Дитя Плазмы, стр. 22

– Неважно, что это за строения и с какой целью они воздвигнуты. Сейчас важнее обсудить тактику. Поскольку многого мы не знаем, действовать придется по обстановке… Сван! Возьмешь с Хадсоном пулемет. Открывать огонь сразу, как только заметите неладное. Полной согласованности действий нам все равно не добиться… Монти! Ты возьмешь Ригги, Трапа и Фергюсона. Окольцевав вот этот холм, отправитесь к проходу у горной гряды. Когда будете уже на месте, обрати внимание на ближайшие возвышенности. Там к тому объявимся и мы. Держаться будем на расстоянии прямой видимости. Так надежнее. К строениям двинемся по моему сигналу.

– Может, нам вообще не разделяться? Все-таки три группы на таком пространстве – дело сомнительное, – Пол поскреб в затылке. – И по времени разбежимся, и выйдем куда-нибудь не туда.

– Надо постараться не разбежаться. – Пилберг кивнул на карту. – Кроме того здесь резкий перепад высот. С холма мы будем видеть то, чего не увидите вы. А когда вы подойдете к строениям, а мы спустимся, все переменится. Надо, чтобы кто-нибудь постоянно наблюдал за ними.

– Резонно, – Монти кивнул.

– Значит, вы собираетесь идти с русскими? – ехидно осведомился Фергюсон. – Не слишком ли много геройства, проф? Если бы мы знали их поближе…

– Вот и узнаем. В деле узнаем.

– По-моему, проф, это безрассудство. Давайте хотя бы разделим их!

– Брось, Ферги! Они нормальные ребята. – Пол Монти виновато скосил глаза на Гуля. Желая перевести разговор в иное русло, поднял руку.

– Маленькое добавление, проф. Я предложил бы обзавестись знаками отличия. Помните, как в тот раз?… Неизвестно, что эти Мудрецы выкинут. Неплохо бы быть уверенными друг в дружке. Скажем, обвязать платком левую кисть…

– Принимается, – Пилберг энергично кивнул. – Пожалуй, с этого и начнем. Пусть каждый повяжет на левую руку какую-нибудь тряпицу. Тогда действительно не будет никаких сомнений.

Тряпицу… На левую кисть. Совсем как в рыцарские времена.

Гуль зашарил по карманам. Ага, носовой платок, кажется, подойдет. Тем более, что здесь, как выяснилось, он совершенно не нужен. Насморк пропал вместе с обонянием…

Зубами Гуль располосовал платок надвое, связав узлами, изготовил нарукавную повязку. Вот так, просто и славно! И снова никто не поинтересовался мнением каждого в отдельности. Подразумевалось, что отдельных нет. Подразумевалось всеобщее единодушие. Да и к чему интересоваться? Появилась на свет злополучная карта, и тут же распределили роли: кому, с кем и в кого…

А ведь похоже, Пилберг с самого начала был заинтересован в этом вторжении. Чем-то Мудрецы ему крупно насолили. Может, и сюда он вел их с одной-единственной целью. И вовсе даже не к двойникам. Потому что заранее просчитал, что за первой операцией последует вторая. На почве горячего энтузиазма и эйфории. От легкой крови и и легкой победы.

Гуль приподнял обмотанную платком руку и улыбнулся. Овцы… Жалкие, покорные овцы. Или они всегда были такими?

Он с охотой уцепился за эту мысль. Конечно, всегда! Только идиот может болтать о свободе, как о чем-то совершенно определенном и конкретном. Человек рожден быть овцой. Даже в тех нередких случаях, когда у овцы вдруг прорезаются зубы. Хотя бы потому, что рождения его дожидается множественное пастушье племя, в котором и учителя с родителями, и милиция с армией, и уголовники с администрацией всех родов войск, незримо, но явственно сливающихся в неуничтожимое государство

– в систему, подчиняющее себе табуны, отары и стаи.

Гулю показалось, что упрятанный в голове экран замерцал недобрыми бликами. Этого еще не хватало! Он взволнованно осмотрелся. Кругом расстилалось знакомое туманно-розовое однообразие. Скалы, скалы и еще раз скалы. Обтянутые жабьей пупырчатой кожей, они походили на сонных, выползших на сушу головастиков. И каждый, если приглядеться, был пучеглаз, толст и абсолютно равнодушен к ним – к людям.

Внимание Гуля привлек камень, расположенный позади сидящего Трапа. Гулю неожиданно подумалось, что он видит свернувшегося калачиком человека. Шел себе усталый путник, прилег да уснул. Крепко уснул. И не приди они сюда со своими вздорными мыслями и громкими голосами, так бы и проспал он тут сотни лет. Но когда спорят и кричат над самым ухом, трудно не проснуться…

«Камень» энергично развернулся и приподнял голову. Заметив ошарашенные глаза Гуля, приложил палец к губам. Окинув людей шкодливым взором, ящерицей пополз по скалам.

