Гарри Поттер и новая семья. Четвертый курс (СИ), стр. 54

— Это не герб древнейшего дома, — сказал Драко. — Я бы знал.

— Как он выглядит? — спросила Элин.

— Геральдический щит, два ключа и какой-то торт сверху, — ответил Гарри.

— Ну-ка, ну-ка...

Элин огляделась вокруг, ища, на что бы ей встать, но парни просто подхватили ее под мышки и подняли наверх, давая рассмотреть рисунок.

— Торт, тоже мне, — засмеялась она. — Так Папу Римского еще никто не оскорблял!

— При чем тут Папа?

— При том, что это его тиара, балда! — ответила Элин. — «Откроет двери имя хранителя ключей». Святой Петр хранит ключи от врат рая, а Папа Римский — его наместник. И учитывая историю отношений волшебников с церковью, это наверняка проходят в курсе магловедения... Держите меня крепче.

Она нанесла на замок четыре руны: Перз, эхваз, тиваз, и райдо. Замок щелкнул, дверь открылась и в тот же момент в комнату ворвался радостный вопль Людо Бэгмена:

— И это, дорогие зрители, был правильный ответ! Наша команда демонстрирует отличное знание алхимии, рунологии, трансфигурации и магловедения!

К сожалению, с заданием ребята справились медленнее шармбатонцев, что стоило им пяти штрафных очков. Шармбатон взял все пятьдесят, а вот Дурмстрангу не повезло — его команда не учла противостояние Марса с Юпитером и открыть рунный замок так и не смогла. Йохан не был освобожден, и подопечные Каркарова откатились на последнее место в общем зачете.

— Но не стоит унывать! — разорялся с дикторского кресла Бэгмен. — Ведь первого июля состоится последнее и самое захватывающее испытание: участникам предстоит добраться до Кубка огня,[39] установленного в центре лабиринта. В соответствии с заработанными очками, первой в лабиринт войдет команда Хогвартса, затем — Шармбатона, и последней — команда Дурмстранга. Но помните, победителем Триволшебного турнира станет не тот, кто первым войдет в лабиринт, а тот, кто первым из него выйдет!

Только очень внимательный наблюдатель мог заметить, каким лихорадочным блеском загорелись при этих словах глаза Бартемиуса Крауча.

[38] Рейсфедер — инструмент для черчения тушью, состоит из двух заостренных на концах пластин, сведенных вместе наподобие пинцета и закрепленных в рукоятке. Наши родители пользовались такими инструментами для обводки тушью карандашных линий на чертежах.

[39] Моя ошибка. В комментариях справедливо указали, что в каноне Кубок огня, выбравший чемпионов, и Кубок турнира, установленный в лабиринте – это два разных кубка. Но чтобы не запутаться, будем считать, что он один и тот же.

Пуффендуйский дом встретил своих героев приветственными криками.

— Мы же еще не выиграли, — засмеялась Элин. — Или кто-то из вас свистнул хроноворот и смотался в будущее?

— Ха! После финала мы еще и не так отмечать будем! — Седрик сунул ей в руку кружку. — Пей до дна!

— Пей, пей, пей, пей! — заскандировали окружающие.

Приняв вид заправского выпивохи, Элин запрокинула голову, сделала несколько мощных глотков и закашлялась, из ее ушей повалил пар, а изо рта вырвалась струя пламени. Послышались смешки.

— Сколько же там градусов? — спросил Гарри.

— Когда делал, не считал, — подмигнул ему Седрик, вручая кружку. — Твоя очередь.

Отказаться было, разумеется, невозможно. Огненная жидкость прокатилась по пищеводу и, дойдя до желудка, словно прыгнула ему в мозг. В ушах зашумело, мир перед глазами поплыл, Гарри выдохнул огонь, отставил кружку и, не давая себе времени, чтобы опомниться, быстро повернулся к стоящей рядом Луне и поцеловал ее прямо в губы. Разумеется, в следующий же момент ему в голову пришла мысль, что он слишком торопится и правильный момент для первого поцелуя был бы после победы в финале... И лучше бы это делать не в общей гостиной, а наедине, например, при свете звезд на астрономической башне... И перед этим надо было сказать что-то романтическое... И желательно, чтобы у тебя во время поцелуя не шел дым из ушей...

Луна обняла Гарри за шею, притянула к себе, и все посторонние мысли тут же вылетели у него из головы.

