В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ), стр. 55

Гарри немножко подышал, чтобы успокоиться, и вернулся к размышлениям. Теперь он получался не герой, а авантюрист и подменыш, прямо как в тётиных романах. В романах следовало неизбежное разоблачение и, смотря по тому, брюнетом был герой или блондином – изгнание подлеца из приличного общества или обретение страдающим юношей наследства от дяди-миллионера. Гарри, на минуточку, был брюнет.

Додумывать дальше не хотелось, но пришлось. Чтобы не падать в обморок каждые шесть минут, нужно узнать, как у магов поставлен учёт населения. Данные об обычных людях можно отыскать в полиции, в магистратах, в социальных службах, в страховых компаниях и так далее. Банки и больницы обычно не распространяются о своих клиентах, но, если что-то случается, они тоже предоставляют сведения.

Кто этим всем занимается у магов? Если здесь гордятся чистокровностью и тщательно подсчитывают поколения, то какой-то учёт существует. А кто ищет пропавших без вести? Если Гарри не Поттер, то кто он? А если Поттер, то почему он такой неправильный Поттер?

Хорошо, что Гарри догадался взять дядины записи. Там есть список вопросов, ответы на которые дядя Вернон посчитал важными. Нужно внимательно всё перечитать и осторожно приступить к расспросам. У кого только спрашивать? Ни суровая ведьма Макгонагалл, ни тип в чёрном не были похожи на людей, ведущих праздные разговоры с первокурсниками.

Ещё следует подумать о своём поведении. Сметвик ему даже не намекнул, а в лоб сказал, чтобы Гарри не высовывался и сидел тихо. И был прав, как всегда. Тёмный маг, хозяин очень сомнительной палочки, обладатель браслета, который неизвестно на что способен… Гарри вдруг вскинулся, задрал рукав пижамы и облегчённо вздохнул. Браслет был на месте.

Половина Британии думает, что он герой и победитель тёмных магов. Если узнают правду, от Гарри не останется даже мокрого места. Нужно быть очень-очень осторожным и не болтать.

А ещё был Дамблдор. Добрый дедушка, очень похожий на Санта-Клауса. И борода, и очки, и волшебство – всё при нём. Наверное, его любят ученики.

Вчера директор гладил его по голове, утешал и подбадривал, а Гарри вспоминал затертое на сгибах письмо и осунувшегося дядю, растерянно качавшего головой: «Тел мы не видели. Но с тех пор вестей от них не было». Вернон Дурсль ненавидел и боялся Дамблдора, значит, и Гарри должен был, как минимум, опасаться доброго волшебника.

Вопрос со своими способностями тоже нужно прояснить. Сметвик велел даже не заикаться про них, а ничего другого Гарри не умел. Значит, надо проглотить гордость и желание прихвастнуть и, опять-таки, сидеть тихо и тренироваться втихомолку, как дома. Гарри вздохнул. Опять никакой системы, просто беда какая-то.

Но хорошо учиться ему никто не запрещал, так ведь? Поэтому следует сосредоточиться на школьной программе. В волшебных учебниках Гарри, честно сказать, не понял и четверти написанного, придётся подналечь. А ещё нужно перебороть стеснительность и всегда задавать вопросы по материалу. Даже глупые, после вчерашнего концерта он вряд ли переплюнет сам себя. К тому же, доскональное знание теории ещё никому и никогда не вредило.

Гарри зевнул. Голова перестала болеть, и его клонило в сон. Он немножко вздремнёт, совсем чуть-чуть, и подумает о…

Динки удовлетворённо кивнул, поправил одеяло и замер, дожидаясь утра.

– Мистер Гарри Поттер, сэр, вставать! Надо вставать!

Гарри застонал и отмахнулся. Кто-то начал стаскивать одеяло, Гарри наугад лягнул воздух пяткой, точно зная, что Дадли три раза успеет увернуться.

Не успел. Кто-то, кто явно легче и костлявее Дадли, завизжал и грохнулся об пол. Гарри в панике вскочил и принялся шарить руками по постели в поисках очков, потом чертыхнулся, раздёрнул полог с одной стороны и ошарашенно полюбовался стеной, до половины забранной резными деревянными панелями.

За спиной раздались мерные глухие удары и слезливые причитания в такт:

– Мистер Гарри Поттер, сэр, гневаться на Динки! Динки плохой! Динки совсем плохой!

Гарри обернулся и раздвинул занавески с другой стороны. На полу перед его кроватью ушастый чудик плакал и бился головой об пол.

