Немного извращенно (ЛП), стр. 13

— Оо, — выдохнул Шон, когда Ратледж полностью оказался внутри.

Он схватил Ратледжа за руки, его бедра дрожали. Это было больно. Конечно, было больно. Ратледж глубоко вдохнул, его мышцы напряглись под пальцами Шона.

Тело Ратледжа было чертовски напряжено, как будто он боролся за контроль. Глаза Шона закрылись, рот открылся, когда он задыхался от этого жара. Он был практически насажен на член Ратледжа, удовольствие преследовало боль, когда он был растянут до предела. Он чувствовал себя таким полным, член Ратледжа был тяжелым внутри него.

Было все еще болезненно, создавая изысканную агонию, которая заставляла его член пульсировать и прижиматься к животу, протекая смазкой. Ощущение полноты было удовлетворительным так, как он не мог объяснить.

— Я в порядке, — сказал Шон, и, к его удивлению, так оно и было.

Интенсивность, чувство уязвимости делали с ним странные вещи, и он таял, и он хотел...

Ратледж начал двигаться.

Шон мог только бесполезно открывать и закрывать рот, когда странное, интенсивное удовольствие начало нарастать.

Член Ратледжа сильно уперся в его простату, и Шон вскрикнул, впились пальцами в плечи Ратледжа.

— О боже, о боже, — пробормотал он между неразборчивыми словами и звуками, когда Ратледж входил и выходил, трахая его теперь всерьез.

Все еще было больно, но Шон мог сосредоточиться только на интенсивном, сводящем с ума удовольствии, накапливающемся внутри него. Он дрожал всем телом, нуждаясь в дрочке, когда член Ратледжа глубоко погрузился в него, но недостаточно глубоко, никогда недостаточно, и это было хорошо, так хорошо, очень хорошо...

Запрокинув голову назад, Шон прикусил губу, когда Ратледж практически согнул его пополам, направив свой член под углом, который заставил Шона захныкать. Ратледж наклонился и начал целовать его в такт толчкам, его язык глубоко проник в него, и все, что мог сделать Шон, это держаться и плыть с бурей.

Он полностью потерял счет времени, весь его мир сузился до Ратледжа — Дерека — его горячего рта, его члена, его рук, блуждающих по всему телу Шона. Шон даже больше не говорил, просто принимал это и стонал. Его дырочка содрогалась вокруг члена Ратледжа, когда он безудержно долбил его, целуя и кусая шею и плечи Шона.

Член Шона был близок к взрыву, и он попытался прикоснуться к себе, но Ратледж не позволил ему. Шон чувствовал, как его живот сжимается, чувствовал, как его дырочка начинает пульсировать вокруг твердого члена, который продолжал трахать его, не останавливаясь, забирая его дыхание, рассудок, запреты.

Шон застонал, впиваясь пальцами в плечи Ратледжа.

— Я не могу...

— Ты можешь. — Ратледж жестоко толкнул в простату Шона, его пальцы болезненно сжали его бедра. — Кончай.

И Шон кончил, его тело содрогнулось, когда оргазм пронзил его. Ратледж толкнулся в него еще несколько раз, прежде чем застонать и замереть на нем. Шон безвольно лежал под ним, его дыхание все еще было прерывистым, а тело дрожало от толчков.

Он почувствовал, что засыпает, ощущая тепло и удовлетворение.

Глава 11

Когда Шон проснулся, он был один. Судя по солнечному свету, проникающему в окно, было около восьми утра. Зевнув, он сел и потянулся, пытаясь собраться с мыслями.

События прошлой ночи казались странными и сюрреалистичными. Если бы его тело не болело, он бы подумал, что это был просто сон. Но это не было сном. У него был настоящий секс с Ратледжем.

В нем был член Ратледжа.

Облизнув губы, Шон встал с кровати, слегка поморщившись, когда это движение вызвало новую волну тупой боли, и подошел к зеркалу.

Он был весь в синяках. Шон уставился на синяки в форме пальцев на бедрах и попытался понять, волнует ли его это или нет. Он был напуган, немного, но не из—за всей этой гей—истории. Конечно, он никогда не жаждал заняться сексом с мужчиной, но сам по себе секс его не так сильно беспокоил — по крайней мере, не до такой степени, чтобы паниковать и впадать в истерику. Его родители умерли, а его лучший друг был би, поэтому некому было судить его — не было никого, кому бы не было все равно.

