Ржавчина и кровоподтеки (СИ), стр. 28

Вдох-выдох.

Ну почему он так реагирует на Ньюта?

Его хочется ненавидеть, но у Томаса всё равно не выходит. Возможно, потому что эти двое из разного теста. Две стороны одной монеты. Ньют - орел, а Томас - решка. Чертово проклятие. Томас, где же твое хладнокровие, когда оно так нужно? Ньют же читает твои эмоции, потому что они у тебя на лбу написаны, Ньют питается твоими эмоциями. Не позволяй ему быть выше себя. Не позволяй ему влиять на своё настроение. Не позволяй Ньюту рушить чужую жизнь, потому что свою он уже разрушил. Кажется, что навсегда.

Маленький огонек света, который впустил Томас в его душу тут же погас в его тьме. Черт возьми, тогда зачем стараться вообще, если ты не будешь никем услышан? Томас отчаянно верит в то, что придет время, и Ньют сам осознает свои ошибки. Он же не может всю жизнь прожить так. Или всё-таки может? Томасу даже знать не хочется.

Ньют сам своими собственными руками разрушает свою жизнь, а Томаса тянет за собой. Эдисон так не хочет. Он не хочет потонуть в чужой тьме, он не хочет, чтобы его сожрали чужие демоны. Рано или поздно Ньют всё-таки сделает очередной выбор, а Томасу лишь остается надеяться, что этот выбор будет правильным. Ньют не может жить именно так всю жизнь. В такой жизни нет смысла, ведь так? В такой жизни нет счастья, нет любви, нет взаимопонимания, нет доверия. В ней пусто. Она окрашена черным цветом. И Ньют тонет в своей же тьме. Только почему он не хочет быть нормальным? Вопрос лишь в этом.

Придет время и Эдисон узнает причину такого поведения. Он должен узнать её, потому что нормальный человек не может ненавидеть всех просто так, этому чувству должна быть причина, настоящая причина, и брюнет сделает всё, чтобы узнать её, иначе он не сможет помочь Ньюту. Да, он чертовски злится на Моррисона прямо сейчас, но всё равно хочет ему помочь, потому что всем нутром чувствует, что блондин нуждается в этой помощи хоть и не принимает её, отталкивая от себя людей, которые увидели в нём нечто большее, чем ненависть к окружающим.

Глаза не умеют лгать. И Томас не мог ошибиться тогда. Цена этой ошибки может быть слишком велика. Сердце Томаса никогда не обманывало его, и если оно говорит, что Ньют просто запутался в себе, то значит это правда. Только Томас пока не сможет ему помочь, потому что Ньют сам должен принять это решение - хочет ли он быть счастливым или нет.

Эдисон подождет. Томас терпеливый, а пока защищаться от Ньюта приходиться только словами, чтобы отбивать удары противника. Из Ньюта на самом деле очень хороший актер, потому что его ненависть прошибает насквозь. Она сидит в Томасе и жрет его изнутри, но брюнет не сдаётся. Нет. Только не он. Потому что он сильнее его. И он хочет быть любимым, нужным, счастливым, а чего хочет Ньют?

Хороший вопрос, но только ответа на него абсолютно нет.

— От тебя подальше, — серьёзно говорит Томас, — оставь меня в покое, Моррисон, хорошо? Куришь? Кури дальше, а на меня не обращай внимание, я же не человек, всего-лишь жалкая букашка под ногами, которая уже уползает.

Ньют кривит свои губы в усмешке. И Томаса снова передергивает. Он закатывает глаза и поднимает руки к небу, умоляя Всевышнего послать Ньюту такой нужный ему головной мозг, который, возможно, сможет помочь ему стать нормальным человеком, но похоже у него и так немало дел, поэтому помогать каким-то двум подросткам он не собирается. Томас разворачивается, не дожидаясь реплики блондина, но она достигает его и бьет прямо в спину в сокрушающим ударе.

— К своей любовнице поперся? — прорычал Ньют.

Щелк. Пазл складывается. Томас снова поворачивается к Ньюту и удивленно смотрит на блондина, а потом его губы растягиваются в довольной улыбке. Улыбке, которая так чертовски начинает раздражать Моррисона и её хочется стереть с этих губ. Но Томас продолжает улыбаться, кажется понимая причину злости блондина. И сейчас абсолютно не важно, откуда он знает о Терезе, потому что Эдисон не может перестать улыбаться, обнажая белоснежный ряд ровных зубов. Ньюта снова перекосило.

