Бог знает лучше, стр. 21

Но мать меня просит, чтоб я песен не пел.».

В глазах Мику удивление мешалось с ужасом. Разве такое можно петь? Нельзя конечно-

ответил я ей взглядом. Ульянка только ойкнула: – Тебя же посадят. Ты чего... Ну пока же не

посадили...

«Наша Вольница без одежд пришла

В край, где верили, где варили власть

Скорые до рук, до расправ-услад

Локти выголив, порезвившись всласть.

Наша Вольница болью корчилась

Шарил грудь свинец, шею сук искал

Выкормыши бед тенью Кормчего

Шабаш правили в долгих сумерках.

Нашу Вольницу ветер выплюнул,

Отрыгнул огонь прелым порохом,

Выструнили псов, гимны выть в плену

Не изранить жуть нервным сполохом.»...

– Не хочу... Ольга закрыла лицо руками. Знаю, что очень больно, а по другому никак. Ты уж

прости...

«Наша Вольница бьет поклоны лбом,

Догмы рабские вбиты молотом.

Крылья дерзкие срезаны серпом,

Горло стянуто тесным воротом.

Наша Вольница зарешечена,

Меченых аркан в темноте настиг

Кость щербатая, кнут-пощечина

Стражи верные безмятежности.

Нашу Вольницу ливень выхлестал,

Отрезвила хмарь теплой водкою,

Выцвели шелка хором выкрестов,

Вехи топлены липкой рвотою.

Наша Вольница, без одежд пришла

Наша Вольница, болью корчилась

Наша Вольница, бьет поклоны лбом

Наша Вольница, зарешечена...

...Ястребы арканов

Холод ятаганов.»

Наступила неловкая тишина которую нарушила Ольга. – Лиска, не вздумай это петь.

– А что сразу я? Ольга Дмитри... – Алиса... – в ольгином голосе зазвенел металл. – Ты меня

знаешь, ты меня поняла. – Я вас очень хорошо поняла. – ответила Алиса тоном послушной

девочки. – Мику, Ульяна... Вы ничего не слышали. – Ольга внимательно посмотрела на них.

– И вообще... Шли бы вы все... погуляли хоть. А то торчите тут в духоте. Давайте... Только в

лес не уходите. На речку или... Если что, скажите я разрешила.

– Ольга Дмитриевна, – подозрительно вежливо спросила Алиса. – а можно с собой гитару

взять? – Ты без неё куда-нибудь ходишь? – Ага, посрать...

Ольга схватилась за голову. – Лиска, свободна. ИСЧЕЗНИ, ПОЖАЛУЙСТА, ДО УЖИНА!

Алиса только хмыкнула, выходя: – Вот спасибо... Ольга повернулась ко мне. – А ты... Ты...

Лекарство у тебя очень горькое. – Ну конфетками тебя уже досыта накормили... И ещё, напряг я тебя, Дженис, извини. Больше не буду. Пока хватит.

Она только покачала головой. – Ты сам-то не боишься? – За себя нет. Боялся когда живой

был. – А за них? За ту что стала мне дочерью? За ту что вернула мне любовь? За Мику? А

как ты думаешь? Ольга отвела глаза. – Давай иди, присмотри за ними, а я здесь посижу...

Девочки, перешептываясь, ждали меня на улице. – Ну что, куда пойдем? – Ой, а давайте на

наше место, раз в лес нельзя. Мику кивнула, соглашаясь. Краем уха я услышал. – Уля, никому

не рассказывай о том что в клубе было. Хорошо?

Та лишь по взрослому вздохнула: – Да я чего, не понимаю... Ох, вас же всех посадят. И меня

тоже. Мамочка... – Поэтому и молчи.

Алиса пихнула меня в спину, потом дёрнула за руку. – Подожди, стоять... Совсем ебанулся?

Такое петь, да ещё при Ольге. Кстати, что с ней было? Первый раз её такой видела.

– Сама расскажет, когда время придёт. Ты лучше колись, за что тебе срок нарисовался?

– Что, Ольга тебе нашептала? – Не стесняйся давай. А то может я в уголовницу влюбился.

