Развод с монстром, стр. 9

Сенбернар тем временем уверенно трусил в конец коридора и вскоре свернул в крайнюю дверь у окна. За его тихим радостным взвизгом не последовало никакого возгласа удивления, и я уже решила, что пора смыться, пока не заметили, но любопытство победило. Я подкралась к двери и заглянула внутрь.

Чтобы тут же замереть на пороге комнаты отдыха.

На меня смотрел Бесовецкий. Исподлобья. Тем самым пронзительным взглядом, который снился сегодня полночи. Пес сидел перед ним, радостно размахивая хвостом, и он тихонько трепал его за шею.

– Здравствуйте, – выдала я хриплое. – Так… собака ваша…

– Моя, – лаконично подтвердил он очевидное. Даже не утрудился ответить на приветствие.

Я кивнула, сделала пару шагов назад с парализованным удивлением лицом и зашагала по коридору к лифтам. Что он тут делает без вчерашней охраны? Да еще и в комнате отдыха для штатного персонала? Он что, нанялся сюда работать? Или снова вызвался на консультацию?

Как бы то ни было, хорошо бы с ним больше не столкнуться. Работать у нас вместе точно не выйдет. Я его ребусы разгадывать не буду, и на его недовольную физиономию пялиться – тоже. Уж лучше Леша. Хоть и толку от него почти нет.

Краморов нашелся у себя в кабинете.

– Надежда Яковлевна, проходите, – обернулся он от окна.

– Доброе утро, – нервно выдохнула я, направляясь к креслу у его стола.

– Я тут подсмотрел, как вы проводили собаку Бесовецкого на проходную, – улыбнулся он.

– Я не знала, что пес его, – смущенно ответила я.

– Нашли хозяина? – довольно поинтересовался он.

– Да. Он…

– Он согласился тут работать, – перебил меня Краморов.

– Вот как?

– Да. Садитесь. Кофе будете?

– Нет, спасибо.

– Рад, что вы откликнулись на предложение…

– Честно говоря, не думала, что такое предложение возможно, ведь я не справилась с последним…

– Напротив, – возразил он, устало опускаясь в кресло. – Вам просто не хватило свежего взгляда на дело. Так бывает, когда нет подходящей команды.

– Пожалуй, – закивала я, настороженно задерживая дыхание.

– Я бы хотел предложить вам должность сотрудника отдела по особым случаям.

– Особым?

– Именно, – медленно кивнул он. – Вы прекрасно себя проявили, как незаурядный специалист с творческим подходом к делу. Вы действительно хороший диагност. Но вам понадобится небольшой апгрейд.

– Я готова к любому обучению, – с готовностью заявила я.

– Это хорошо, – уклончиво похвалил он. – Но я хотел бы, чтобы вы понимали – пути назад не будет. Вам откроются секретные данные и технологии, после знакомства с которыми возврат к прежней жизни невозможен. Вы станете полноценным членом команды и научитесь разбираться в гораздо более интересных случаях патологий и заболеваний, чем раньше. У нас тут собираются довольно яркие кейсы…

– Звучит как мечта, – осторожно улыбнулась я.

Краморов задумчиво посмотрел мне в лицо.

– Я знаю, что вы замужем, – заметил вдруг. – Вас не смущает перспектива внеурочной работы в больших объемах? У вас нет в планах чего-то такого, что может быть несовместимо с перспективами?

– Нет, – перебила я его. – Мы с мужем на пути к разводу, и каждый занят своей карьерой.

Краморов озадаченно замолчал, продолжая изучать мое лицо.

– Хорошо, – кивнул, наконец. – Тогда, пойдемте, покажу вам ваш кабинет. И, кстати, с вашим коллегой вы сегодня уже виделись, – бросил он, выбираясь из-за стола, а у меня пересохло в горле.

– Бесовецкий? – выдавила я изумленно.

– Рады? У него многому можно поучиться, правда? – довольно кивнул Краморов. – Пойдемте.

Хорошо, что он не стал дожидаться моего ответа. Я бы все равно не смогла изобразить радость и энтузиазм, которого требовала ситуация. Ну почему Бесовецкий? Нет, конечно, он продемонстрировал крутой навык систематизации и анализа разрозненных данных по диагнозу… но это еще не делает из него гения. Краморов что, хочет нас столкнуть лбами? Думает, что я буду работать катализатором между ходом дела и гениальными выводами Бесовецкого? Собирать информацию, чтобы этот гений только у стенки сидел и выдавал блестящие заключения? Да еще и с таким видом, будто я – полная идиотка?

