Ржавчина и кровоподтеки (СИ), стр. 21

Ты говоришь, что он заслуживает этого? Чего он заслуживает? Ненависти? Избиений? Изнасилования? Смерти? А чего заслуживаешь тогда ты, Ньют? Ты ничего не заслуживаешь Ни любви, ни понимания, ни уважения. Ничего, слышишь? Ты останешься совершенно один, если не отпустишь его! Он хочет тебе помочь, послушай его сердце. Ты ведь слышишь, как быстро оно стучит? Оно живое. Томас живой. Настоящий. Искренний. А ты? Ты мертвый, гнилой и пустой! Ты не понимаешь, как ему больно? Не понимаешь? Посмотри в эти глаза. Что ты в них видишь? Разве в них есть ненависть к тебе, презрение? Хоть одно черное чувство по отношению к тебе? Там нет этого, понимаешь? Нет. Ничего плохого. Есть понимание, поддержка, Томас тянется к тебе, чтобы помочь, а что делаешь ты? Ты его отталкиваешь, причиняя этому ангелу еще больше боли с каждым разом. Зачем? Для чего? Тебе нравится? А тебе нравилось, когда причиняли боль тебе? Ты же помнишь это чувство, верно? Всепоглощающая боль, которая ломает кости, — разве тебе это нравилось? Посмотри на него, Ньют, посмотри на него. Просто взгляни на него. Что ты видишь в его отражении? Кого ты видишь в Томасе? Ребенка, который слишком рано стал взрослым? Это ведь ты, Ньют. Это ведь ты. Посмотри на него. Это ты, Ньют. Это ты. Ты настоящий. Добрый, искренний, счастливый. В отражении Томаса ты видишь себя, верно? И что ты чувствуешь? Ничего? Пустоту? Презрение к самому себе? К себе настоящему, да? Потому что от тебя прошлого ничего не осталось. Ты стал монстром, Ньют. Ты монстр, Моррисон.

Здравый смысл услышан? Нет.

Ньют только превращается в монстра еще больше. Хотя, куда уж больше. Но Моррисон не чувствует себя. Совершенно. Томас пищит в его руках, но это только заставляет блондина сжимать нежное горло сильнее.

Я убью тебя, сука, и по тебе никто не заплачет, поверь мне, я прикончу тебя и мне полегчает. Меня отпустит это дерьмо, связанное с тобой. Меня, блять, отпустит, когда тебя не будет на этой планете, потому что я ненавижу тебя, сука, слышишь? Я тебя ненавижу, я хочу, чтобы ты сдох медленно и мучительно!

Просто прекрати мучать меня, сука!

Просто оставь меня в покое!

Пошел нахуй из моей головы.

Пошел нахуй из моих мыслей.

Пошел нахуй из моей жизни.

С каждым следующим вздохом, зрачки блондина темнеют от нечеловеческой ярости. Томасу было так страшно, что он не чувствовал ничего, кроме рук блондина на своей шее. Давит. Сжимает. Эдисон пытается скинуть руку противника со своей шеи, но Моррисон сильнее его. Томас начинает задыхаться, потому что в легкие перестает поступать кислород. И вот он уже не чувствует пола своими ногами, есть только глаза Ньюта, налитые кровью. Томас понимает, что это его конец. Ньют убьет его прямо сейчас, потому что тот так сильно сжимает его горло руками, что у Эдисона начинает темнеть в глазах.

Просто сдохни, сука. И мне полегчает. Я хочу этого.

Эдисон уже почти теряет сознание.

— Ньют, отпусти его! — он слышит чей-то крик. — Отпусти его! Ты убьешь его! Отпусти его!

Томас теряет связь с реальностью и видит только лицо Моррисона. Он умрет. Он умрет, если Ньют не отпустит его, но добровольно он никогда не сделает это. Он убьёт его и сожалеть не будет, потому что действительно хочет, чтобы Эдисон был мертв, чтобы его просто не существовало на этой земле

Ньюта тщетно пытаются оттащить от Эдисона три пары рук, но тот намертво вцепился в шею Эдисону, повторяя «я убью тебя, сука, я убью тебя, тварь». Томас уже ничего не чувствует. Он понимает, что это, возможно, конец. Эдисон задыхается. Оттащить Моррисона от Томаса получилось только с третьего раза. Парень рухнул на пол, горло невыносимо болело, парень начал кашлять, отползая подальше от Ньюта.

Моррисон, кажется, протрезвел, когда увидел Томаса, лежащего на полу почти в полумертвом состоянии. Он его чуть не убил. Это мысль сокрушает сознание. Ньют бежит прочь. Подальше отсюда. Подальше от Томаса. А тот смотрит на его спину расплывчатым взглядом.

За что?

Томасу слишком больно.

***

Эдисон приходит в себя не сразу. Проходит около трех часов, прежде чем Томас может подняться с постели. Всё это время он думал о Ньюте и о том, что он сделал. Его горло так сильно болело. Томас знает, что его шея теперь покрыта синяками и отпечатками чужих пальцев. Нет сил, чтобы ненавидеть. Нет сил, чтобы презирать. Нет сил ни на что. Томас опустошен. Он не понимает, за что Ньют его так сильно ненавидит. Он же ничего плохого не сделал. Ничего. Никогда. Никому. Он не заслуживает такой звериной ненависти.

Впервые, Томас сдается и воет в подушку от своей боли, потому что держать её в себе просто нет сил. Кажется, что Томас сломался. И сломал его Ньют. Наверное, тот сейчас счастлив, ведь он наконец добился того, что от боли Томаса выворачивает наизнанку.

