Святое дело, стр. 6

Но вот появилась «Последняя республика» с ехидным вопросом, и только тогда полковника Маслова вдруг озарило: так ведь я же был у Сталина инструктором верховой езды! Вот только тут бравый кавалерист и вспомнил во всех подробностях тайные уроки в Манеже Наркомата обороны (не путать с Манежем на Манежной площади) и их печальный конец. Вспомнил через пять десятков лет гробового молчания. А до того никак вспомнить не мог.

А за ним вдруг и дочь Жукова Мария Георгиевна радостно воскликнула: ой, смотрите, что я нашла! Проклятая цензура вырезала!

Тут-то в мемуарах Жукова и появилось дополнение: настало, мол, время народу правду поведать.

Давайте же на мгновенье допустим, что вся эта история – чистой воды правда. Что же получается? Под большим секретом сын Сталина рассказал Жукову нечто такое, что никому рассказывать не следовало. А Жуков растрепал на весь свет. Да не просто так, а в печатном виде с переводом на все языки мира. Мы-то знаем: Сталин – зверь. Сталин – урка. Сталин – убийца. И все же он – Верховный главнокомандующий в самой кровавой войне в истории человечества. Хоть что-нибудь святое должно остаться.

Но Жуков и тут мстительно гадит, рассказывая историю, которую ему сообщили под большим секретом.

Если весь этот сюжет – чистая правда, тогда выходит, что Жуков – трепач и сплетник.

В декабре 1942 года Жуков лично руководил операцией в районе Ржева. Для грандиозного наступления были сосредоточены 33 армии, в том числе 23 общевойсковые, 3 ударные, 1 танковая, 4 воздушные и 2 резервные, не считая отдельных корпусов, дивизий, бригад, полков и сотен тысяч солдат маршевого пополнения. Жуков бросил в сражение 3 290 новейших танков, более тысячи самолетов, 24 тысячи орудий и минометов.

Жуков эту операцию провалил. Жуков сжег миллионы снарядов и сотни миллионов патронов. Жуков потерял почти все танки и сотни самолетов. Потери войск составили 215 тысяч убитых, искалеченных и раненых. При нулевом результате. Это сражение по количеству участвовавших в нем войск и боевой техники и расходу материальных средств превосходило все битвы, которые знала мировая история.

Жуков не просто был его участником, а главным инициатором, организатором, вдохновителем и руководителем. Об этом грандиозном сражении и о своей роли в нем великий стратег начисто забыл и в своих мемуарах о нем не вспоминал. А сталинское падение с арабского жеребца он хорошо помнит и смачно описывает, хотя сам падения не видел.

Вот вам цена шедевру военной мемуаристики: о грандиозной операции стратег рассказывать не стал, а передавать пересуды – пожалуйста.

Что же важнее для кремлевской пропаганды: сражение под руководством Жукова или пустяковый эпизод из жизни Сталина, который известен только по сплетням?

Сплетня – важнее. Ибо она подпирает главный устой всей коммунистической идеологии: войну Советский Союз якобы выиграл, Сталин якобы верил в победу и радовался вместе со всеми. На радостях даже и парад помышлял принимать, да только чуток у него не получилось…

В мемуарах, которые вышли при жизни Жукова и выходили потом два десятка лет после его смерти, ничего не сказано ни о сталинском падении, ни о разговоре с его сыном, ни о том, что Сталин подсказывал Жукову, на каком именно коне принимать парад. Но вот в самых последних – то есть самых правдивых – изданиях мемуаров вдруг открылась новая историческая правда.

Однако великую радость открытия омрачила мелкая неувязочка. По вновь обнаруженной версии мемуаров, Сталин «не без намека» советовал Жукову белого арабского коня, того самого, как выясняется, с которого сам и свалился. Но всем известно, что Жуков принимал Парад Победы не на арабском коне. Хроники и снимков того парада предостаточно, и каждый сам может уловить разницу. Даже невооруженным глазом.

Разнице той много веков. Европейский рыцарь защищал свой замок, деревни и земли в окрýге. Скакать за сотни верст ему не было нужды, потому он мог себя и коня своего защитить тяжеленными доспехами. Латы средневекового рыцаря весили 50–60 килограмм, да еще и коня доспехами обвешивали – а это еще 50–60 килограмм, если не больше. Помимо этого – оружие всадника, седло, сбруя и прочее. Чтобы нести такого бронированного седока, конь требовался большой, на мускулистых ногах толщиной с хорошее бревно.

