Цитаты автора "Шопенгауэр Артур"

„Шопенгауэр — мастер языка. Этим определяется и его мышление. Его непременно нужно читать ради одного только языка.“

„Нет лучшего утешения в старости, чем сознание того, что удалось всю силу молодости воплотить в творения, которые не стареют.“

„Нет лучшего средства для освежения ума, как чтение древних классиков; стоит взять какого-нибудь из них в руки, хотя на полчаса, — сейчас же чувствуешь себя освеженным, облегченным и очищенным, поднятым и укрепленным, — как будто бы освежился купаньем в чистом источнике.“

„Справедливость — скорее мужская добродетель, человеколюбие — женская.“

„Для каждого человека ближний — зеркало, из которого смотрят на него его собственные пороки; но человек поступает при этом как собака, которая лает на зеркало в том предположении, что видит там не себя, а другую собаку.“

„Искренно друзья только называют себя друзьями; враги же искренни и на деле; поэтому их хулу следует использовать в целях самопознания, так как мы принимаем горькое лекарство.“

„Если же индивидуальность плохого качества, то все наслаждения подобны превосходным винам, попавшим в рот, где побывала желчь.“

„Без женщины наша жизнь была бы: в начале — беззащитна, в середине — без удовольствия, в конце — без утешения.“

„Газеты — это секундные стрелки истории. Но такие большей частью, что не только из худшего металла, но редко и ходят верно. Так называемые передовые статьи в них — это хор к драме текущих событий.“

„Люди уподобляются детям в том отношении, что, если им спускать, они становятся непослушными.“

„Tолько кажется, будто людей влечет какая-то сила, находящаяся впереди них, в действительности их подталкивает нечто сзади.“

„Самые прекрасные творения каждого искусства, благороднейшие создания гения, для тупого большинства людей навеки остаются книгой за семью печатями и недоступны для него, отделенного от них глубокой пропастью, как недоступно для черни общение с королями.“

„Kонечно же человек всегда делает то, что он хочет, но вот только то, что он хочет, всегда находится вне его власти.“

„Всегда сохраняется возможность, что на справедливый и добрый поступок оказал влияние какой-нибудь эгоистический мотив.“

„Физическим символом свободной воли служат необремененные грузом весы: они остаются в покое и никогда не выйдут из своего равновесия, пока что-нибудь не положено на одну из их чаш. Kак они не могут производить движения сами по себе, точно так же и свободная воля сама собой не ведет к данному поступку, по той именно причине, что из ничего ничего не получается.“

„Если бессмыслицы, какие нам приходится выслушивать в разговоре, начинают сердить нас, надо вообразить, что это разыгрывается комическая сцена между двумя дураками; это испытаннейшее средство.“

„Не стоит досадовать на людскую низость: что бы о ней ни говорили, она — сила.“

„Аффектирование какого-либо качества, хвастовство им — это признание самому себе, что не обладаешь ими.“

„Масса и чернь потомства всегда останется такой же извращенной и тупой, как всегда была и всегда есть масса и чернь современности.“

„Tолько тот, кто сам одарен, пожелает себе общества даровитого.“

„Здоровый нищий счастливее больного короля.“

„Предчувствуя близость смерти, я сознаюсь, что ненавижу немецкую нацию вследствие её бесконечной глупости и что я краснею от того, что принадлежу к ней.“

„Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.“

„Талант достигает цель, которую никто не может достичь; гений — ту, которую никто не может увидеть.“

„В национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа.“

„Честь — это, объективно, мнение других о нашем достоинстве, а субъективно — наш страх, перед этим мнением.“

„Мужчины от природы равнодушны друг к другу, а женщины от природы враги.“

„С угасанием полового побуждения истинное зерно жизни подточено и остаётся одна скорлупа, да и сама жизнь уподобляется комедии, начатой людьми и доигрываемой автоматами в людских костюмах.“

„Как нужда — постоянный бич народа, так и скука — бич высшего общества.“

„Заботиться о чести, то есть о добром имени, должен каждый, о чине — лишь тот, кто служит государству, и о славе — лишь немногие. В то же время честь считается неоценимым благом, а слава — самым ценным, что только может быть добыто человеком — золотым руном избранных, тогда как предпочитать чин богатству могут лишь дураки.“