Никто и никогда не видел, как эти глаза умеют плакать, но сейчас они плачут. И Томас даже не пытается сдержать свою истерику, потому что она душит его, как несколько часов назад его душил Ньют. Слишком больно. Томасу казалось, что блондин никогда не сможет его добить окончательно, но сейчас он его добил. Томасу так плохо, что и правда хочется сдохнуть.

Вдох-выдох.

Истерика не прекращается. Эдисон растирает слезы по своим щекам, стоя перед зеркалом в ванной комнате, но они продолжают бежать градом, попадая на ранки на щеках, которые тоже сделал Ньют. Эдисон сползает на пол и воет в колени. Кажется, что его скулеж слышат все, и Ньют тоже, так как он сидит за соседней стенкой.

Он практически убил его.

Он убил его морально.

Парень не выдерживает после пятичасовых рыданий Эдисона. На улице уже ночь, а брюнета не отпускает. Он даже не появился ни на одном из нужных занятий сегодня. Он больше не хочет ничего. Ничего. Никого. Он хочет умереть. Правда. Вдруг его отпустит? Он всегда был сильным, он всегда был уверен, что справится - внутренний стержень не позволит ему сдаться, но сейчас Томас сдался в лапы своей боли, позволяя ей захлестнуть его с головой.

За что?

Ньют распахивает дверь в ванную комнату и застывает в оцепенении. Томас сидит на полу и бьётся в истерике, крича о том, как сильно он ненавидит Ньюта. Слишком жуткое зрелище, потому что Ньют никогда не видел Томаса таким разбитым. Томас не слышит ничего, не ощущает своего тела. Он плавится от своей боли. Мир разрушился в его глазах благодаря Ньюту.

Не хватит слов, чтобы описать, как сильно теперь Томас ненавидит его.

— Эдисон! — голос ударяет по барабанным перепонкам, и Томас поднимает взгляд и смотрит на свой личный кошмар распухшими и красными от слез глазами. Он разбит. Опустошен. Уничтожен.

Ну что, тебе нравится?

В глазах - ореховых, некогда живых - теперь пустота. Убивающая пустота, которая заставляет что-то с глухим треском рухнуть вниз внутри блондина. В этом взгляде больше не было Томаса, но был разбитый ребенок, который теперь всей душой и сердцем ненавидит Ньюта. Ньют делает один шаг по направлению к Эдисону, но тот вскакивает с презрением смотря на блондина. Ньюта прошибает чувствами Томаса прямо сейчас.

— НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ, МОРРИСОН! НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ КО МНЕ! НЕ СМЕЙ ТРОГАТЬ МЕНЯ БОЛЬШЕ НИКОГДА! НЕ СМЕЙ, СЛЫШИШЬ? УЙДИ, ПОШЕЛ ВОН! Я ТЕБЯ ВИДЕТЬ НЕ МОГУ, СЛЫШАТЬ НЕ МОГУ, ПОНИМАЕШЬ? ПОШЕЛ ВОН! — Томас взрывается. Кажется, что Ньют довел бедного малыша. Молнии во взгляде посылают ответный огонь своему противнику. Томаса трясет не понятно от чего: то ли от истерики, то ли от злости. Эдисону хочется разбить Ньюту лицо и не понятно, какая сила его сдерживает. Хочется выплеснуть всё, что накопилось в душе за эти годы, и брюнет больше не сдерживает свои желания. — ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ, ИСЧЕЗНИ, ИСПАРИСЬ, ПРОВАЛИСЬ СКВОЗЬ ЗЕМЛЮ, Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ ВСЕЙ ДУШОЙ, ПОНИМАЕШЬ? Я ТЕБЯ НЕ-НА-ВИ-ЖУ, ТЫ ПОНИМАЕШЬ ИЛИ НЕТ? ИЛИ ТЫ НАСТОЛЬКО ТУПОЙ, ЧТО ТВОЙ КРОШЕЧНЫЙ МОЗГ НЕ СПОСОБЕН ВОСПРИНЯТЬ ЭТУ ИНФОРМАЦИЮ? ТЫ ДОБИЛСЯ ЧЕГО ХОТЕЛ, ЧТО ТЕБЕ ЕЩЕ НАДО? ХОЧЕШЬ ПОСМОТРЕТЬ НА МОИ СЛЕЗЫ? ТАК ВОТ, СУКА, СМОТРИ! ТЕБЕ НРАВИТСЯ? ТЕБЕ ЭТО ДОСТАВЛЯЕТ УДОВОЛЬСТВИЕ, ДА? ПОСМОТРИ НА СЕБЯ, БЛЯТЬ, МОРРИСОН, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? ТЕБЕ МАЛО ТОГО, ЧТО ТЫ ИЗНАСИЛОВАЛ МЕНЯ? ТЕБЕ МАЛО ЭТОГО? ЧЕГО ЕЩЕ ТЕБЕ НАДО ОТ МЕНЯ? — Эдисон орет так, что его кажется слышат все. — УБИТЬ МЕНЯ ХОЧЕШЬ? БЛЯТЬ, ТАК УБИВАЙ! Я ЖЕ МОНСТР, КОТОРЫЙ РАЗРУШАЕТ ТВОЮ ЖИЗНЬ, ДА? ЗА ЧТО ТЫ ТАК СИЛЬНО МЕНЯ НЕНАВИДИШЬ, СУКА, ЗА ЧТО? ЗА ЧТО, БЛЯТЬ, СКАЖИ МНЕ? Я ХОЧУ ЗНАТЬ!