Хороший мальчик (СИ), стр. 36

Значит, он все-таки приедет. Он приедет.

Я не могу предположить, что они могли сказать ему, как заманить. Он не мог вернуться из-за меня, он меня проклял, он меня ненавидит, он меня…

Я начинаю кашлять, чувствую, что меня изнутри разъедает какая-то гадость, и мне приходится запихнуть себе два пальца в рот, чтобы меня снова стошнило.

Его лекарства просто пустышки.

Я бросаюсь к своей аптечке, но очень резко, голова кружится, я чуть не падаю, но хватаю ее со стола и начинаю перебирать склянки с таблетками.

Это не лекарства. Это наркотики.

Я прикладываю руку к губам, пальцы холодные, как из холодильника.

Я вспоминаю все свои приступы ярости и агрессии, которые я никак не мог объяснить. Я столкнул Ричи с лестницы.

Я ударил Майка Хенлона по голове битой.

И все это время я принимал наркотики.

Я пошатываюсь и без сил опускаюсь на кровать. Меня трясет, как в лихорадке.

И Ричи, Ричи… Он должен на себе испытать какой-то новый сорт, Боже мой, Ричи…

Я сделал немыслимое, я раздавил его, уничтожил, только чтобы он никогда не оказался здесь, не испытал того, что чувствую я, а он решил вернуться.

Он же сделал это не из-за меня?..

Пожалуйста, Ричи, пожалуйста…

***

— Очнулся?

Отец стоит на пороге комнаты, как всегда идеально выглядящий, в костюме-тройке темно-серого цвета, с ярко-красным галстуком. Этот цвет напоминает мне кровь, я кусаю губы.

— Да.

— Как ты себя чувствуешь? Выглядишь паршиво.

— Чувствую себя так, словно меня травят наркотиками, отец, — я пытаюсь улыбнуться, но губы не слушаются. Получается какой-то вымученный оскал одной стороной губ, и я в ужасе думаю о том, что мое тело перестает меня слушаться. На минуту он замолкает, я вижу, как он задумчиво крутит пуговицы на рукавах пиджака. Я помню, как он купил этот костюм за сто тысяч долларов.

— Ты все слышал?

— Да.

— Что ж, — отец складывает руки на груди, — тем лучше. Я пришел предупредить тебя. Твой дружок здесь. И только попробуй заговорить с ним о чем-то кроме ваших вшивых песенок или уроков. С завтрашнего дня пойдешь на уроки и начнешь нормально себя вести, ты меня понял? И тогда с тобой ничего не случится. Или ты снова окажешься здесь. Ты же не хочешь? И что за ерунда у тебя? Когда ты начал рисовать на руках, как пятилетка?

Я натягиваю рукав рубашки до самой ладони, пряча туда руку.

— У меня есть к тебе предложение, — говорю я, чувствуя, как голос ломается, дрожит, разлетается вдребезги на последних нотах.

— Очень интересно, — отец смотрит на меня как на пустое место, — удиви меня, Эдвард.

Я глотаю воздух, хватаюсь за него как за спасительный жилет.

— Не трогайте Ричи. Испытайте на мне. Пожалуйста.

***

Я возвращаюсь в пансионат поздним вечером. На входе — та же проверка, будто я попадаю сюда впервые. Охранники будто и вовсе меня не узнают. Один из них провожает меня до комнаты, которую я теперь буду занимать. Я ищу Бена, звоню ему, но абонент не доступен. Холодный страх трогает кончиками пальцев мое сердце, но я боюсь, что совсем скоро оно полной ладонью сожмет его.

— П-п-п-ривет.

Я оборачиваюсь и вижу в дверях Билла. Он выглядит точно так же, каким и был в момент моего отъезда. Светлые жиденькие волосы зачесаны на прямой пробор, идеально отутюженный галстук болтается на худой шее. Я еще не успел переодеться в школьную форму.

— Привет. А где Стенли? — я указываю рукой на кровать позади себя.

— О-о-он пока ж-живет у м-м-атери. В ее ш-школе. Т-теперь ты мой с-с-осед.

— Смотрю, ты не особо рад этому, — я бросаю сумку с вещами на пол.

Билл пожимает плечами, равнодушно глядит на меня.

— Т-т-ты вернулся с-с-юда из-за Эдди?

Билл старается не смотреть мне в глаза. При упоминании его имени сердце екает, подпрыгивает, и остается в таком состоянии.

— Это неважно. Стен попросил приехать и помочь разобраться во всем.

