Ржавчина и кровоподтеки (СИ), стр. 61

Эдисон думает, что скоро сойдет с ума, но он уже сошел, потому что вместо Минхо ему хотелось обнять Ньюта.

Томас чувствовал приближение чего-то страшного, неизбежного и опасного, а шестое чувство его никогда не обманывало. Когда в районе полдвенадцатого ночи в дверь Томаса позвонили, Эдисон не сомневался, что там — за дверью — стоит Моррисон, но он не стоял, а практически висел на плечах Минхо и Терезы, которые с испугом в глазах сейчас смотрели на Томаса. Сердце Эдисона рухнуло к пяткам, когда он увидел Ньюта — едва живого, он почти не дышал. Произошло что-то страшное.

— Боже, — вырвалось у Томаса, — боже, что с ним такое?

— Все вопросы потом, Томас, его нужно положить, быстро! — скомандовал Минхо и они с Терезой занесли его в комнату, осторожно кладя покалеченного Моррисона на кровать.

Томас не дышал, пораженно смотря на Моррисона, пытаясь осознать и принять то, что сейчас видит. Он посмотрел на Терезу и Минхо, задавая своим голосом безмолвный вопрос. На той вечеринке случилось что-то страшное. И Томас хотел знать, что именно. Его сердце болезненно сжалось, когда он снова взглянул на Ньюта. Смотреть на него в таком состоянии было слишком страшно.

— Пошли на кухню, Томас, мы с Терезой расскажем.

Томас поспешно кивнул и вновь посмотрел на Ньюта. Такого беззащитного и чистого прямо сейчас. Они вышли из комнаты, оставляя блондина одного. Сердце Эдисона начинало колотиться так быстро, что становилось больно.

Вдох-выдох.

Но успокоиться не получалось.

Особенно когда в твоей квартире лежит покалеченный Моррисон.

— Вы должны мне рассказать, что произошло, — требовательно начал Эдисон.

Тереза с Минхо переглянулись.

— Он подрался, — выдохнул Минхо, — но его вырубили бутылкой по голове.

— Что? — Томас непонимающе уставился на них. — С кем подрался?

— Какие-то пьяные мужики полезли к нему на вечеринке, он дал им по морде, потом прибежали еще четверо, короче, ему не хило так досталось. И повезло, что мы с Минхо оказались рядом, а то боюсь, что спасать было бы уже некого, — сказала Тереза.

— А может это ты? А? — взорвался Томас. — Может, ты натравила их на него?

— Томас, о чем ты говоришь вообще? — вступился за неё Минхо.

— А ты её спроси, она тебе расскажет! — выплюнул брюнет. — Правда, Тереза?

Барнс смотрела на Томаса с нескрываемым сочувствием и сожалением и будто бы просила прощения за то, что сделала. И только Томас сейчас понимал этот взгляд. Злость почему-то накатила на парня. Отчаяние, боль, потому что видеть Ньюта таким было невыносимо.

— Прости, — говорит Тереза, — но я здесь не потому, что снова хочу сделать что-то плохое, а потому, что хочу помочь, Томас.

— В какие игры вы играете? — злился Томас.

— Иди к нему, ты нужен ему сейчас. Томас, правда, — ответила Тереза. — А тебе я всё объясню, — она посмотрела на Минхо.

Томас скрылся за дверью.

Смотреть на Моррисона было слишком больно. Томас осторожно подошел к кровати и присел на корточки рядом с Ньютом, вглядываясь в черты любимого лица. Сейчас Эдисону так сильно хотелось прижать к себе блондина и никогда больше не отпускать, забрать себе каждую крупицу его боли. Это и есть любовь, когда ради любимого человека ты готов на всё. И Томас правда был готов ради него на всё. Он нежно коснулся щеки блондина своими пальцами и улыбнулся, убирая со щеки непослушную золотистую прядь.

— Ньют, — ласково позвал парня Томас.

Моррисон расфокусированным взглядом посмотрел на него.

снова

— Прости, Томми, — болезненно прошептал он, — прости меня, я пытался.

— Тише, — сказал Томас, — тише, всё нормально, Ньют. Я люблю тебя. Всё хорошо, тише. Я здесь. Я с тобой.

Томас осторожно приподнялся и оставил на щеке Ньюта лёгкий поцелуй, мягко прижимаясь губами к кровоточащей царапине на ней. Он осторожно взял Ньюта за руку и оставил след своих губ уже на ней. Ньют не мог ничего сказать, а Томасу и не нужно слов. Важнее лишь то, что он рядом с Моррисоном.

