Цветок пустыни (СИ), стр. 51

Поначалу мы были ошеломлены — казалось невероятным, что золотая статуя способна вмешаться в чужие беды. Но вскоре мы заметили удивительную закономерность: искренние просьбы, лишённые лжи и злого умысла, действительно находили отклик. Дети выздоравливали, конфликты утихали, наследники рождались здоровыми. Но если кто-то приходил со скрытым лукавством, с умыслом навредить другому или получить незаслуженную выгоду, его ждала быстрая и жёсткая расплата — болезни, финансовые потери или даже смерть прямо на площади перед богиней.

Слухи о том, что золотая драконица карает лжецов, словно молнии разлетелись по пескам Каракса, вызывая к статуе не только почтение, но и благоговейный страх.

Так родилась новая традиция — поклоняться «Богине справедливости» и приносить ей дары. Я с волнением наблюдала, как бедняки оставляли у неё на ладони горстки зёрен или скромные фигурки, вырезанные из дерева, а состоятельные эмиры и купцы вкладывали сверкающие золотые украшения, редчайшие самоцветы и дорогие специи.

Статуя принимала их по-своему: иногда бесследно исчезали дары, а порой, наоборот, на их месте появлялись необычные вещицы, словно богиня хотела поблагодарить паломника за искренность дав то, что имело бы ценность для просящего.

Впервые это произошло, когда мой свекор, отец Эргана, положил на ладонь богини изумительное колье, орнамент которого напоминал мой прежний найрис. Украшение исчезло сразу же, но вместо него на золотой ладони появился тонкий золотистый локон волос. Потрясённый, он осторожно взял локон в руки и улыбнулся, словно сразу понял значение этого загадочного дара. После этого случая паломники ещё охотнее потянулись к статуе, надеясь, что и им улыбнётся милость Богини справедливости.

После этого случая поток паломников резко увеличился. Они приезжали не только из соседних эмиратов, но даже из самых дальних уголков Каракса, не жалея сил и времени на дальнее путешествие. Пустыня ожила звоном бубенчиков и перешёптываниями тех, кто нашел справедливость у золотой драконицы.

Когда позволяло время я с любопытством наблюдала за каждым новым пришедшим, отмечая, как нерешительно замирали люди, а после собравшись духом, быстро ступали к статуе с трепетом и осторожностью. Многие долго так и не решались коснуться её руки, боясь кары. Но стоило одному человеку получить от богини что-то взамен, как в глазах остальных вспыхивала надежда, и они с удвоенной верой спешили к ней.

Вскоре возле статуи стали появляться небольшие импровизированные лавки и палатки, где продавались амулеты, засушенные травы и прочие сувениры, ожидавшие приносящих удачу и благоволения богини. Меня это поначалу раздражало, казалось святотатством, но потом я понял, что такова природа караксцев: они суеверны и не прочь прихватить сувенир на память.

Я приказала выделить отдельную территорию для торговли и организовать всё так, чтобы это не мешало основному потоку паломников. А вскоре даже привыкла к тому, что небольшой базарчик у храма стал частью нашей жизни, пёстрым и шумным её дополнением.

Эти бесконечные потоки паломников заставили меня серьёзно пересмотреть планы строительства. Изначально проект святилища вокруг статуи был скромным, но вскоре стало очевидно, что нам необходим целый храмовый комплекс. Пусть приходящие найдут здесь кров, пищу, воду и уютное место для молитвы. Пусть это место станет центром притяжения и культурной жизни эмирата, а не просто местным Храмом.

Мы с архитекторами собрались над чертежами, раздвигая границы площади вокруг статуи на добрую сотню метров. Там появились колоннады и павильоны для отдыха, трапезная, просторные залы молитв и небольшое общежитие для служителей. Я наблюдала, как с каждым днём площадь наполнялась жизнью: мощные оборотни замешивали тот самый «композитный бетон» из песка и смолы, вспыхивали искры сварочных аппаратов, собирающих ажурные конструкции, возводились лёгкие и изящные арочные своды. Все эти инженерные чудеса смешивались в голове — электричество, водопровод, общественные душевые... Голова кружилась от миллиона «нужно», но сердце билось в ритме счастья и восторга от созидания.

