Ржавчина и кровоподтеки (СИ), стр. 24

***

Когда Томас проснулся, Ньюта не было рядом, но постель еще хранила чужое тепло. Парень провел пальцами по простыне и нахмурился. Кажется, теперь она тоже пахнет ментолом и корицей, как и сам Томас. Этот запах уже въелся под кожу и избавиться от него уже не получится, да и Томас не уверен, что хочет это сделать. Эдисон был уверен, что Моррисон уйдет. Так и случилось.

Вдох-выдох.

Томас чувствовал себя гораздо лучше. От недавней истерики не осталось и следа, а вот разочарование появилось. Непонятно от чего, да и Томас не хотел знать. Парень осторожно поднялся с кровати и прошел в ванную, заглядывая в зеркало. Собственное отражение его сейчас отпугнуло, но чего, собственно говоря, он ожидал? Что там его ждет красавец с обложки журнала? Отнюдь, нет. Сейчас, он бы мог сыграть какого-нибудь отрицательного персонажа в детских сказках. Ну, там кощея бессмертного, например или бабу ягу… Баба яга-то мужик оказывается… Всё детство испорчено…

Томас ухмыльнулся этим мыслям и помотал головой, пытаясь избавиться от сонного состояния. Он взял в руки свой телефон, и только сейчас вспомнил, что не звонил своему лучшему другу уже два дня, и Минхо наверняка волнуется, ведь Эдисон обещал ему, что будет звонить каждый день.

Что с тобой, Томас?

Пятьдесят три пропущенных, черт возьми.

Кареглазый набрал выученный наизусть номер и тяжело вздохнул, готовясь к тому, что Минхо сейчас разнесёт ему мозг. Да, он слишком переживал за Томаса всё время, поэтому Эдисон знал каждую реплику лучшего друга практически наперед. Нужно придумать что-нибудь правдивое в своё оправдание, хотя солгать Минхо очень сложно, он сразу понимает, когда ему врут.

Трубку взяли только после пятого гудка.

— Минхо? — виновато начал брюнет. — Привет, я…

Его бессовестно оборвали.

— Ты где был? — прошипел Райт. — Где ты был, черт возьми? Томас, убью тебя, слышишь меня? Я убью тебя, как только ты вернешься домой, потому что ты бессовестный. Я уже думал, что с тобой что-то серьёзное случилось! Эдисон, ты на грубость нарываешься. Разве не стыдно?

Подождав, пока его лучший друг закончит свою гневную тираду, Томас вздохнул, понимая, что действительно заставил друга волноваться. Конечно, это было не специально, просто Томас был так сильно вымотан этими разборками с Моррисоном, что разговаривать ни с кем не хотелось. Абсолютно.

Ньют выбил почву из-под ног и кажется, что он не жалеет.

Томас постоянно думает о Ньюте. Это лечится? Потому что ему срочно нужно избавиться от этого, что практически невозможно, потому что он постоянно сталкивается со своим личным кошмаром, а сегодня вообще спал с ним в одной постели. Минхо узнает — отрежет Ньюту яйца, а Томаса посадит под домашний арест на месяц, а может и больше.

Томас усмехнулся этим мыслям.

Моррисон был везде. И это напрягало.

— Всё в порядке, Минхо, — начал брюнет, — просто я тут с учебой закопался, ни единой свободной минуты почти, поэтому я никак не мог тебе позвонить, прости меня. Из меня непутевый лучший друг! — грустно усмехнулся Эдисон. — Ты простишь меня?

— С тебя бутылка пива, понял? — совершенно серьёзно спросил Райт. — Я тут переживаю, места себе не нахожу, а он со своей учебой совершенно забыл о своем лучшем друге, черт возьми, Томас, я уже подумал, что Моррисон тебя зажал в каком-нибудь темном углу и прикончил, понимаешь?

Их разговоры почти всегда касались блондина.

Это хорошо или плохо?

Скорее всего, плохо. Томас всем нутром чувствовал, что его прежняя жизнь рушится, и всё из-за Ньюта. Он был слишком частым гостем в его голове и вытравить его из мыслей не получалось совершенно.

Томас боялся этого, потому что он не мог контролировать ситуацию в такие моменты. Кровь вскипает в венах от чертовского внутреннего напряжения, и Эдисон чувствует, как теряет себя в чужом океане, тонет, захлебывается и умирает, потому что спасать его никто не будет.