— Я люблю тебя, слышишь? — снова повторил Эдисон.

И снова прижался губами к ладони Ньюта, пытаясь сдержать слезы, которые так отчаянно рвались наружу. И только, когда соленая влага попала на ранки на ладонях, Ньют снова посмотрел на Томаса. А Томас продолжал целовать и целовать, как обезумевший. Так хотелось кричать и он кричал внутри себя. Он так сильно боялся потерять его навсегда. Так сильно боялся.

Вдох-выдох.

Дыши, Томас. Старайся дышать, но истерика накатывает. Страх потерять Ньюта слишком сильный. Он ведь чувствует, что что-то происходит. Он ведь чувствует, что теряет Ньюта, и это неизбежно. И это так больно. Томас, кажется, уже одержим Ньютом, но плевать, потому что сейчас нет ничего важнее него.

Томас никому не позволит причинять боль Ньюту.

Никому и никогда.

И он добьётся правды — даже, если эта правда убьёт его. Он больше не может смотреть на страдания блондина. Он сделает всё возможное, чтобы вытащить Моррисона из этого дерьма. Он сделает всё ради него.

— Я так сильно тебя люблю, — прошептал Эдисон.

— Я знаю, — тихо прошептал Ньют, — и я тоже люблю тебя.

Кажется, что внутри Томаса что-то взорвалось, когда он услышал едва различимый шепот. Пустота внутри вдруг заполнилась чем-то новым, а потом Томас улыбнулся сквозь слёзы и обнял Ньюта, пытаясь впитать его в себя, пытаясь запомнить этот момент в мельчайших подробностях. Похоже, что стена между ними рухнула, когда Ньют уткнулся носом в плечо Томаса, заполняя лёгкие его особенным запахом — шоколада и клубники. Ньют сейчас был слишком измучен и слаб, поэтому чертовски нуждался в Томасе, и тот это чувствовал. Эдисон улёгся рядом с Ньютом, положив голову ему на плечо и обнимая за талию. Страх что с Моррисоном может что-то случиться не оставляла Томаса ни на секунду. И он почти отчаянно прижимался к блондину, не скрывая своих слез.

Плакать не стыдно. Особенно, когда это слёзы счастья.

Чувствовать не больно прямо сейчас, потому что рядом тот, кто примет тебя именно таким, какой ты есть. Ньют засыпает, а Томас не может поверить в то, что так бывает. Ньют в его постели, в его объятьях, а слова похоже навсегда въелись в его сознание:

«Я люблю тебя».

Комментарий к 16.

Привет, ребятки ❤

Простите за маленькую задержку проды.

У меня вырубили свет вчера, поэтому не смогла выложить раньше, вот, я сейчас с телефона, а это жутко неудобно, поэтому у меня мало слов, но я старалась и жду вашей критики. Спасибо Машуле за проверку, мурк❤ люблю вас❤

========== 17. ==========

Реальность была слишком многообещающей, чтобы полноценно в неё верить: дыхание Томаса предательски срывалось, когда он чувствовал теплое дыхание Ньюта в районе своей шеи. Хотелось плакать и смеяться одновременно. Ньют спал, а Эдисон боялся сделать хоть один лишний вздох, чтобы не разбудить блондина. Возможно, где-то в голове Томаса должны быть мысли о том, что это сон и такого не может быть в принципе, потому что Моррисон не может быть именно таким, какой он сейчас, но в голове Эдисона была блаженная пустота, он прижимался к чужому теплому телу и понимал, что для счастья нужно так мало. Он смотрел на Ньюта слишком обожающим взглядом и собственные внутренности и правда сжимались от той любви, что Томас испытывал к Ньюту.

Это не любовь. Это безумие. Всепоглощающее. И ему абсолютно нет конца, но Эдисон совершенно не уверен, что хочет, чтобы оно закончилось, чтобы Ньют исчез, чтобы он исчез и его жизни навсегда, но уверен в том, что исчезнет вместе с ним, потому что, кажется, теперь Томаса не существует без Ньюта.

Это не любовь. Это зависимость.

Томас слишком отчаянно жмется к этому телу и вдыхает, вдыхает, вдыхает запретный, но такой необходимый запах ментола и корицы и улыбается, осторожно касаясь пальцами руки блондина, и понимает, что с Ньютом он дышит, а без него задыхается. Немыслимо.

Вдох-выдох.