Выборка по метке: "фанфик". Страница 244

Лекания – мир, населенный оборотнями. В нем существует закон, что оборотни разных рас и видов не могут быть вместе, создать семью. Кошачьи кланы только с кошачьими, волчьи - с волчьими, и так далее. Но что будет, если один из сыновей вожака клана Белых Волков полюбит младшего сына главы клана Снежных Барсов? Смогут ли они доказать всему миру, что любовь сильнее традиций и убеждений? Или же сдадутся, откажутся от борьбы за своё счастье?

С самого своего появления Поттер действовал на Тони очень странно, заставляя то нервничать, то психовать, то беспричинно радоваться. Тони хотел бы сказать, что ничего серьёзного и вообще он на каждую симпатичную мордашку так реагирует, но что-то подсказывало: не всё так просто. Далеко не всё.

«- Эти кошмары... они меня преследуют даже наяву. - Послушай меня. Когда солнце сядет, возьми мою руку. Так ты будешь знать, что не один. - Но я с самого начала никогда и не был один... Ты всегда направляла меня как северная звезда моряка. »

Когда всю жизнь считал, что живешь в военной драме или на худой конец - в мелодраме с заведомо несчастливым концом, обнаружить себя посреди семейного ситкома, должно быть, тяжело. Верно, Иорвет? А потом из ситкома обратно в драму - так тоже бывает)

Я понятия не имел, как Гусман согласился на то, чтобы Патрик поехал с нами. Всё заливал мне, что с его деньгами и связями для нас это путешествие превратится в настоящий рай на Земле. Но мне с каждым днем все больше казалось, что это попросту поездка в ад, с падшим ангелочком на заднем сидении машины. И я согласился на это. Взял и согласился, почти сразу же.

— Андер, правда или действие? — Действие. — Поцелуй самого симпатичного парня в этой комнате.

— Это не просто секс. В тот момент, когда ты пришел сюда… В тот момент, когда ты даже на секунду задумался, чтобы прийти сюда — это перестало быть просто сексом. И тебе лучше поскорее разобраться в этом, иначе потеряешь обоих.

Они больше не говорили друг с другом после всего, что произошло между ними. И Андер все это время пытался не думать о том, как завидует Валерио. Тому, что тот просто может сидеть с ним рядом, говорить с ним, прикасаться. И не скучать по нему.

Я сам обвинял его в том, что он разрушил наши отношения с Омаром, хотя в глубине души понимал, что виноват в этом лишь я. Я относился к нему, как к куску мяса, вынудил залезть в самую глубь этой дерьмовой драмы. И я причинил ему боль. Все это сделал я. И я уж точно уверен, что не этого он хотел.

— Я всё равно не буду называть тебя... — тут обычно бледный Нико замолчал, надул щёки, явно сдерживая себя от ругательств, и одновременно с этим немного покраснел, мысленно, очевидно, представив себе всю абсурдность данной ситуации. А Перси сел рядом, полуголый, с красноватыми отметинами по всему торсу после бурной ночи, нагло усмехнулся и довольно спросил: — Ну же, Нико, кто теперь твой папочка?