Ржавчина и кровоподтеки (СИ), стр. 29

— Паршиво! — произносит Ньют. — Не боишься сдохнуть?

До Алби долетали лишь обрывки фраз, молодой человек лежал на диване, блаженно прикрывая глаза. Запрещенный препарат медленно растекался по венам, доходя до самых чувствительных точек в организме, даря неописуемое удовольствие. Все гадкие мысли о том, что нужно завязать сходили на нет. Он был зависимым. Он даже не отрицал тот факт, что играет со смертью. Привлекательно. Страшно привлекательно. Наркоман без будущего, без цели, без любви. Плевать, потому что назад дороги нет.

— Я уже давно сдох, Ньют, — коротко отвечает Алби.

Чернокожий начал смеяться. И этот смех не был похож на естественный, скорее на сумасшедший. Ньюта передергивает от осознания паршивости этой ситуации. Сейчас они оба находились в закрытом частном клубе, где вход только для своих. Обычно в таких местах много ночных бабочек, которые хотят подзаработать, но в основном поиском жертв для ночных утех занимается еще один человек, согретый под крылышком Алби — его сестра. И сейчас как раз она ведет новую пойманную птичку прямо в руки к своему братцу,

Ньют прекрасно знает о том, чем занимается его бывший, но молчит в тряпочку, притворяясь своим. Из этой паутины не выбраться. Ньют не может даже пожалеть, поэтому он терпеливо выполняет свою роль в этом уголовном беспределе, но обычно он не участвует ни в чем, что творит Алби, потому что знает, что это опасно и бесполезно, поэтому он тихо сидит в сторонке и курит, пытаясь снять постоянно сопровождающее его напряжение.

Даже сейчас.

Он чувствует приближение чего-то страшного, но он не может понять, чего именно. Это чувство царапается внутри и не дает сосредоточиться. Возможно это чувство называют тревогой. Да, пожалуй, Ньют умеет чувствовать. И он чувствует.

Страх.

***

— Куда мы идем? — спокойно спрашивает Эдисон, следуя за своей подругой.

Тереза сказала, что хочет показать Эдисону какое-то очень клевое место на окраине города, и Эдисон конечно же согласился, рассчитывая на то, что к десяти он вернется в отель и всё будет нормально, но сейчас часы показывали уже одиннадцать, а Тереза не хотела отпускать Томаса, практически умоляя того еще немного погулять с ней. Эдисон не был бы Эдисоном, если бы отказал девушке. Тем более такой симпатичной, как Тереза. Она нравилась Томасу, поэтому брюнету хотелось больше времени проводить с ней.

Конечно, он и представить не мог, чем это всё закончится.

— Тебе понравится, — отвечает Тереза, — поверь мне.

Тереза улыбается и берёт его за руку, ускоряя темп шага. Эдисон едва ли подоспевает за ней. Они заходят в какое-то здание с черного входа, а потом Томаса опять же тащат куда-то вдоль по темным коридорам. И Эдисон понимает, что что-то не так. Рука Терезы почти намертво вцепляется в запястье парня и не позволяет остановиться. Томас ничего не понимает.

Вдох-выдох.

Всё хорошо, Томас.

Всё хорошо.

Всё в порядке.

Но внутренний голос не соглашается с парнем и орет о том, что отсюда нужно убираться, как можно скорее. Парню действительно становится не по себе, все внутренности сжимаются от испуга и брюнет не может его побороть. Что-то внутри подсказывает, что его ведут на смертную казнь.

— Тереза? Эй, стой, подожди, куда мы идем? — девушка все же останавливается и смотрит на Томаса спокойным взглядом, но только Эдисона пробирает до самых мурашек, потому что он чувствует что-то абсолютно нехорошее. Даже ужасное и страшное. Его сердце стучит, как бешеное. И Эдисон не может осознать причину происходящего.

— Мы пришли, — спокойно говорит Барнс и открывает перед Томасом дверь какой-то спальни. — Заходи, — Тереза толкает Томаса внутрь, — подожди меня, хорошо? — Тереза закрывает дверь прежде чем Эдисон успевает сообразить.

Сердце Томаса сжимается.

— Тереза! — вопит Эдисон. — Тереза, что происходит? Открой дверь! Тереза! — Томас безрезультатно дергает ручку двери, но та не поддается, потому что её заперли снаружи.