Неужели опять чертов экран?…

Гуль сморгнул, ладонью потер лоб. Каменный человек не пропал. С ехидцей на худосочном лице тот подкрался со спины к Трапу. Мгновение, и он вошел в тело колониста, как входят в комнату или в лифт, поерзав и в точности повторив позу. Никто ничего не заметил. Люди продолжали обсуждать подробности предстоящей баталии, не подозревая, что баталия уже началась. Гуль хотел было сообщить о случившемся, но тут же запутался в готовых посыпаться с языка фразах. Что, собственно, собирался он им объявить? О превращении камня в человека? Или о том, что каменное создание находится сейчас в Трапе? Он без труда представил себе тот восторг, с которым накинется на него Фергюсон. Еще и Сван что-нибудь прибавит…

– Всем все ясно? – Пилберг сложил карту и спрятал в карман. – Операция должна пройти стремительно. Даже если придется отступать, будем отходить быстро. Еще раз повторяю: над ранеными не задерживаться, трофейное оружие бросать.

Ригги осторожно переступил с ноги на ногу, словно проверяя простреленную ногу на прочность. Мысль о раненых ему навряд ли понравилась.

– Босс, – хрипло спросил он. – Вы считаете, пули их возьмут?

Пилберг резко обернулся к нему.

– А вот это нам и предстоит проверить!

– Стоит ли, Пилберг? Ты же умный человек, одумайся!

Издевка, прозвучавшая в фразе, заставила профессора подпрыгнуть. Все, как по команде, повернули головы к Трапу. Голос исходил от него, хотя звучал несколько приглушенно, словно говорили, прикрыв рот рукой.

– Я?… Я нет! Это кто-то другой, – Трап растерянно завертел головой, словно отыскивая этого другого.

– Смотрите на него! – взвизгнул Фергюсон.

Кто-то вскрикнул, и, пожалуй, тут трудно было не вскрикнуть. Лицо у перепуганного колониста ужасным образом менялось. Там и тут вздувались и опадали безобразные шишки, на лбу на одну секунду вынырнул третий глаз и снова потонул в коже. Гуль сразу сообразил в чем дело. Черты прячущегося в Трапе существа эпизодически проступали сквозь живую плоть. Каменный человек выдавал себя несогласованностью движений.

– Что с тобой, Трап? – Монти вскочил на ноги. Руки у него тряслись.

Трап попятился. Он видел, что все на него смотрят, но понятия не имел, чем сумел привлечь столь всеобщее внимание.

– Стой, где стоишь, Трап! – Рука профессора вскинулась, и Гуль увидел в ней пистолет.

Трап не выдержал. Подобно кенгуру он метнулся в сторону, и Пилберг выстрелил. А мгновением позже посыпались удивленные возгласы. Лишившись прикрытия, каменное существо оказалось у всех на виду. Хихикнув, оно присело на корточки и стало похоже на изготовившуюся к прыжку лягушку. Знакомый голос вновь нарушил напряженную тишину.

– В самом деле, Пилберг, что вам такого сделали Мудрецы?

– Ты… Ты… – Профессор шевелил ртом, словно выброшенная на берег рыба. Лицо его отражало гамму меняющихся переживаний. Тут было и недоумение, и страх, и ненависть. В конце концов победило последнее. Пистолет в его руке дернулся, слух людей резануло выстрелами. Раз за разом стреляющий выпустил в существо всю обойму. Человек мячиком прыгал по камням, прихлопывая в такт грохоту. Дождавшись конца канонады, выпрямился и шутливо погрозив профессору пальцем.

Стреляйте же, олухи! – Пилберг вырвал из рук Гуля автомат, в бешенстве задергал пальцем. – Черт!.. Где этот предохранитель!..

Голос его потонул в клекоте заработавших автоматов. Били очередями, судорожно передергивая затворы. Побелевшие лица, яростные оскалы… Гуль вновь вернулся глазами к приплясывающему на камнях существу. Казалось, разыгравшаяся пальба его только веселит. Огонь не причинял ему ни малейшего вреда. Это видели все, но овладевший людьми психоз заставлял давить и давить спуски. Если бы Гулю вернули оружие, он тоже, пожалуй, не совладал бы с искушением. Нечто дикое и буйное витало в воздухе мириадами отравленных спор, и он вдыхал эту смесь вместе со всеми, не стреляя только потому, что оружием завладел Пилберг. Внезапно, прекратив танец, странное существо улеглось на землю и преспокойно свернулось калачиком. Стрельба стихла, а Гуль нервно потер шею. Вот и все. НЕКТО пришел, пошутил, довел до нервного срыва и удалился.