Всё, что произошло между ними за эти два дня просто не укладывалось в голове, потому что Эдисон, можно сказать, поклялся себе, что никогда и ни за что не подпустит к себе этого человека, ведь собственная жизнь дороже, а Ньюту доверять нельзя, потому что блондин — отбитый ублюдок, но брюнет всё равно, вопреки голосу своего разума, вчера заснул в его объятьях. Стоит ли говорить об этом Минхо? Пожалуй нет. Он подумает, что по его лучшему другу плачет психбольница, да и Эдисон уже не сомневался в этом. Он не хочет, чтобы Райт переживал за него. Он жив, и это главное.

— Он оставил меня в покое, — соврал Томас, — всё хорошо.

— Где-то мамонт ожил, — рассмеялся Минхо, — я думал, что он никогда не успокоится, потому что мозг у него всё же отсутствует. Он абсолютный психопат, по которому психушка уже давно плачет, даже не просто плачет, а уже в истерике бьётся. С тобой точно всё хорошо, дружище? У тебя голос какой-то не твой, в том смысле, он какой-то взволнованный, охрипший.

Внутри у Томаса что-то протяжно запищало. Он не любил врать никому, а особенно Минхо. Это уже как-то не по-дружески получается, но проблемы Томаса, как он считал, только его проблемы, о которых Минхо знать не обязательно, да он и не сможет ничем ему сейчас помочь. Он вернется домой только через три дня. И главное пережить эти дни - Эдисон обязан это сделать, чтобы уважать себя.

— Всё хорошо, правда, — сказал Томас, — я когда-нибудь врал тебе?

Минхо цокнул языком.

— Вообще-то, постоянно! — ответил Райт. — Я тебе не доверяю! — издал смешок Минхо. — Но в этот раз, всё-таки, прокатит. Я поверю тебе на слово, поэтому смотри мне, Томас.

Брюнет улыбнулся. Пожалуй, Минхо — это единственный человек, которому, кроме родителей, не наплевать на Томаса. Такие друзья как Минхо на дороге не валяются, но, в принципе, с Райтом случалось всякое. И он никогда не позволял Эдисону грустить, поэтому сейчас отгонять его грусть было некому, но он старался не показывать этого. Он никогда не позволит себе истерики больше.

Хватило, спасибо

После разговора с Минхо, Томас решил всё-таки попытаться поговорить с Ньютом, потому что его чертовски напрягали их отношения. У Моррисона даже не хватило смелости, чтобы остаться с Эдисоном. Томасу надоело, что его считают никем, но как только Эдисон вышел из номера, то увидел, что дверь в номер Моррисона распахнута, а на полу валяются осколки от разбитых бутылок. Опять пил?

Черт возьми, сколько можно?

Курит, бухает — сдохнуть хочет?

Где он?

Где Ньют?

Брюнет прошел в его номер, на полу валялась джинсовая куртка, Томас поднял её и провёл по ткани пальцами . Она чертовски сильно пахла Ньютом. Ментолом и корицей. Томас запомнил этот запах слишком хорошо. Он даже не мог представить, где сейчас Моррисон, но стоит лишь надеяться, что тот вернется.

Прошел час. Ньют не появился, а терпение у Томаса закончилось. Он спустился на первый этаж и огляделся по сторонам, надеясь увидеть знакомую золотистую макушку, но Ньюта видно не было. Кажется, это было плохо. Томас чувствовал, что что-то не так. Он не мог описать это чувство, но оно царапало изнутри, не позволяя нормально дышать.

Где же ты, Моррисон?

Томас снова поднялся в его номер и присел на корточки, взяв осколок от бутылки в руки. Там была кровь. Кровь блондина.

— Что ты тут забыл? — голос за спиной заставил Томаса моментально вскочить и обернуться. Ньют стоял напротив него с разбитой губой, весь взъерошенный. Казалось, что парня пропустило через мясорубку, потому что он выглядел так, будто куда-то вляпался, причем конкретно так. — Я спрашиваю, зачем ты сюда пришел? — от его голоса у Эдисона побежали мурашки по спине. Холодные. Ледяные. Томас сглотнул тяжелый комок в горле.

— Что случилось? — шокировано спросил Томас. — Что с тобой было?

— А тебя это волнует, Эдисон? — огрызнулся блондин. — Пошел нахуй отсюда, пока по черепушке своей не получил.

Томас остался стоять на месте. Он пропустил колкие слова мимо ушей. Ньюту прямо сейчас нужна была помощь, и Эдисон это видел, поэтому сейчас уходить никуда не собирался, если только его за шкирку не выкинут за дверь.