Томас не дышит, не двигается. Паника окутывает с ног до головы. Вляпался называется. Всё слишком плохо. Кажется, чутьё Томаса его всё-таки не подвело. Где-то снаружи громыхала музыка, и Томас сделал вывод, что это, может быть, какой-то клуб. Но всё было абсолютно плохо, потому что Томас никогда не ошибается в своих чувствах. Даже его постоянная мантра сейчас абсолютно не работала и не могла помочь успокоиться.

Томас запустил руки в волосы и тяжело вздохнул, пытаясь придумать, как сбежать отсюда до того, как его захотят убить, например. Кажется, что в Терезе он всё-таки ошибся. Надо было видеть её взгляд. Как у хищника, который смотрит на свою добычу. И Томаса вывернуло от холодных мурашек на спине. Звать на помощь было абсолютно бессмысленно: никто не услышит, да и вряд ли кто-то захочет выпустить Эдисона, если его закрыли.

Вопрос - зачем?

Вопрос - где он?

Вдох-выдох.

Паника не поможет тебе, Томас. Нужно успокоиться и мыслить здраво. Тереза же не собирается тебя убить, верно?

Всё хорошо.

Когда всё хорошо обычно всё плохо.

Томас чувствует. Томас знает.

***

Ньют выдыхает клубы дыма, но успокоится не получалось. Напряжение разливалось по телу с невероятной скоростью. Он думал о Томасе. Он постоянно думал о Томасе. Почти каждую секунду. Этот мальчишка будто привязал его к себе всеми возможными цепями и теперь не отпускает. Имя этого парнишки разъедает его мозг, и Ньют не может от этого избавиться. Даже никотин не позволяет парню забыться хотя бы на секундочку.

Проклятие.

Томас и есть его проклятие.

Неизбежное. Разрушаемое. Ненавистное. Ньют задыхается. И тяжело всё это держать в себе. С одной стороны Томаса хочется убить, а с другой - трахнуть так, чтобы он наконец понял своё место, но он не понимает, потому что брюнет сильнее. Ньют мотает головой, отгоняя от себя слишком мрачные и ненавистные мысли о том, кого он должен презирать. Дверь в комнату, где они сидят вместе с Алби, распахивается и входит Тереза. Ньют надменным взглядом оглядывает её и делает очередную затяжку.

По её глазам видно, что очередная жертва найдена, что она уже ждет своей казни. Барнс кивает своему брату и улыбается, выхватывая у того заветный косячок. Она даже не обращает внимания на Моррисона. Честно говоря, они никогда не ладили, и Ньют действительно не знал, кого он ненавидит больше в этой жизни - Алби или его никчемную младшую сестренку, которая пошла по стопам брата и теперь тоже погрязла в этом дерьме по уши.

— Молодец, сестренка, — одобрительно кивает Алби, — просто умница. Кто на этот раз?

Тереза облизывается. Ньюта передергивает. Слишком противно. Невыносимо. Моррисону так и хочется вырвать ей все волосы, может тогда ему хоть чуть-чуть полегчает. Она слишком мразь. Ньют очень хорошо знал её. Лучше бы не знал. Отношения у них были очень натянутыми. Хотя… Какие отношения? Их вообще не было. Ньют ненавидел свою семейку. И был уверен, что им потом всё равно всё вернется.

— Его зовут Томас, — говорит она.

Знакомое имя бьёт по барабанным перепонкам, и Ньют с силой вцепляется в сигарету в руках и смотрит на Терезу. Что-то с громким треском обрушивается внутри блондина, когда он понимает, что новая жертва Алби - это Эдисон. В этом не было никаких сомнений, а вот Моррисону показалось, что его сердце сейчас просто проломит грудную клетку. Может быть, между этими двумя и существовала связь, потому что блондин готов был поклясться, что Томас где-то рядом.

Проклятие.

— Томас? — переспрашивает Моррисон.

Скажи, что это не он.

Иначе я убью тебя своими собственными руками, если хоть один волос упадет с его головы, черт возьми, какого хуя происходит? Ньюту стоило весьма больших усилий не сорваться и не пойти искать Эдисона, что очень хотелось сделать.