Горькая полынь (СИ), стр. 56

– Не так, Аделина.

– А как? Хочешь, чтобы я отсосала тебе сейчас?

Я опустилась на колени и потянулась к пряжке его ремня. Назар остановил меня и присел передо мной. Обхватив за подбородок, он заставил меня посмотреть на себя. По щекам бежали слезы, много слез, картинка расплывалась, внутри все болело, старые раны истекали кровью…

– Зачем ты снова появился? – Я вцепилась в его руку, которой он удерживал меня. Это не давало мне окончательно утонуть, позволяло удержаться на поверхности. – Мне было так плохо все эти дни… Я пыталась выжить… А ты пришел и все сломал. Зачем? – Слезы душили меня, дыхание стало рваным. – Ты был готов проиграть меня в карты… Тебе на меня было плевать. Зачем ты снова здесь? Зачем так поступил тогда? Зачем уничтожил сейчас? Зачем? – Прокричала я. Чувствуя надвигающуюся истерику, я схватилась за его пиджак, как за спасательный круг, как будто это единственное, что могло мне помочь выстоять под ее безжалостным натиском. Из горла вырвались рыдания. Тело сотрясала крупная дрожь. – Тебе нравится играть чужими жизнями? Распоряжаться ими на свое усмотрение? Черт возьми, не молчи! Хотя бы сейчас не молчи! – Колотила я его по груди, отчаянно добиваясь ответов.

Внезапно Назар крепко прижал меня к себе, вмиг усмиряя. Я обессиленно притихла в его руках, продолжая дрожать от сильных эмоций. Назар поглаживал меня по голове. Согревал висок своим дыханием. Трогая пуговицу на его рубашке, я чувствовала, как истерика отступает.

– Я хотела, чтобы тебе было хорошо со мной, делала все, что ты скажешь… Я доверяла тебе… А ты сделал мне так больно… – Прикрыв глаза, я уткнулась щекой в его грудь. Я должна держаться от Назара подальше, должна на него злиться, ненавидеть, но у меня больше не получалось этого делать… В его объятиях было так хорошо, спокойно. Я знала, что как только из них выберусь, меня захватит нестерпимая боль и начнется новая попытка выжить…

– Если бы я не был уверен в своей победе, я бы за стол не сел, – вдруг заговорил Назар. – Тебе ничего не угрожало.

Хотелось бы мне хоть на сотую долю обладать такой же уверенностью как у него.

– Я не знаю правил покера, но уверена, что эта игра строится не только на математическом расчете, но и на некоторой доле банального везения. И этой доли тебе могло не хватить в тот день.

– Так многие думают. Повезти может раз или два, но в конечном итоге выигрывает тот, у кого больше опыта. Я хорошо знаю Громова, и весь его блеф считываю на раз. У него не было против меня шансов.

На самом деле меня волновало другое. Оно безжалостным огнем нестерпимо жгло душу.

– Ты даже не задумался, каково было мне в тот момент. Сделал меня разменной монетой в вашей игре… Хотя ты и не должен был заботиться о моих чувствах. Я ведь сама тебе продалась. Ты был в своем праве… наверное… А я так хотела для тебя что-то значить…

Назар обхватил меня за подбородок, прожигая взглядом. Впервые он смотрел на меня так… тепло. Его сосредоточенное на мне внимание волной окутало, согрело.

– Я бы не отдал тебя ему. Не надейся. – Он провел тыльной стороной ладони по моей щеке, продолжая плавить взглядом. – Под кожу мне влезла, глупая маленькая девочка. Не вытравить теперь.

Измученный за последние часы разум отказывался анализировать эти слова.

– Что это значит? – Спросила я полушепотом.

– Что я тебя не отпускаю.

– Пока не отработаю все деньги?

– Я буду постоянно увеличивать твой долг.

Когда я уходила от Назара, я распрощалась со всякой надеждой на то, что у меня с ним что-то может быть. Я пыталась переболеть им и жить дальше, а теперь он снова наводил хаос в моей душе, отравлял собой мой изломанный мир.

– Мне не нужны твои деньги, – прошептала я. – Никогда на самом деле не были нужны. Было глупостью напроситься к тебе в содержанки. Только теперь я это поняла. Я больше так не хочу.

– Рад слышать.

Три долгих месяца я глушила в себе потребность в Назаре, уговаривала сердце отпустить, выживала, собирая себя заново. Казалось, я проделала за это время большую работу, но стоило ему снова оказаться рядом, как меня отбросило назад, туда, где я совершенно не могла противостоять ему.

– Прогони меня, – прошептала я, не чувствуя в себе сил уйти от него сейчас.

– Зачем мне это делать?

– Потому что мне больно оставаться с тобой.

– А без меня не больно? – Он стер слезу с моей щеки.

– И без тебя больно. – Я прикрыла глаза, не способная выносить его пристальный взгляд. – Слишком больно.

Назар обхватил меня за затылок и снова поцеловал. Это казалось сном, потому что поверить в реальность было невозможно. Долгие месяцы я жила с мыслью, что Назар остался в прошлом. А теперь он снова в моем настоящем, обнимает, целует… На мгновение где-то внутри очень глубоко зародилось что-то похожее на счастье… Если все это сон, то очень жестокий.

– Так не больно? – Ласкало его горячее дыхание мои губы. – Mein Mädchen (Моя девочка, – прим. автора).

Я только начала изучать немецкий, но эти два слова поняла.

– Твоя?

Назар слегка прищурился и улыбнулся.

– Времени зря не теряла.

– Я просто пыталась выжить…

Назар крепче обнял меня. Я слушала биение его сердца, снова начиная плакать.

– Моя, – раздалось в тишине.

Его слова латали дыры в истерзанной душе.

– А ты… мой? – Тихо спросила я, боясь выпустить на свободу робкую надежду.

Мы сидели на полу. Обнаженная физически и морально я прижималась к Назару, впитывала в себя тепло его объятий, которые он ни на мгновение не ослабил. Что бы он сейчас не ответил, это не изменит моих чувств к нему. Я пробовала его забыть, изгнать из сердца, но как оказалось, совсем не преуспела в этом. Я тихо продолжала его любить, бережно сохраняя это чувство глубоко внутри себя.

– Твой… весь с потрохами, Аделина.

Слезы жили своей собственной жизнью, продолжали течь по щекам, спускались к губам, на которых появилась тихая улыбка.

Лера сказала, у моей истории не будет счастливого финала, но я этого и не хочу, потому что финал – это всегда конец. А я хочу, чтобы моя история с Назаром продолжалась…