Развод с монстром, стр. 8

– Не все не заслуживают, – огрызнулся я. – Но не мне судить кого-то. Я отвечаю только за себя.

– Ладно, – пожал он плечами. – Пойдемте.

И он пошел передо мной, сильнее припадая на больную ногу.

– А вы? Почему без трости? – поинтересовался я.

– Оставил в кабинете.

– Какой смысл? – Я осмотрелся в незнакомом коридоре.

– Мне нужно какое-то время расхаживать ногу без палки. Так обезболивающего требуется меньше…

Я не ответил. Быть может. Но стало неинтересно.

Раннее утро выстудило коридоры здания, заполнив их невнятной тишиной. Мобильные тут не ловили, внешние звуки не долетали. Только шарканье Краморова разбавляло эту глухонемую муть.

– А у вас умный пес, – заметил он. – Обычно собаки не переносят оборотней…

– Не все.

– Я не встречал. Вы что-то значите особенное для вашего пса.

– Господин «главный доктор», я плохо поддерживаю вежливые беседы, – огрызнулся я раздраженно.

– Беседа у нас не вежливости ради, – спокойно парировал он, останавливаясь перед дверью. – Вы согласились здесь работать, и я хочу узнать вас лучше. Даже не так – я обязан вас узнать, потому что настройка вашей работы в моем отделении для меня важна. Я вижу, что вы – социопат, но вынужденный. Потому что вы хотите общаться, хотите работать по профессии и быть полезным другим. И жить нормальной жизнью вы жаждете. Но вас отучили это признавать. И теперь вы ненавидите себя за каждый благой порыв. И всех, к кому он обращен.

– Это помешает нашему сотрудничеству? – раздраженно поинтересовался я.

– Нам нужно свести негативное влияние вашего прежнего опыта к минимуму. – И он толкнул передо мной двери. – Проходите.

Кабинет как кабинет. Просторный. С видом на лес через панорамное стекло. Светлый. И запахов тут нет почти – постарались.

– У меня к вам будет первый вопрос, – проковылял Краморов к столу. – Вы хотите, чтобы Надя была вашим боссом или вы – ее?

Я перестал осматриваться и устремил недоверчивый взгляд на собеседника.

– Вы шутите? – сузил я на нем глаза.

– Нет. Вы будете работать с ней. Но вопрос в том, как вам будет комфортнее? Кому-то нравится постоянно испытывать начальника на прочность, потому что в таком общении легче генерировать светлые идеи. А кому-то нужно чувство превосходства по умолчанию, чтобы рты открывались только по команде. – И он усмехнулся.

– Вы заведомо делаете из нее лишь костыль для моего функционирования? Она сделала всю основную работу в деле пациента с БАС.

– Нам это не помогло. А вот вы – да.

– Мне все равно, как вы организуете работу отдела, – отвернулся я к окну. – Взаимодействие с кем-то мне не нужно…

– Хорошо, – пожал он плечами. – Тогда я уволю Надю.

Я замер посреди кабинета, переставая дышать. Черт…

– Не надо, – процедил я.

Краморов сделал вид, что удивлен:

– Не надо?

– Оставьте ее в команде. Я уверен, что она – хороший специалист.

– Мне будет достаточно вас, – спорил он, тем не менее с интересом меня рассматривая. Старый манипулятор…

– Она мне нужна, – выдавил я. – Без нее я не соглашусь тут работать.

Краморов довольно дернул уголками губ.

– Ну, раз вы определились, тогда будете с ней равнозначными участниками команды с подчинением мне. Пойдет?

– На ваше усмотрение.

– Мне было интересно, как вы среагируете на вопрос, – усмехнулся он.

– И как? Вам понравилось?

– Превзошли ожидания. – Он тяжело оперся о столешницу и принялся растирать больную ногу. – Надежда будет позже.

Я усмехнулся двусмысленности.

– Думаете, у вас совсем нет надежды? – улыбнулся Краморов.

– Я не собираюсь с вами это обсуждать. А вот условия контракта меня волнуют.

– Хорошо. – Он оттолкнулся от стола и повел рукой в сторону кресла. – Присаживайтесь. Ваш контракт в верхнем ящике стола. Пациент – в палате «К–2».

– Уже и пациент есть?

– Здесь всегда есть пациент.

