Сладкая грязная девочка (СИ), стр. 48
Я хочу закончить игру.
Я хочу играть вечность.
Я хочу её дозволение и ярость. Я хочу, чтобы она сжала мои груди в тиски на секунду, а затем была ласкова со мной. И она знает это.
- Пожалуйста, - умоляю я. – Я буду послушной.
- Никто не поощряет распущенных учениц. Я буду трахать вас снова и снова, а Вы, между тем, сможете полюбоваться мной.
Она двигается настолько быстро, что под нами скрипит и ходит ходуном кровать. Мы никогда не были такими безудержными. Должно быть, соседи слышат нас, и я закрываю глаза, смакуя знание, что моя жена настолько “заботлива в постели”. Я сделаю всё, что угодно.
- Понаблюдайте, как я кончу - шепчет она, отрываясь от меня и входит в себя сразу тремя пальцами. Её рука двигается вверх и вниз по всей длине, и она сквернословит, глядя мне прямо в глаза. Я и не представляла звука сексуальней, чем гортанный стон, что она издает, когда кончает, как стонет мое имя и смотрит на меня. Она наклоняется, потная и бездыханная, взглядом скользит по моему лицу. Подтягивает вниз, чтобы её бедра и пупок оставались на уровне моего лица и прижимает свою киску к моим губам, спокойно приказывая:
- Вылижите до последней капли.
Я открываю рот и облизываю клитор, а затем лижу вниз и вдоль мягкой, бархатной кожи.
- Света, - шепчу я, отстраняясь, желая, чтобы мы стали собой прямо сейчас. Потому что я хочу её. Настоящую.
В её взгляде – облегчение, и пальцем она очерчивает контур моей нижней губы.
- Тебе нравится это, - шепчет она.
- Нравится.
- Да.
Она отстраняется, целует меня в лоб и заботливо развязывает мне руки.
- Было хорошо, правда, Cerise? – шепчет она, посасывая мою нижнюю губу, пробираясь язычком ко мне в рот. Тихо стонет, а пальчики танцуют вокруг округлостей моей груди. - Ты была прекрасна. Я обожаю заниматься с тобой любовью таким образом. - Её губы скользят по моей щеке, к ушку и она спрашивает:
- Но теперь-то я могу быть нежной?
Я киваю и беру в руки её лицо. Она извратила меня своей игрой, своим приказом, который с легкостью расплавился в обожании. Закрываю глаза, запуская пальчики ей в волосы, когда она прокладывает дорожку из поцелуев на шее, посасывая груди, пупок, раздвигая мои ноги своими руками.
У меня всё болит после того, как Света грубо обошлась со мной несколько минут назад, однако сейчас она заботливо обдувает мою кожу, шепча:
- Позволь мне посмотреть на тебя.
Нагнувшись, она целует мой клитор, облизывая его вокруг.
- Ты заметила, что я обожаю пробовать тебя на вкус?
Я сжимаю руки в кулаки по обе стороны от подушки.
- Думаю, эта сладость только для меня. Притворюсь, что твоя потребность во мне никогда не была столь сильной.
Она погружает в меня один палец, а затем подносит его к моим губам.
- Для любой другой ты никогда не была столь сладкой и приятной на вкус. Признайся в этом.
Я открываю рот и посасываю, мечтая, чтобы эта ночь растянулась на дни вперед. Я одержима Светой и надеюсь, что она останется рядом со мной. Надеюсь, что она не убежит в офис работать до рассвета.
- Разве не изумителен? – спрашивает она, наблюдая, как я сосу. – Я не была влюблена ни в один женский запах и вкус так, как влюблена в твой.
Она удерживает меня, посасывая мои губы и язык. Света снова мокрая, а, быть может, всё ещё мокрая, потираясь о мое бедро.
- Я схожу с ума от него. И страстно желаю тебя. Вожделею и не могу насытиться тобой. Думаю, моя потребность слишком сильна.
Я качаю головой, мечтая сказать ей, что она может желать меня ещё больше и яростнее, однако, слова застревают в горле, когда она возвращает свои губы на мою киску, лижет и посасывает её настолько мастерски сейчас, что я выгибаюсь на кровати, хныча.
- Вот так? – мягко произносит она.
- Да.
Я поднимаю бёдра от матраса, желая ощутить её пальцы во мне.
