Мастер путей. Трилогия (СИ), стр. 128

Типа, намёк на то, что тут все умеют просчитывать последствия и не лезут не в своё дело?

— Дуэлянтам к бою! — рявкнула Ветрана.

И одним рывком отскочила прочь от нас двоих, чтоб случайно не попасть под раздачу. Ближний ножевой бой — это два мешка мяса под сотню килограмм каждый, которые машут востро наточенными железками, пытаясь наделать в своём оппоненте не предусмотренных заводом-изготовителем технологических отверстий. Или дырок. В зависимости от навыков владения клинковым оружием. И в процессе этого нередко страдают окружающие и окружение.

Я не тешил себя пустыми надеждами.

Из меня не делали спецназ. Мы не учились зачищать опорные пункты противника со штыком в руках. Правила ножевого боя понимаю больше интуитивно, чем по написанному. Настоящую поножовщину всерьёз никогда не рассматривал, оставляя оружием последнего шанса пистолет или гранату. Но, извините, мне уже четверть века минуло, и за спиной не один контракт. Передо мной — откровенно несовершеннолетний самоуверенный дебил, у которого ещё молоко на губах не высохло. Шансы откровенно не равны.

Я даже не хочу его убивать. Он просто меня бесит. Хочу только в рыло ему двинуть, можно даже не дырявить. Подойти, втащить кулаком с зажатым НРСом, и на этом успокоиться. Будет нагнетать — ещё раз стукнуть, уже по темечку. Это же реально одноразовый противник, бумажная мишень! Он же даже сдачи дать толком не сможет!

Но то, как он держится, показывает: у него есть козырь в рукаве.

Если человек хоть немного умеет шевелить извилинами, то прежде, чем нарваться на противника, он его изучит. Опустить это можно только в одном случае: если у тебя есть ультимативный туз, от которого нет спасения. И возможности врага тебя не интересуют даже факультативно.

Подобным образом и вёл себя Бесчестных. Перед ним противник очевидно старше его. А, значит, опытней. Он провоцирует меня на драку. Значит, хочет втянуть в неё. В драку не ввязываются в здравом уме, если не уверены, что победят. А ещё он играет на публику: всё указывает на то, что сейчас меня с треском порвут и скажут, что так оно уже и было.

Увы и ах, но людей резать я умею. Если надо — могу обойтись сухожилиями, чтоб выписать ему инвалидность первой группы. А если бы Ветрана попросила — организовал бы кровопускание с отсроченной смертью. Что такое нож и с чем его едят — знаю хорошо.

«Началось…», — подумалось мне.

Бесчестных не стал мудрствовать лукаво. С напускным равнодушием, будто бы уже зная исход сражения, медленно, явно с работой на толпу, поднял руку с ножом и нацелил его остриём мне в грудь. Так не делают, когда собираются насадить на него оппонента. Поза в стиле безносого сифилитика Волана де Морта, но никак не мастера ножевого боя. Будто волшебную палочку держит, чесслово…

Вот только, даже «Абракадабра» я не услышал.

Довольно громкий, особенно для закрытого помещения, хлопающий звук ударил по ушам. И буквально в тот же миг, не успел он заглохнуть, как мне в область сердца прилетела плюха, заставившая (буквально!) пошатнуться и инстинктивно отступить на шаг назад.

Ох-ох-ох-ох-ох-ох-ох! Вот это ни хуха себе, однако!

«А что, так можно было, да⁈».

А ножичек-то с сюрпризом, мать твою! Да и с каким!

Опустил голову на грудь и с неподдельным интересом, почти перешедшим в давно забытое чувство удивления, увидел торчащий из меня клинок без рукоятки, вонзившийся аккурат напротив сердца.

Это что за любвеобильное излияние в отношении чьей-то досточтимой матушки, я вас спрашиваю⁈ Или, по-русски говоря, «ё8 твою мать»⁈ Это как и чем надо было запустить двадцатисантиметровый клинок ножа без хвостовика с обухом толщиной в палец, чтоб эта зубочистка пробила слоёный пирог проклеенного арамидного пакета⁈

Судя по тому, что дышится легко и непринуждённо, острие клинка не достало до кожи. Иначе бы почувствовал укол. Но, мать твою, кусок металла из состояния покоя был запущен в полёт и пробил всратый, но бронежилет!