Что действительно беспокоило Шона, так это тот факт, что у него был секс с Ратледжем. Этого не было в сделке. Конечно, Ратледж был довольно властным и полным решимости трахнуть его, но Шон мог легко отказаться. Мог легко остановить его. Но он этого не сделал. Это его напугало.

Не говоря уже о том, что интенсивность секса была почти пугающей. Страшно хорошо. Прикусив губу, Шон провел пальцем по синяку на бедре. Его кожа покалывала.

Дверь ванной внезапно открылась, и Шон слегка подпрыгнул.

Ратледж вышел из ванной, застегивая рубашку. Он остановился при виде Шона, и Шону пришлось подавить желание прикрыть себя руками. Он заставил свое тело расслабиться, говоря себе, чтобы он не был смешным. Там не было ничего такого, чего бы Ратледж не видел прошлой ночью.

Что—то мелькнуло на лице Ратледжа, прежде чем оно закрылось, его черты стали жесткими и отстраненными.

— Сколько ты хочешь?

— Что?

— Сколько ты хочешь за вчерашний вечер?

Шон резко вдохнул.

— Сколько я хочу? — повторил он.

Ратледж подошел к столу и взял свой мобильный телефон.

— Да. Назови свою цену.

Шон уставился на его широкую спину.

— Цена.

— Да, цена, — сказал Ратледж, и в его голосе прозвучало раздражение. — Что так трудно понять?

Внутри все сжалось, Шон поднял выброшенные боксеры и надел их, не обращая внимания на дискомфорт в заднице. Он хотел принять душ — он чувствовал себя грязным — но он не хотел оставаться голым и уязвимым.

—Пять тысяч, — сказал он.

Это должно было разозлить Ратледжа, верно?

Пауза.

—Хорошо.

По—видимому, нет.

Шон рассмеялся бы, если бы узел в животе не поднялся, превратившись в тугой ком в горле и заставив его чувствовать себя болезненно. Не говоря ни слова, он направился в ванную и очень тихо закрыл дверь. Прислонившись к ней, Шон закрыл глаза.

Дверь холодила его кожу.

* * * * *

Долгий горячий душ прояснил его голову. К тому времени, когда Шон вышел из ванной, он знал, что делать, но Ратледжа уже не было. Шон собирался позвонить ему, когда заметил мобильный телефон Ратледжа на столе. Вздохнув, Шон пошел проверить близнецов, но они все еще спали, поэтому он решил найти Ратледжа. Чем скорее он покончит с этим, тем лучше.

Примерно через пятнадцать минут блужданий Шон наконец признал, что понятия не имеет, где он находится. Это крыло особняка было ему совершенно незнакомо, и он не мог найти слуг, которые могли бы сказать ему, где находится Ратледж.

В особняке было почти устрашающе тихо. Место было роскошным, но оно было похоже на музей, а не на чей—то дом. Шон задавался вопросом, каково было бы расти здесь, и холодок пробежал по его спине.

Войдя в еще одну комнату, Шон замер, увидев Джозефа Ратледжа, сидящего за огромным столом.

— Извините, — сказал Шон, делая шаг назад. — Я не хотел...

— На самом деле, я хотел поговорить с вами, мистер Уайатт.

— Со мной? — Шон настороженно посмотрел на него, но зашел в комнату и закрыл дверь.

Густые седые брови Джозефа сдвинулись.

— Конечно. Присаживайтесь.

Шон сел в кресло напротив старика и стал ждать. Тишина растянулась, пока они смотрели друг на друга. И снова Шон был ошеломлен тем, насколько Джозеф Ратледж и его сын похожи друг на друга. Оказалось, что мужчины в этой семье очень хорошо стареют. Вот как будет выглядеть Ратледж через тридцать или сорок лет. Не то чтобы Шон увидит это.

— Мистер Уайатт, — наконец сказал Джозеф Ратледж, когда Шон отказался опускать взгляд. — Как долго вы в этих неестественных отношениях с моим сыном?

Шону пришлось напомнить себе, что Джозеф Ратледж очень болен. Он не должен вступать в споры с умирающим.

— Меньше месяца, сэр.

— Это облегчает задачу. — Джозеф Ратледж взял ручку и написал что—то на листе бумаги, прежде чем протянуть его через стол Шону. — Я считаю, что это было бы справедливой компенсацией за прекращение вашей связи с моим сыном.