– Странно, что пациент есть всегда, а отдела нет.

– Отдел тоже есть. Просто не было вас.

– Вы готовы были развалить отдел и уволить надежного работника ради моей прихоти?

– Конечно, нет. Просто я убежден, что человек на своем месте – это не только дело, которым он занимается. Это – вся его жизнь. С кем живет, чем, счастлив или несчастен, пресыщен или целеустремлен – все это имеет значение. Предлагая вам работу, я беру ответственность на себя. Вы ведь понимаете, что данные, к которым вы получите доступ здесь, делают вас носителем секретной информации. Таким персоналом не разбрасываются…

– Мне не нужна Надежда, чтобы работать, – упрямо возразил я. – А на все остальное я готов.

– Всем кто-то нужен. Ей – вы. Она – вам. – И Краморов направился из кабинета, тяжело наступая на ногу. – Изучайте договор.

– А кофе можно?

– Кофе в конце по коридору, – махнул он в сторону и оставил двери открытыми. – Чувствуйте себя как дома.

Я слабо усмехнулся, вслушиваясь в его удалявшиеся шаги.

Ненавидел договоры. И манипуляции. Но что-то с этим типом было не так. В нем не читалось так хорошо знакомое мне неприкрытое стремление использовать все и всех. Казалось, он даже искренне наслаждается нашей встречей, будто мы не в секретном отделении диагностики и терапии, а где-то в его личной клинике. Не выслуживается, не показывает мне мое место… Он будто из тех, кто любит собирать недостающие детали и получать удовольствие, вслушиваясь в слабый щелчок вправленного сустава. Я – его недостающая деталь. И, уверен, приходил Краморов к этой мысли не один день… Такие отмеряют сто семь раз, прежде чем отрезать. Вот меня и «отрезали» от возможности сбежать.

А еще я – козырь, как ни крути. Всплыл, и все сразу сбежались тянуть на свою сторону. То, что я предпочел людей, ведьмаки вряд ли переживут. Люди бы проглотили, но я теперь работаю на них. Интересно, кто разрешил Краморову открыто выступить в таком противостоянии? А, может, я о себе слишком много думаю?

Я огляделся в кабинете еще раз… и направился за кофе.

Я нервничала так, будто впервые встречаюсь с работодателем. Несмотря на то, что отдел Краморова меня привлекал к делам время от времени, устроиться к ним на постоянную работу для меня было запредельной мечтой. Можно будет уйти из области консультаций в частной клинике и погрузиться в интересные медицинский расследования полностью. А еще – оправдано не видеться со Славой днями!

Осеннее утро выдалось прохладным, но я пересекала стоянку автомобилей в распахнутой настежь куртке, не обращая внимания на холод. Все мысли были заняты предстоящей встречей с Краморовым. Я ведь облажалась в последний раз. А, значит, нужно было как-то объяснить свой прокол, подобрать слова, пообещать что угодно, лишь бы взяли…

Только тут мой взгляд зацепился за большую рыжую собаку, смирно сидевшую без поводка рядом с невзрачным джипом. Сенбернар. Я притормозила, но пес не обратил на меня никакого внимания. Он не спускал внимательного взгляда с входа в здание.

– Привет, – зачем-то пробормотала я, останавливаясь в нескольких шагах.

Пес перевел на меня взгляд и повернул голову на бок, заинтересованно приподнимая уши.

– Ты что тут делаешь? Потерялся?

Он смешно заворчал то ли на меня, то ли на того, кто его тут бросил.

– Там что, твой хозяин? – кивнула я на вход.

Пес поднялся и приветливо завилял хвостом.

– Пошли поищем?

И мы вместе направились в отделение. Пес шел рядом, не забегая вперед, хотя было заметно, как он спешит найти кого-то. На проходной на собаку покосились охранники, но впустили, не сказав ни слова. Только стоило завернуть за угол, пес вдруг ускорился, вероятно, взяв след хозяина.

– Эй, подожди! – позвала я и бросилась следом.

Вместе мы оказались у лифта. Некоторое время заняло определить более перспективный этаж – мы прокатились с ним по всем, прежде чем он уверенно вышел на четвертом. Не то, чтобы я хорошо знала все отделение, но бывать приходилось много где. На четвертом этаже располагались кабинеты штатного медицинского персонала. Может, это пес Краморова?