— С-с-стен дурак. Ему скучно там, с-среди девчонок, и он п-придумывает в-всякую ерунду. Эдди просто у-у-ехал. М-мне т-так отец с-с-казал, — говорит Билл, но я вижу, что кадык на его шее нервно дергается.

— Это неправда. Он не мог никуда уехать. Мать твою, Денбро, в этой школе творится настоящая хрень! Где Бен? Что вы с ним тогда нашли в кабинете твоего отца?! — во мне начинает кипеть настоящая злость, и с каждой секундой медленный огонь превращается в настоящий пожар.

— Бена з-забрали.

— Куда?

— Я н-е-е з-знаю. Хватит, Р-ричи, мы н-ничего н-н-е наш-ш-ли, м-мой отец ни в чем не вин-но-ват…

— Я сейчас разобью тебе лицо, если ты мне все не скажешь! — я замахиваюсь на Билла, мой кулак дрожит от желания раздробить ему череп, только лишь бы узнать, что с Эдди все в порядке.

Эдди…

В этот момент дверь в комнату открывается, и я не успеваю обрушить кулак на лицо Билла, который уже встал в стойку, чтобы отразить мой удар, потому что моя рука так и замирает.

— Смотрю, твой отец, Билл, снова решил подобрать всякий мусор с улицы? Ну, привет, Тозиер.

========== R ==========

Il Volo - Grande Amore

Я смотрю на Эдди и не могу поверить своим глазам. Вот он стоит, живой, почти невредимый, самодовольно-мерзкая улыбка не сходит с его лица. Я вижу, как Билл, заикаясь, и задавая тысячу вопросов, бросается ему на шею, и понимаю, что Денбро тоже не знал, где был Эдди.

Я смотрю на Каспбрака, глаза начинает щипать. Он выглядит точно так же, как я его запомнил, уезжая пару месяцев назад из этого ада, и надеясь, что никогда сюда не вернусь. Единственное — он снова в синяках, но это нисколько его не портит. Мое сердце делает кульбит, я даже не могу ничего ему сказать.

Когда позвонил Стен, я подумал, что моя жизнь разбита. Снова. На тысячи и тысячи мелких осколков, которые начали царапать мне грудь, вонзаться под кожу, как осколки от стеклышек очков, которые я тогда пытался вогнать себе в руку, но меня остановил Бен.

Бен…

Я смотрю на Эдди, который что-то говорит Биллу про поездку в свой загородный дом, чтобы отдохнуть от суеты и уроков, и не могу спокойно пропустить воздух через нос или рот. Он скомкался там, как залежавшаяся пыль под диваном, и раздражает меня изнутри.

— Ну, что молчишь? Ты там в своей дыре разучился здороваться? — Эдди складывает руки на груди. Я не могу отвести от него взгляд. У него шрам под бровью, немного разбита губа и ссадина на щеке. Мне так хочется к нему прикоснуться, как тогда, когда я обрабатывал его раны, и понял, что он значит для меня… Но нельзя. То, что он сделал — почти убил меня — нельзя простить. Я не могу.

— А ч-ч-что у тебя с-с-с лицом? — спрашивает Билл.

— Ах, это так. Во время моего отдыха я прекрасно проводил время со своим новым парнем, а он… Такой страстный. И нетерпеливый. Любит всякие грязные штучки, по типу ударов и прочего. Мне даже понравилось, — Эдди говорит это все Биллу, но не сводит с меня глаз. Я молчу, немой крик застревает где-то в глотке, — Тозиер, я же сказал тебе «привет». Может, ответишь тем же?

— Я не хочу с тобой разговаривать, — я еле выдавливаю это из себя каким-то чужим голосом.

— А что так? Разве ты по мне не соскучился? — Эдди улыбается, подходя ко мне, Билл смотрит на нас со стороны, — разве не вспоминал обо мне, когда трахал очередных шлюшек? Или ты больше не по шл…

— Заткнись!

Мой кулак врезается прямо в лицо Эдди. Он закрывает лицо руками. Я вижу, как у него из носа течет кровь прямо на губы и капает на белоснежную рубашку. Я хочу разбить его лицо так же, как он разбил мне сердце.

— Давай, давай, ударь меня! — кричит Эдди, — ну же, давай!..

— П-п-парни, хватит! — Билл вклинивается между нами, — м-м-мне плевать, ч-что между в-в-ами произ-зошло, но д-давайте в-вы не буд-д-ете!..

— Зачем вы меня сюда позвали?! Зачем?! — кричу я на Билла и хватаю его за плечо. Костяшки на правой руке все в крови, — что еще вам от меня надо?! Он здесь и… Зачем?!