— Правильно то, что здесь и сейчас, — шепнула Луна, когда они наконец-то оторвались друг от друга.

— Точно.

С сожалением отстранившись от девушки, Гарри обвел взглядом опешивших от неожиданности однокашников.

— Ну что смотрите? — сказал он с вызовом. — Могу я поцеловать свою девушку или нет?

Притихшая было толпа взорвалась аплодисментами и приветственными криками. Гарри протянул Луне руку.

— Пойдем, — сказал он. — Признаваться тебе в любви я намерен строго по правилам — на башне, под звездами и без посторонних комментаторов.

Направляясь к выходу, он на секунду встретился взглядом с сестрой. Та улыбнулась и подняла кружку в приветственном жесте, вот только взгляд у нее был почему-то совсем не веселый.

26 мая 1995 года

Звук гонга, оповещающий об окончании рабочего дня, прокатился по Министерству, и коридоры тут же наполнились спешащими домой служащими, словно те специально караулили нужный момент, стоя на низком старте у дверей своих кабинетов. Собственно, почти так оно и было — потерпев поражение в Визенгамоте, Корнелиус Фадж отыгрывался на подчиненных, в очередной раз усилив контроль за соблюдением трудовой дисциплины. Опоздание или уход с работы даже на минуту раньше срока грозили выговором, при этом ранний приход на работу оправданием не являлся. Столпотворение же в каминном зале и очередь на проходной, в которой служащие теперь теряли по полчаса своего времени, министра не волновали.

Впрочем, нормированный рабочий день с девяти до пяти был привилегией лишь младших служащих, не мечтающих о повышении. В Министерстве ходила шутка, что усердно работая по десять часов в день, можно получить новую должность, новую язву и новые обязанности, которые будут отнимать уже двенадцать часов в день.

Амелия Боунс над этой шуткой не смеялась, потому что знала, что это чистая правда. Три года в школе авроров, семь лет работы следователем и двенадцать лет на административной должности были вознаграждены: в сорок лет она стала самой молодой начальницей Департамента магического правопорядка, сменив на этом посту самого Барти Крауча. Конечно, тут не обошлось без случайности — Августа Лонгботтом после трагического происшествия с ее семьей решила заняться воспитанием внука и ушла из Министерства, освободив дорогу молодой сопернице. Но с другой стороны, если бы Амелия не работала, как вол, и не распихивала конкурентов локтями, она бы и мечтать не смела о таком шансе. Даже сейчас кое-кто из старшего поколения считал, что она слишком молода для такой должности.[40]

Проблемой при таком быстром взлете было то, что ей уже некуда было стремиться. Выше главы ДМП стояли только министр и глава Визенгамота, но чтобы претендовать на их место, надо было связываться с политиками, а Амелия Боунс предпочитала иметь дело с более честной публикой — мошенниками, ворами, убийцами и черными магами.

К сожалению, кроме всех перечисленных, время от времени ей приходилось иметь дело еще и с кровососущими паразитами. И говоря о паразитах, мадам Боунс имела в виду отнюдь не комаров и не вампиров.

— Что привело вас ко мне в столь неурочный час, мистер Огден? — спросила она своего гостя.

— Интересы клиента, разумеется, — ответил тот.

Судя по виду произнесшего это маленького горбатого старичка, первым его клиентом вполне мог быть и сам Каин.

— Я думала, вы уже давно ушли на пенсию.

— Не дождетесь, — адвокат ухмыльнулся. — Я редко берусь за дело, но иногда попадаются настолько любопытные случаи, что удержаться просто невозможно. Как, например, случай моего нынешнего клиента.

— И чьи же интересы вы представляете?

— Позвольте пока сохранить его имя в тайне. Мой клиент, видите ли, не совсем в ладах с законом...

— Ну разумеется, — кивнула Боунс. — Других у вас нет.

— Моя дорогая Амелия, — осклабился адвокат, — вы таки будете смеяться, но на этот раз я действительно защищаю невиновного. Ну, почти. Кое-какие мелкие грешки он готов признать... При условии, что вы согласитесь встретиться и поговорить, не пытаясь его арестовать, а в случае заключения сделки — оставите его на свободе до суда. Собственно, ради этого я и пришел именно к вам, а не к одному из ваших подчиненных. Только у вас есть подобные полномочия.