмка. Месяц еще предстояло пережить.

*

Потом оказалось, что «пережить» — еще не самое сложное. Гораздо труднее просто жить. Жить с Даниловым — тот еще квест. Не потому что тяжело. Не потому что хочется сбежать, сверкая пятками. Вовсе нет. На самом деле… Притирка, наверное. Возраст, привычки, воспитание — все разное. Впрочем, Тёмка бы не поручился, что с девушкой вышло бы проще. Там еще и психология другая совсем. Инопланетянская.

А Данилов… По сути, недостаток у него оказался всего один — тот самый, пленивший Тёмку в жаркой Турции, режим «танк». Мама дорогая! Когда-то, еще в школе, Артем напоролся в книжке со стихами великого советского поэта Маяковского на стихотворение со странным названием «Товарищу Нетте — пароходу и человеку». Кто такой этот «товарищ Нетте» он так и не понял, но сейчас частенько вспоминал, правда, с некоторой поправкой: «Товарищу Данилову — человеку и танку». С Даниловым-человеком очень даже можно было сосуществовать и договариваться. Но с танком…

— О деньгах — ни слова, — решительно выдает Данилов на второй день пребывания Артема в его слегка пустой и гулкой, но зато большой и чистой квартире. (Первый день был посвящен понятно чему. Не до разговоров.) — Мы живем вместе, я трачу на тебя сколько хочу. Деньги — не проблема.

Тёмка смотрит в его серьезные, честные глаза — и не очень понимает, о чем речь.

— То есть мое мнение — не в счет?

— Почему? — удивляется Данилов. — Конечно, ты можешь озвучивать свои пожелания.

— А как насчет права вето?

— У меня?

— Нет, у меня?

— У тебя его нет. Вот начнешь зарабатывать…

— Хорошо. На этой неделе постараюсь найти работу.

— Нет.

— Что значит «нет»?

— Никакой работы, пока не закончишь учебу. Ничего хорошего от беготни туда-сюда в итоге не будет. Да и денег ты в таком режиме заработаешь — с гулькин нос.