Бумеранг для Снежной Королевы (СИ), стр. 32

— Тебя обманул мужчина?

— Я не буду об этом говорить.

— Кать, у тебя теперь столько поклонников будет, что ты со счета собьешься считать их.

— Мне никто не нужен.

— Как это? А любовь?

— А нет никакой любви. И не будет. А поклонников туча набежит, вот в этом я как раз нисколько не сомневаюсь. На красивую мордашку, да на брендовые шмотки, да на акционера «Зималетто» желающих много найдется. Да только мне никто не нужен.

— Почему? Ну, почему ты отказываешь себе в таком огромном пласте жизни?

— Потому что никому из гипотетических поклонников не нужна буду я сама, или, как ты говоришь, моя душа. Всем будет нужен антураж. Душа была у Катеньки Пушкаревой. Никому не понадобилась, представляешь? И мне она тоже больше не нужна. Вот я и выбросила ее за ненадобностью. И хватит об этом.

— Ну, хватит, так хватит. Только я уверен, что…

— Саша!

— Я молчу. Значит так, Катюха. Вот твоя кредитка. Тут не очень много, порядка пятнадцати тысяч.

— Рублей?

— Дура, что ли? Долларов.

— Не много? Да мне этого хватит и на всю учебу и на стажировку, и еще на диплом останется. Ура.

— Ничего не ура. Это тебе на… на сколько хватит, настолько и хватит. Хоть на день. Но отец будет проверять, как ты тратишь деньги. Это не контроль. Вернее это контроль, но не за количеством съеденных тобой шоколадок. Папа просто не хочет, чтобы у тебя, как у Киры, крышу сорвало. Понимаешь о чем я?

— Понимаю, более того, считаю, что это правильно.

— Не обижаешься?

— Напротив.

— Теперь вот еще что. Ты сможешь во время летней сессии сдать экзамены и за первую половину четвертого курса?

— Ух ты, здорово! Я сама об этом думала. А зачем?

— Отец хочет отправить тебя на стажировку уже в июле на полгода. А потом, после четвертого курса, еще на год. Полгода в Германии и год в Швейцарии. Как тебе такие планы.

Я вдруг поняла, что сейчас зареву, даже губы задрожали, но я справилась. С трудом, но справилась. Господи! Это же была моя мечта!

— А ты будешь, ко мне приезжать?

— Обязательно. И ты всегда сможешь прилетать на выходные.

— Тогда мне очень нравятся такие планы. Саш! Ты меня простил?

— А куда мне деваться? Как-никак, а родная кровь.

— Спасибо, Сашка.***А вечером разразился скандал. У нас и раньше случались скандалы, правда раньше это была игра в одни ворота. Папа отчитывал, папа приказывал, папа наказывал. А мы с мамой послушно кивали головами. Так было всегда. Всегда, но не в этот раз. В этот раз и папа перешел границу допустимого, и я уже другая, да он этого не учел.

Мы с Сашкой зашли к нам в дом, занесли покупки, потом он схватил старое покрывало, вытащил на него все, абсолютно все из моего шкафа, пошел в прихожую и там собрал мои вещи, связал покрывало так, что получился огромный тюк и пошел к двери.

— Елена Санна, Валерий Сергеевич, я ушел! — поцеловал меня в щеку и был таков.

— Мам, пап, как я вам? — я встала в центре прихожей и еще покрутилась вокруг себя.

— Какая ты красивая, Катенька. И стрижка тебе очень идет, и платье. А уж шубка-то! Ой, какая мягкая. Катюша, а ножки не болят на таких-то каблуках? Смотри, а то ведь скользко.

— Я не знаю, мамочка. Я пешком не ходила. Меня Сашка на машине возил. Папа, а тебе как?

— Как шалава, — грубо сказал отец и отвернулся. Это было так несправедливо и обидно, что захотелось схватить еще за плечи и встряхнуть. Ну вот что в моем облике напомнило ему шалаву? Что?

— А что тебе не нравится, папа?

— Мне все не нравится. Мне не нравится, что у тебя видны колени, не нравится, что ты постриглась, не нравятся эти дорогие шмотки. А больше всего не нравится, что у тебя глаза и губы накрашены.