- Я буду твоей рабыней, - шепчет она, скользнув двумя пальцами в меня. – Оставь меня ни с чем, кроме своего рта, киски и тайных слов и я буду твоей рабыней, Cerise.
Я не знаю, как или когда это произошло, но она научилась безошибочно читать язык моего тела, всегда зная, что сказать. Она дразнит меня, превращая каждое желание в нескончаемую пытку, заставляя ждать оргазма, словно я не испытывала его несколько дней. При помощи своего языка, губ, пальцев и слов, она возносит меня на вершину снова и снова, пока я извиваюсь под ней, потная и просящая.
И в тот момент, когда я думаю, что Света, наконец-то, позволит мне кончить, она отстраняется, вытирая рот ладонью, и нависает надо мной.
Приподнимаюсь на локтях, глаза широко распахнуты.
- Света - ..
- Шшш, мне необходимо быть внутри тебя, когда ты кончишь, - быстрым движением, она переворачивает меня на живот, разводя мои ноги в стороны, и входит пальцами настолько глубоко, что я хватаю ртом воздух, стискивая наволочку. Её стон сотрясает мои кости, заставляя дрожать, и я чувствую его отголоски, когда Света начинает двигаться, прижимаясь грудью к моей спине, жарко шепча мне в ухо:
- Я растворяюсь в тебе.
Задыхаюсь и судорожно киваю:
- Я тоже.
Вторая её рука скользит под меня, стимулируя и надавливая на мой клитор. Я почти
почти
почти
и взрываюсь, словно бомба, в ту секунду, когда она прижимает свои губы к моему ушку и шепчет:
- Что ты чувствуешь, Cerise? Потому что я чувствую тоже самое. Блять, Катя, ты не безразлична мне.
========== Часть 18 ==========
Не то чтобы мысли о Свете, и так, уже не занимали львиную долю моего времени, но после вчерашней ночи она захватила их все. Сидя следующим вечером вместе с Симоной в кафе под открытым небом, у меня чесались ручки проверить – сможет ли она завтра сыграть со мной прогульщицу, или же для разнообразия стоит заглянуть на работу к Свете сегодня. Быть извечным туристом-одиночкой становилось утомительно, однако занятость казалась лучшей альтернативой тому, чтобы застрять в четырёх стенах с собственными мыслями на целый день, когда на задворках подсознания, таймер с нарастающим гулом отсчитывал мое оставшееся время во Франции.
- Чертовски длинный день, - застонала она, бросив ключи в сумку, закопошившись в ней. Наверное, ища испарившуюся пачку сигарет. В компании Ужасающей Симон мне на удивление комфортно – девушка настолько отталкивает, что заставляет меня ещё больше полюбить Полину и Тасю, с нетерпением ожидая нашей встречи, по возвращении домой. Симона замолкает, глаза её светятся, обнаружив знакомый чёрный мундштук в одном из внутренних карманов сумки.
- Неужели, блять, - поднося его к губам, говорит она, и хмурит брови. – Твою мать. Сука. Куда я дела сигареты?
Я никогда в жизни не чувствовала себя столь никчемно, да и наплевать. Каждый раз подумывая отправиться домой, мой разум отклонялся от курса, отвлечённый чудесной, солнечной жизнью, что разворачивалась у меня на глазах. На руку играло и то, что я могла притвориться, будто денег у меня немерено – не нужно ехать в бизнес-школу, да и с легкостью удавалось заткнуть навязчивый голос, звучащей в голове, рассказывающий о необходимости участвовать в жизни общества.
Ещё всего лишь пару денечков, - говорила я себе. Тогда и побеспокоюсь об этом.
Ужасающая Симон достает помятую пачку сигарет и серебряную зажигалку. Прикуривает и, выпуская дым, издает блаженный стон, словно сигарета лучше кусочка шоколадного торта и всех оргазмов вместе взятых. На секунду, я и правда задумываюсь соблазниться и затянуться.
Она делает ещё один глоток никотина, а кончик сигареты тлеет в тусклом свете оранжевым огоньком.
- Так, когда ты снова уезжаешь? Через три недели? Клянусь Богом, мне бы твою жизнь. Живешь в Париже всё лето, без проблем и забот.
Улыбаюсь, не обращая внимания, и чуть отстраняюсь, едва разглядев её лицо сквозь облако едкого дыма. Собираюсь опробовать слова для запоминания, посмотреть будут ли они звучать всё с такой же ноткой паники в голосе: