Низвержение Жар-птицы, стр. 79
крепко оклеветал их!.. Сказнили их порознь, как водится, головы же палач одной горстью
ухватил за волосья, чтоб толпе показать, поскольку широка у него ладонь была; тогда мы
родителям в последний раз и глянули в лицо. В обрат к избе шли, будто слепые, а вслед
донеслось: «Воренок!» С той поры, кто из празднословия об отце и матери выпытывал, тому мы лгали… И повторяли, как в межеумье, про себя: приведи Господь случай
возвернуть их... А теперь и Аленка погибла!.. – Силы, благодаря которым Аверя себя
сдерживал, были уже на исходе, и из его глаз хлынули слезы. – Девка она, а решилась, не
как ты! В вашем царстве все такие?
– За весь наш мир я расписываться не буду, – мутно сказал Максим, – потому что
отвечаю лишь за себя… И даже ради собственной семьи не предал бы человека, который
считает себя моим другом и действительно пережил со мной все, что подобает друзьям. А
насчет Аленки... Что ж ты пропустил сестру вперед и сам за кинжал не ухватился? Время
было!..
– Она бы не отважилась в одиночку требовать, чтобы ты убил себя. Ради нее
сделай! Ты ведь ей...
– Что замолчал? – произнес Максим. – Дорог был, да? Может, даже нравился как
парень? А не продолжит ли она меня любить и после того, как ты ее оживишь, и не сочтет
ли, в конце концов, что плата за ее воскрешенье чрезмерно велика?
– Стерпелось бы. Да Аленка особо и не кобенилась...
– Снова врешь! Я видел, как она плакала, и если бы, дурак, не бросил ее тогда одну, под деревом, она бы открылась мне – из жалости. И сюда она почти бежала лишь для того, чтобы поскорей покончить со всем этим. Вот только мне кажется, что перед мертвыми
еще стыдней, чем перед живыми – у тех можно хоть прощения попросить… И сами твои
родители – как они отнесутся к тому, что из-за них ты погубил чужую семью?
– Замолкни! – голос Авери сорвался на хрип. – Мой отец поймет меня! Мать –
тоже! А хоть бы они и презрели мой дар, насрать! Как и на тебя! В друзья не набивайся! Я
бы немедля кинул тебя околевать в том лесу, не будь ты справный корм для Жар-птицы! –
Фразы, которые Аверя выплевывал в лицо Максиму, сильно напоминали малосвязанные
выкрики избиваемого кнутом человека в тот момент, когда истязатели начинают
сомневаться, не утратил ли он рассудок и стоит ли доверять таким показаниям.
– Что ж не кинул? Смартфон-то вы не сразу нашли...
«Он колеблется, – подумалось Максиму. – Если бы только удалось сделать
распальцовку! Тогда бы я приказал Авере отпустить меня. Но ведь он умный и все
предусмотрел, даже собственную нерешительность. Поэтому и позаботился заранее, чтобы я не смог воспользоваться имеющимся у меня таланом. Надо все-таки постараться
освободить руку...»
– Добро же! – внезапно заявил Аверя; возможно, он заметил, что пальцы Максима
напряглись. – Я суну твои ноги в костер, и когда боль вынудит тебя желать смерти, использую на тебе силу клада. Я не все таланы извел на той окаянной тропе! Не забыл
Дорофейку? Ныне испытаешь все то же, что и он! Не храбрись! Помню: едва жидко не
пустил, когда его сжигали!
Ударом ноги Аверя отшвырнул нож, чтобы Максим, некоторое время оставаясь без
наблюдения, не рассек путы, и потом схватился за огниво – небольшое количество дров
он принес загодя на возвышение, где сейчас находился. Обычно Авере удавалось высечь
искру уже со второй или третьей попытки, но теперь кресало не менее десяти раз
чиркнуло по кремню, прежде чем Максим почувствовал запах дыма и одновременно
услыхал какой-то сдавленный всхлип.
«Мы еще поборемся» – вспомнил Максим свои давние слова.
«Не думал, что мы станем бороться вот так. Аверя... Жаль, что мне не довелось
познакомиться с тобой при иных обстоятельствах, когда бы ты на самом деле смог стать
моим лучшим другом. Но теперь я не могу тебе проиграть. Еще чуток, ну же... Вроде бы
веревка подается»
– Максим!
Глава 25.
Хозяин Жар-птицы
– Максим!
– Мама?
– Что с тобою? Тебе приснился страшный сон, ты как-то странно смотришь?..
Одевайся! Аверя с Аленкой вот-вот приедут.
– Аленка? Аверя?
– Ну да. – Мать улыбнулась. – Мы договорились обо всем еще позавчера, но
хотели, чтобы для тебя это стало сюрпризом. А теперь они с родителями уже сели в такси
у вокзала: их отец только что звонил. Скоро ты с ними встретишься. Или тебе не
интересно? – Мать посмотрела на Максима с удивлением, и даже, как показалось ему, с
некоторой обидой.
Максим наморщил лоб.
«Ах, да...»
Лишь краем глаза Максим мог видеть запыхавшуюся фигурку, что окликнула его
по имени. Аверя же, глядевший на внезапно появившегося мальчика в упор, разумеется, не узнал его, поскольку не встречал никогда ранее, и от неожиданности выронил огниво, которое все еще сжимал в руке:
–