— Хватит скалиться, придурок, — рычит блондин.

Томас делает шаг по направлению к Ньюту.

— Так вот, что тебя волнует? — говорит Эдисон. — Ты ревнуешь меня? — нельзя было описать, как Эдисону понравилось выражение лица блондина в этот момент. Это было слишком потрясающе. Блаженная волна удовлетворения прокатилась по телу брюнета. Кажется, Эдисон нашел одну слабую точку в Ньюте.

— Ты принадлежишь мне, — спокойно проговаривает Ньют. Томас тут же качает головой, подходя всё ближе к Моррисону. И уже стоя к нему практически вплотную, он дразняще переводит взгляд с глаз на его губы и обратно, а потом осторожно пробегает пальчиками по плечам блондина и закусывает нижнюю губу, приподнимается на носочки, опаляя горячим дыханием щеку блондина, чувствуя, как тот задерживает дыхание. Эдисон улыбается, потому что из этой битвы он выйдет победителем.

— Шлюха должна быть общей, — тихо шепчет Томас на ухо светловолосому, после чего почти сразу же уходит, даже не взглянув на Моррисона.

Ньют проиграл.

Но это не значит, что он не захочет взять реванш.

Ньют вскипает изнутри. Ему так хочется догнать Томаса и проломить ему череп; и совершенно непонятно, какая сила его сдерживает. Маленький сукин сын. Эдисон пожалеет об этой своей выходке. Ньют никогда ничего не прощает, но сейчас у него есть дела поважнее. Парень видит несколько пропущенных на своем телефоне и тихо матерится, обжигая пальцы об закуренную сигарету, а потом и вовсе выбрасывает её в урну вместе со своим треклятым телефоном, потому что он снова начинает неугомонно звонить, а на дисплее высвечивается ненавистное имя, от которого Моррисона выворачивает наизнанку и хочется сдохнуть. Легкие просто сжимаются в попытке преодолеть агрессию, но ничего не выходит.

Алби.

Ньют закрывает глаза и сжимает кулаки, уже зная, что этот вечер будет одним из самых худших в его жизни, потому что Алби никогда не звонит ему по пустякам. Скорее всего, Хилду нужна новая доза запретного препарата. Ньют всё-таки берет трубку и даже не здоровается, ожидая очередного приказа. Послушная собачонка своего хозяина. Голос. Властный. Пробирающий до самых костей, и Ньюта снова трясет от своего бессилия.

— Ты нужен мне, — беспрекословно говорит Алби.

— Ты сказал, что я могу быть свободен на неделю, — шипит Моррисон в ответ. — Какого черта, Алби?

— Птичка попалась в клетку, — спокойно отвечает парень, — а нам нужна доза, Моррисон.

Ньют знает, что бывает с теми, кто не слушается Алби, поэтому он скрипя зубами говорит, что скоро будет. В этом городе он, пожалуй, слишком частый гость. Ньют подчиняется приказам Алби и ненавидит себя за то, что когда-то считал его самым лучшим человеком на свете. Теперь Моррисон лишь пешка в чужой игре. Ньют накидывает капюшон и быстро направляется вперед по улице.

Моррисон ненавидит себя за то, что когда-то любил Алби Хилда.

— Ты принес? — нетерпеливо и раздраженно спросил парень, убийственным взглядом смотря на промокшего до ниточки Ньюта, потому что на улице внезапно пошел ливень с грозой. Слишком отвратительная погода. Моррисон скидывает с плеч собственную куртку, та падает на пол, но он не обращает на это внимания, пинает ногами бутылку из-под виски, валяющуюся на полу и садится в кресло напротив Алби

— Смотри не подавись, — облизнул губы Ньют и достал из кармана заветный для Алби пакетик с белым порошком. Кажется, это был амфетамин.

Глаза Хилда загорелись неистовыми огоньками. Сейчас эта чертова ломка уйдет. Парень выхватил пакетик из рук своего «друга» и уже через несколько минут находился в эйфории. Отпустило. На смену ломке пришло блаженное облегчение, и все вновь стало абсолютно неважным. Достал дозу, значит еще протянет. Хотя… Такая формулировка тут неуместна. Достал новую дозу, значит стал ещё ближе к своей смерти. Но для Алби все было иначе. Когда он был под кайфом, мир был не таким уж ужасным, нестерпимым. Он думал, что спасает себя, но нет, он медленно, но верно убивал себя.