– Надя?

– А? – очнулась я, обнаруживая себя в тех же дверях, в которых оставила сегодня сенбернара.

– Проходи, – посторонился Краморов и посмотрел в сторону Бесовецкого. Тот стоял у окна с чашкой, повернув к нам голову. – С Надеждой Яковлевной вы уже знакомы.

– Здрасти, – глупо кивнула ему я.

– Изучили договор, Верес?

– Нет, – перевел он взгляд на Краморова. – Но вы сказали, что есть пациент…

– Тогда подписывайте договор и идите к пациенту.

– Уже подписал.

И Бесовецкий направился к выходу, опустив чашку со стуком на стол. Я нерешительно зашагала за ним.

– Второй этаж, палата К–2! – прозвучало нам вслед, когда мы вышли в коридор.

Бред какой-то. Вот так с места в карьер? Пес, кстати, за нами не пошел. Видимо, у него появилась новая точка ожидания. И я бы предпочла остаться с ним и подождать итоги этого забега, но, кажется, именно Бесовецкий определял скорость и вектор работы нашего дуэта. Лифтом он не воспользовался, пришлось бежать за ним по ступеням. У него что, клаустрофобия?

Когда я его настигла, он уже распахивал двери нужной палаты. Хорошо, чувствую, сработаемся…

Значит, мужик, все же, у Надежды имеется…

И это открытие так неприятно скрутило нервы в узел, что мне захотелось его тут же найти и прибить.

– Можете выйти? – процедил я, не глядя на Надю, когда она встала рядом с койкой пациентки.

– Нет, – отрезала она и улыбнулась бледной девушке в подушках. – Здравствуйте. Я – Надежда Яковлевна. А мой коллега – Верес Олегович.

Я отчетливо скрипнул зубами. Зря я отказался от предложения командовать в нашем тандеме. Надя тем временем потянулась к карточке пациентки и углубилась в ее изучение, а я обошел кровать и стянул с девушки одеяло, чувствуя себя все глупее.

Откуда вдруг мужик-то взялся? Может, она несколько дней жила в клинике, а сегодня приехала из дома?

– Верес Олегович? – кажется, уже не в перый раз позвала меня Надя.

Я же задумчиво пялился на бледную немочь с прозрачно-белыми волосами, которая обнаружилась под одеялом. По рисунку венок на ее коже можно было составить карту ее сердечно-сосудистой системы.

– Какие у вас жалобы? – хрипло потребовал я.

– Синдром Элерса-Данло, – захлопала на меня глазами пациентка.

Меня будто по морде шлепнули. Я даже немного тряхнул башкой и перевел взгляд на Надю. Она смотрела на меня раздраженно и растеряно.

– У пациентки есть диагноз? – тупо переспросил я.

– Похоже на то, – и Надя поджала губы.

Я опустил взгляд на руку девушки, протянул к ней ладонь и бесцеремонно надавив на кожу плеча, оттянул ее насколько было возможно.

– Гиперрастяжимость… Одна на миллион.

Я хмыкнул. Это в романтических балладах «одна на миллион» – завидное определение. В случае с синдромом Элерса-Данло – это приговор. И лечения нет.

– То есть, в карте никакого вопроса для нас не осталось? – уточнил я.

– Ну, вы же сейчас определили даже форму синдрома… Поэтому, никакого. – Надя свернула карту и вернула на место, обращаясь к пациентке: – Простите, пожалуйста, за беспокойство.

– Ничего, – улыбнулась девушка. – Савелий Анатольевич предупредил, что ко мне утром прибежит парочка врачей, как он сказал, с выпученными глазами, и будет наперегонки ставить мне диагноз.

Надя улыбнулась, а я, насупившись, направился в коридор. Вот же Краморов! Вот старый козел!

– Верес! – послышался окрик позади, и я все же притормозил, давая возможность Наде меня догнать. – Вы можете…

– Что? – обернулся я к ней так резко, что она оставила открытым рот, забыв, что хотела что-то сказать.

А еще едва не впечаталась мне в грудь.

– Не спешите разбираться с Краморовым, он ничего не делает просто так, – наконец выговорила Надя и отвела взгляд, смущенно поправляя тот самый локон. Сегодня ее волосы пахнут иначе и сильнее вьются. – Видимо, хотел проверить, как мы будем выглядеть в дуэте. И мы оправдали его прогноз. Поэтому, предлагаю обсудить, как действовать дальше, если мы будем работать вместе…