Бл9ть, я тоже так хочу!

Бесчестных победно улыбнулся, демонстрируя снисходительную ухмылку.

— Веришь или нет, но против тебя я не имею ровным счётом ничего. Просто… кое-кто оказался не в том месте… не в то время.

Это типа камень в мой огород?

Ну, что же. Жребий брошен. Твой ножичек с подвохом? Не ты один такой хитровылюбленный.

Я улыбнулся в ответ.

— Веришь или нет, но к тебе у меня тоже не было претензий. До вчерашнего дня. Просто… кое-кто оказался не в том месте… не в то время.

Улыбка враз сошла с морды лица оппонента.

Его можно понять.

Туловище, у которого из района сердца торчит елдический дрын ковыряльника, обязанный вынести ему это самое сердце, стоит и точит лясы.

Когда я из того же положения начал поднимать руку с ножом, Бесчестных резко побледнел.

Когда клинок моего НРС оказался наведён на противника, у оппонента включился инстинкт самосохранения. «Дмитрий Пелагиевич» развернулся на месте и без предварительной подготовки спринтера сорвался с места, стремительно разрывая дистанцию между нами.

«Пчёлы что-то подозревают».

Он уже не увидел, как НРС переворачивается в моей руке рукоятью в его сторону. Но, прежде, чем рухнуть замертво, споткнувшись на ровном месте, мог услышать, как не приглушённый абсолютно ничем, ночной покров разорвал выстрел девятимиллиметрового патрона в направляющем стволе рукоятки ножа.

Surprise, motherfcker.

Я даже не целился. На дистанции в семь метров работает «указательный рефлекс»: человек с нормальной координацией и здоровым мозгом безошибочно укажет рукой или пальцем на предмет в непосредственной близости от него даже, если не может его коснуться. А стрелять с помощью НРС иным образом часто не представляется возможным…

Всё же, выстрел в ночи слишком громкий. Несколько девушек-слушательниц из числа зрительниц оглушительно взвизгнули от испуга. Неспроста советские конструкторы изначально предполагали к этому комплексу малошумный патрон…

Красный подтёк, стремительно обагряющий кипенно-белый китель одноразового противника, растекался аккурат из центра масс тела. Пуля попала в позвоночник, что и обусловило тот кульбит, что отчебучил оппонент. Будто бегун-спринтер выполнил в фазе полёта команду «На плечо!» и стойким оловянным солдатиком исполнил «рыбку», растянувшись на полу.

Чем и о чём думала Ветрана в тот момент — решительно непонятно. Я ожидал чего угодно. Что она проверит признаки жизни у поверженного противника. Что попросит оказать ему первую помощь или, хотя бы, позвать кого-то из, к примеру, местных старших. Хотя бы, того же коменданта. Только в этот момент времени до меня дошло, что слишком странно всё прокатило: разве дозволены спонтанные дуэли на месте, без контроля преподавательского состава Академии?

— Дмитрий Пелагиевич! — позвала она моего оппонента, не подающего признаки жизни. — Вы признаёте своё поражение в дуэли?

Секунда тишины без подачи ответа.

— Впрочем, вопрос излишний, — вернула сама себе Морозова. — Паническое бегство от противника само предрешило исход поединка.

Бесшумно ступая мягкими тапочками по лакированному деревянному полу, наследница рода Морозовых, скользя, подошла ко мне.

— Дорогой мой Александр Александрович…!

Тоненькие пальчики прихватили ткань ночной рубашки и чуть развели подол в сторону на викторианский манер (кажется, у нас в мире подобные чики-брики было принято называть так). Девушка откинула реверанс, в поклоне умудрившись засветить мне свою зону, мать её, декольте, которую так и не удосужилась завязать.

— Вы дважды защитили мою жизнь, а сегодня заступились и за мою честь… Этого не оставит без внимания мой род, и не оставлю без должного вознаграждения я. Сегодня небезопасно стало в стенах Академии. Молю вас не отказать в защите и приютить до утра, покуда светлый день не прогонит коварный полог ночного мрака…

В этот момент мне начало казаться, что что-то где-то пошло не по плану. Но что конкретно и в какой момент времени…?