А на бескрайних просторах Арабского халифата от Хорезма до Адена и от Кордовы до Кандагара надо было скакать под испепеляющим солнцем дни и недели. Тяжелые стальные доспехи тут никак не годились. Для таких условий конь требовался совсем иной: легкий, быстрый, выносливый. Арабы наносили поражение противнику не тяжестью мечей, а внезапностью и стремительностью своих атак. И защищали себя не стальными доспехами, а резвостью ног своих скакунов. Это как поединок чемпиона мира по боксу с чемпионом мира по бегу.

Обратим внимание на снимки покойного Саддама Хусейна. Он на арабском скакуне любил красоваться. И мужик вроде не крупногабаритный, а ноги чуть до земли не достают. Вроде как на ишаке едет, на эдаком тонконогом изящном ишачке с лебединой шеей.

Грациозная, по-лебединому изогнутая шея – не поэтический оборот, а официальное описание арабской породы. Там же сказано: маленькая голова, узкий череп, вогнутый «щучий» профиль, большие выразительные глаза, широкие ноздри, маленькие уши, глубокая четко очерченная подщечина, красивым изгибом переходящая в горло, высоко посаженный хвост, тонкие сухие стройные ноги, высота в холке 150–153 см, обхват груди 177–179 см, обхват пясти – 18,5 см.

Теперь посмотрим на фотографии Жукова, принимающего Парад Победы. Да ведь под ним же коняга исполинских размеров! Выбирали с понятием: знай наших! Конь Жукова в стандарты арабской породы никак не вписывается. Даже приблизительно.

Мелочь, пустячок, но за ним вырисовывается некая несуразность. Итак, для Сталина якобы выбрали арабского скакуна, потом за пять или шесть дней до парада Сталин рекомендовал его Жукову. Да не просто Сталин утвердил выбор, а, по словам Жукова, консультировался с главным кавалеристом планеты Маршалом Советского Союза Будённым Семёном Михайловичем.

И тут вырисовывается новая несуразность. Будённый первым в ХХ веке создал и возглавил не что-нибудь, а Первую конную армию. Во время Второй мировой войны и после нее, до самой смерти Сталина, Будённый был командующим кавалерией Красной Армии. У нас на Руси свои условия, свои требования. Под руководством и покровительством Будённого в Советском Союзе была выведена лучшая кавалерийская порода лошадей – будённовская. Не для рыцарских поединков и не для стражей ислама, а специально для наших условий. Для войн первой половины ХХ века. Для дерзких рейдов по вражьим тылам. Для действий на открытых флангах. Для стремительных бросков там, где противник слаб или его нет вовсе. Для наступления по лесам, болотам, оврагам и взгорьям. Для конно-механизированных групп, в которых танкистов, мотопехоты, артиллеристов, зенитчиков, минометчиков не меньше, чем конников.

Для парадов конь этой породы подходил как нельзя лучше. Так и зафиксировано в официальном описании: крупная верховая лошадь, у многих жеребцов высота в холке 170 см!

И вот вам задача: заместитель наркома обороны, командующий кавалерией Красной Армии Маршал Советского Союза Будённый якобы рекомендовал Сталину принимать Парад Победы не на нашем родном советском коне, а на арабской лошадке. С чего бы это?

Возразят, что будённовская порода в тот момент только вырисовывалась и официально утверждена в 1948 году. Ну и что? В 1945 году бумаги еще не были подписаны. Это понятно, не до того на войне было. Но кони-красавцы уже жили, уже воевали, уже дошли до Эльбы. Одного красавца даже генералу Дуайту Эйзенхауэру подарили. И он по достоинству подарок оценил.

Главное то, что к выведению будённовской породы самое прямое отношение имел сам Сталин. В 1935 году он вместе с Ворошиловым и Будённым побывал в Ростовской области на конном заводе им. Будённого. И тогда, и в последующие годы Сталин живо интересовался и участвовал в становлении и развитии коневодства в Советском Союзе, в частности в выведении новых пород верховых лошадей для Красной Армии.