— И только поэтому ты сказал, что я похожа на шалаву? Да?

— А кто еще позволяет выбрасывать свои вещи на помойку? Только шалава, которую берут на содержание. Ишь какой! Я работал, покупал вещи, а он… Да еще и целует тебя.

— Кто? — не поняла я.

— Кто-кто? Сашка!

— Папа, ты что, извращенец? Такой абсурд может прийти в голову только извращенцу. Потому что ни мне, ни Сашке, вообще ни одному нормальному человеку такая гадость в голову не придет. Он мой брат! — я ушла к себе. Настроения как не бывало. Не хотелось даже заглядывать в пакеты, а ведь я еще и не видела, что там.

Папа долго кричал что-то из-за двери, но я рухнула на свой диван, как была, прямо в шубе и уснула сном праведника, дав себе клятву, что с отцом я больше не разговариваю.***С февраля по середину июня у меня не было ни одной свободной минуты. Я училась всегда и везде. На переменах, по дороге из дома и домой (к счастью, у меня теперь была машина с водителем, которую всегда присылал дядя), во время еды и даже во сне. Да-да, даже во сне я продолжала повторять материал.

О том, что я действительно не разговариваю с папой, я вспомнила только к пятнадцатому марта. Ко дню его рождения. У папы был юбилей, пятьдесят лет, и мама пришла ко мне с разговором. Мол, нужно бы с папой помириться, мол, он только ждет, пока ты попросишь прощения. Попросить прощение было гораздо быстрее, чем выяснять отношения, и я с удивлением прислушиваясь к себе поняла, что время для меня сейчас гораздо дороже принципов. Надо попросить? Попрошу, в чем проблема?

Оказывается, проблема была, да еще какая. Я видишь ли посмела заказать ресторан на свои деньги, да еще пригласить папиного брата. Хотела сделать сюрприз папе. Ведь они помирились с Юрием Сергеевичем, даже на зимнюю рыбалку однажды ездили вместе. Вот я, дура, и решила, что все в порядке.

Отец кричал, топал ногами, хватался за сердце, но сути его претензий я никак не могла уловить. Голова пухла, ноги дрожали от усталости, вес неуклонно снижался, в руках появился тремор. Наконец, произошло то, что обязано было произойти — прямо на лекции я грохнулась в обморок, вместе со всеми своими брендовыми шмотками (говорят, что Лена Ивашина воспользовавшись моим бессознательным состоянием, проверила лейбл на моем платье и подошву на сапогах).

Вот тогда за дело взялся Сашка. Взялся по-настоящему. Уж не знаю о чем он говорил с папой, я была на лекциях, но, как рассказывала мама, крик стоял не только на всю квартиру, а и на весь квартал. После Сашкиного «разбора полетов» папа очень переменился по отношению ко мне. Нервы мотать перестал, разговаривал мягче и в ресторан на свой юбилей пошел без скандала.

Была у меня и еще одна проблема, очень серьезная. Началась она сразу после моего выхода с больничного, и конца-края ей не видно. А тут еще и письмо пришло. Прилетело, что называется, откуда не ждали.

Проблема была банальная и противная. Меня толпами осаждали потенциальные поклонники. Я не верила ни одному, прекрасно понимала, что никому из них я не нужна. Однажды даже разговор однокурсников случайно услышала. Уж очень сетовали мальчики, что не закадрили меня тогда, во времена Катеньки Пушкаревой. Мол, кто же мог предположить, что она (я, то есть) окажется не только красоткой, но еще и упакованной с головы до пят, при машине и перспективах. Видно наши мальчики и описали Денису нынешнее положение вещей, потому что письмо было как раз от него…

========== Поцелуй с ароматом гвоздики ==========

POV Андрей Жданов.

Сашка позвонил, когда мы с Ромкой, сосланные на производственный этаж после очередного скандала с отцом и дядей Юрой, решали что делать дальше. Устроить бунт и настоять на своем, или вообще искать другую работу, третьего было не дано. На этот раз отцы-основатели перешли все границы.