– Ни дня, блядь, без подвига, Поттер? – ядовито спросил мальчик, одёрнувший вчера рыжего Рона.

Он стоял у входа в спальню в одних пижамных штанах с полотенцем на шее и, зло прищурившись, смотрел на Гарри.

– П-прости, пожалуйста, – растерянно выдавил Гарри. – Д-доброе утро.

– Добрее видали, – буркнул мальчик и вышел из комнаты.

Полог соседней кровати откинулся и, зевая и потягиваясь, с кровати сполз очень сонный и встрёпанный Малфой:

– Доброе утро, Поттер. И в чём успел провиниться твой домовик?

– Доброе,– покраснел Гарри. – Ни в чём не успел. Динки, прости, я нечаянно.

Домовик облегчённо вздохнул и исчез, чтобы через секунду появиться, нагруженным большим полотенцем и полотняной сумочкой с умывальными принадлежностями:

– Динки сопровождать Гарри Поттера, сэра, в умывальную комнату.

Он поклонился и поволок ошеломлённого Гарри к выходу. Гарри упёрся.

– Я сам! – решительно сказал Гарри. – Динки, нет!

Домовик вручил Гарри полотенце и сумку, опять поклонился и исчез.

Малфой подавил зевок и сказал:

– Погоди, я тоже полотенце возьму, заменю тебе домовика.

– Зачем? – нахмурился Гарри.

– А ты знаешь, где душевые? – ухмыльнулся Малфой. – Пойдём, герой.

Слизеринские умывальни были похожи на Кносский дворец*, Гарри видел о нём передачу по телевизору – просторное помещение с низкими потолками и множеством круглых подпорных колонн в самых неожиданных местах. Фресок на стенах, правда, не было. Зато вместо раковин были гигантские мраморные корыта на вычурных чугунных лапах, мутноватые зеркала в кованых рамах и доисторические душевые кабины, напоминающие исповедальни в католических храмах. Так что, обилию серовато-розового мрамора в туалете Гарри уже не удивился.

Слизеринцы оценивающе поглядывали на героя, но Гарри, собрав всю силу воли, игнорировал эти взгляды. Он старался вести себя непринуждённо и, честно сказать, завидовал Малфою. На сынка Правой Руки тоже пялились, но тот даже зубы чистил со скучающе-высокомерным выражением лица.

В спальне Гарри ждал Динки, замерший в поклоне у открытого платяного шкафа. В шкафу уже лежали вещи Гарри из сундука, разложенные в идеальном порядке. Прочие мальчики, как Гарри заметил, только-только приступили к распаковке вещей и никто им не помогал.

– Добрый день! – поздоровался Гарри и улыбнулся как можно приятней. – Меня зовут Гарри Поттер.

– Да все в курсе, – сказал мальчик, обругавший Гарри с утра. – Я – Теодор Нотт, и я не рад тебя здесь видеть. Держись от меня подальше, целее будешь.

Гарри вздохнул. Начинается.

– Как скажешь, – деланно равнодушно сказал он и вопросительно посмотрел на остальных мальчиков.

– Грегори Гойл, – сказал один из крепышей-приятелей Малфоя.

– Винсент Крэбб, – кивнул другой.

Вид у обоих был настороженный и не слишком дружелюбный, он не располагал к дальнейшим разговорам.

– Очень приятно, – соврал Гарри.

Тут в комнату вошли Малфой и ещё один мальчик – очень смуглый, кудрявый, с яркими синими глазами. Оба смеялись над какой-то шуткой.

– Блейз, – всё ещё улыбаясь, сказал Малфой, – познакомься, это Гарри Поттер. Гарри, это Блейз Забини, он жил в Италии, ему тут тоже всё в новинку. Обсмеял наши умывальные комнаты, негодяй.

– Я рад знакомству, – улыбнулся Блейз и протянул руку.

– Взаимно, – растаял Гарри, симпатичный Забини ему очень понравился. К тому же кудряшки у Блейза были аккуратными, а не торчали в разные стороны, как у самого Гарри.

Мальчики принялись одеваться на занятия. Гарри, спасибо Динки, оделся раньше всех и с тихим вздохом провёл пальцами по эмблеме факультета, непонятно как появившейся на всех его школьных мантиях. Змей он, конечно, любил и уважал за философское отношение к жизни, но его нынешние однокашники не настоящие змеи, а люди, хотя и очень странные.