Мелхиседек, стр. 450

Ну, что еще привести в качестве примеров борьбы с Иисусом? Например, можно привести

такое обстоятельно выстроенное некими антихристиански настроенными теологами

предположение, что Богу гораздо сподобнее было бы явиться людям в лике Царя или другого

Повелителя, который, став бы через череду неких политически ангажированных самим же Собой

мероприятий, Властителем всех народов Земли, просто утвердил бы Единобожие, и навсегда

законодательно ввел бы в обращение среди людей понятия добра. А история с распятием и

воскресением слишком хрупка и непредсказуема по последовательности событий и по своим

результатам, чтобы видеть в этом Божий замысел. Здесь как бы секретариат советников

составляет некий план непременно успешных действий своему высокому шефу. Мол, если бы Бог

нас спросил… Честное слово, по поводу ценности такого "спущенного" сверху единобожия и

смысла такого вколоченного силовыми министерствами добра, даже изъясняться лень. Но вот по

626

поводу того, что для Бога гораздо приличнее быть Властителем Земли, чем простым плотником. -

можно поспорить. Похоже, что быть плотником для Бога выше. Потому что любая, даже самая

высшая земная власть - это высота, которая определяется только тем, куда могут вознести

подданные. В этом случае у беспредельной высоты Бога появился бы предел. А это -

теологический нонсенс. Потому что - дальше (в понимании людей) Богу уже некуда. Но это

только с одной стороны. А, ведь, с другой стороны - это была бы человеческая высота. И в чем

тогда величие Бога? В том, что он может достичь предела человеческих мечтаний? Здесь - Бога

нет, и все перевернуто с ног на голову. Критерий человеческий становится как бы мерилом

Величия Бога. Очевидная глупость. А вот в Иисусе, который не хотел никакой власти, потому что

знал другую высоту, проявилось именно то, божественное, которое не доступно человеку -

равнодушие к власти и свобода от нее. Простой плотник в этом смысле выше царя царей, потому

что в сравнении с истинным Величием Бога любой Его возможный земной чин - карикатура, а

положение обычногочеловека, который олицетворяет собой Человека как такового, вне

социальной нагрузки данного понятия, не дает даже повода для таких посмешищных сравнений.

Ну, а что касается непредвиденности евангельских событий, приведших к распятию

Иисуса, то утверждающие это должны согласиться с нашим утверждением, что они

невнимательно читали Евангелия. Напомним - Евангелия написаны людьми, которые (за

исключением Луки, который был греком) ожидали царя Израиля, как посланника Бога, который

освободит их от Рима и создаст великое государство, где тысячелетия иудеи будут только

пожинать плоды славы и труда других народов по завету Иеговы. Они, видя то, что может Иисус, нисколько не сомневались в том, что так оно и будет. Оттяжку времени с Его стороны они

воспринимали лишь как простое чудачество. Он им неоднократно говорил, что будет убит и в три

дня воскреснет, но они этого как бы и не слышали, потому что в синагогах их учили совершенно

другому, тому, что наоборот, - кто-то там будет убит, только не Этот Царь, который отомстит еще

всем за евреев, и наведет должный порядок вокруг Себя. Они даже спорили между собой, кому

сидеть справа от него (по тем временам это было символом высшей приближенности к Хозяину), а кому слева, и никак не хотели поверить, что предназначение Его прихода совершенно в

другом. В этом смысле очень интересен момент взаимоотношений Иисуса с Иоанном Крестителем.

Между прочим, Иоанн Креститель - единственный пророк, который предвосхитил буквально за

часы приход Христа. Причем это произошло, надо полагать, совершенно невероятным для обоих

образом. Как известно, если очень внимательно читать Евангелие от Луки, Иисус был

двоюродным братом Иоанна Крестителя, и выходит, что в маленькой Галилее они не могли друг

друга не знать, тем более что их матери были дружны. И вот Иоанн начинает свое служение, которое выражается в том, что он крестит людей. Он совершает так называемые баптизмы, смысл

которых состоит в том, что, погружаясь в воды реки Иордан, человек совершает символический

акт смерти, как отречение от