– Да ну... – она махнула рукой. – Скажешь тоже. Ну сидели, болтали... Алиса понизила голос.

– Знаешь как бывает... Слово за слово, хуем по столу. Ну и... Нашёлся один умный, просигнализировал, блядь. Хотели сначала по пятьдесят восьмой... Да тот мудак ещё в

больницу нечаянно попал... А потом. – Что потом? Она лишь хмыкнула: – Да ничего. На

условное и вот Ольге на поруки спихнули. Она же общественница, трудными подростками

занимается. Таких как я перевоспитывает. Да ладно, спецшкола всё одно висит... Да похеру, только Ульянку жалко. Пропадёт она без меня. А ты уголовница... Получишь ведь.

Я изобразил раскаяние. – Всё понял, молчу. Алиса засмеялась. – Вот и молчи...

Инопланетянин, бля. Ладно, давай девчонок догонять, а то упрутся ещё куда...

Догнали мы их уже около забора. Опять забор... Значит где-то обязательно должен быть лаз.

Похоже это уже традиция. И точно, вон отодвинутые доски.

– Эй, вы чего там застряли? – услышали мы Мику. – Давайте сюда лезьте. – продолжила она.

Я только почесал в затылке. – У вас тут что, тайные ходы кругом? А забор тогда зачем?

Мику расхохоталась, видя моё недоумение и нагнувшись полезла в дыру. При этом она ещё

умудрялась рассуждать: – Наверно для красоты. Нет ну по какой-нибудь там инструкции он

конечно обязан быть. Только мы же не знаем что это за инструкция. Нам же не сказали. И

Ольга Дмитриевна ничего про дырку в заборе и что в неё нельзя лазить не говорила. Хотя

может быть и говорила, но я честно не помню...

Алиса вздохнула и шлёпнула Мику пониже спины. – Микуся, хватит, он всё понял. А ты

давай осторожней, а то майку порвёшь. Учти, я зашивать не буду. Будешь голый ходить.

Это да... Здешние дыры в заборе для взрослых не предназначены. Осторожно протискиваясь

в дыру, я сначало почувствовал как кто-то тыкает кулаком мне в спину, потом услышал

Ульянку. – Ну вы где там? Я тут что одна тут буду? – Да у нас тут проблема. Один большой и

толстый застрял. ЧЕГО... КТО ТОЛСТЫЙ? КТО ГДЕ-ТО ЗАСТРЯЛ? ДА Я ВАМ ЧТО

ВИННИ-ПУХ В НОРЕ У КРОЛИКА? – КТО? – недоуменно спросили Алиса и Мику вместе.

Проехали...

Я стоял на бескрайнем лугу. Неподалёку несколько берёзок, просёлочная дорога, уходящая

куда-то вдаль за горизонт, запахи нагревшейся на солнце травы и полевых цветов, лес

вдалеке. Алиска, Мику, а Ульяна где? – Смотри чего у меня. Нашлась, однако. На ладошке у

неё сидела божья коровка. – Здорово, да?

Божья коровка улетай на небо. Здесь дают котлетки только тем кто в клетке... – Давай её

отпустим. Если крылья держат, да несут... Будут вербовать тебя в гербарий, ты не соглашайся.

У тебя же детки. Улетай... Авось не донесут. Улетай навсегда и я помолюсь за тебя...

– А зачем за неё ещё молиться? – Она же живая. Создание Божье...

Ульянка только махнула на меня рукой. – Ладно, я поняла. Микуся пойдём цветов нарвём.

Я повернулся. Мику стояла на пригорке, раскинув руки. – Почему у меня нет крыльев? Я

хочу взлететь... Высоко, как птица. Ульяна закрыла лицо ладошками. – Лиска, что с ними?

Один за божью коровку молиться хочет, другая улететь... Чего это?

Та лишь пожала плечами. – Не знаю, перегрелись наверно. Короче, девчонки, пошли за

цветами. А ты, сиди тут и гитару охраняй. Понял? – Ага. Вы только далеко не уходите, чтобы