Пока храмовый комплекс обретал величественные очертания, мы с Эрганом не забывали и о собственном доме. «Белая жемчужина» — так мы называли наш дворец.

Возводить дворец в пустыне — задача не из простых. Мне иногда казалось, что проще было бы перетащить сюда кусочек дворца отца, но нет — мы хотели создать своё, неповторимое. Вдохновением послужила классическая каракская архитектура, приправленная образами из земных архивов и сказочных замков. Проект оказался поистине грандиозным. Белоснежный мрамор с тончайшими золотыми прожилками украшал стены и полы, образуя узоры, напоминающие чешуйки дракона. Просторные внутренние дворы окружали изящные аркады с резьбой, а над дворцом устремлялись к небу величественные купола и изящные шпили.

Но особым местом стало Гнездовье — сокровенное пространство в глубине дворца. Для драконов это не роскошь, а важнейшая необходимость. Я была уверенна: «Успею ещё!» — и с головой уходила в строительство, но в глубине души уже понимала, что скоро всё изменится.

Отдельной гордостью эмирата стал научный центр на востоке города. Современные лаборатории в сверкающих стеклянных павильонах должны были вместить в своих стенах исследователей со всего Альянса, жаждущих поучаствовать в грандиозном проекте преобразования пустыни в цветущий сад.

Пустыня на глазах превращалась в цветущий край благодаря умелому внедрению технологий орошения и терраформирования.

При строительстве эмирата были предусмотрены школы и программа образования местного населения. Впрочем первая школа появилась не в нашем эмирате, а у отца.

Мы поставили перед собой важную задачу — каждый житель наших эмиратов должен был получить базовое образование. Многие опасались, что это отпугнёт людей, но наоборот — родители увидели в этом шанс на лучшее будущее для детей. Начальные школы заполнились разновозрастными учениками, которые вместе познавали грамоту, основы науки и быта. Город ожил, наполнился юными голосами, мечтами и надеждами.

Пять лет строительства, развития и открытий.

Эти годы пролетели как один день. Случалось всякое: аварии, конфликты, трудности. Но каждый раз я чувствовала поддержку любимого супруга, свёкра и дяди… и Духи не забывали обо мне. Город рос и расцветал, становясь настоящим чудом в пустыне.

К концу пятого года произошло то, что я и не ждала. Мой любимый супруг улетел сдавать последние экзамены в своей Академии. А моя женская драконья сущность пробудилась окончательно.

Мне всё труднее было сосредоточиться на делах эмирата, а влекло лишь на нижний уровень в мою золотую сокровищницу. Там на красном мягком бархатном матрасике с золотыми кистями лежало сокровище — золотое яйцо, ставшее моей самой главной драгоценностью и тайной. Там, среди груды золота и украшений, я проводила долгие ночные часы в отсутствие супруга, шептала тихие слова и впервые чувствовала себя полностью счастливой и целостной. Я понимала: приближалось время гнездования, а вместе с ним — моё испытание.

Глава 30. Драконья беременность

Эрган ар К`ерри

Вернувшись из поездки неожиданно, никого не предупредив, я первым делом поспешил увидеть супругу. Её отсутствие сразу бросилось в глаза: никто не ждал меня у входа, не улыбнулся в приёмном зале, не прозвучало привычного приветствия, от которого мгновенно теплело в груди. Слуги беспомощно пожимали плечами, не имея представления, где скрывается их госпожа.

Тревожное предчувствие кольнуло в сердце, и сознание невольно потянулось к той незримой связи, что навсегда связала нас с Эолайн. Нить, тонкая и неуловимая, вела вниз, в самые глубины нашего нового дома. Туда, где были устроены сокровищницы, личные и священные для каждого дракона. Я не задумывался, почему именно там могу её найти. Просто чувствовал, что именно сейчас она нуждается во мне больше всего.