Дары Крови (СИ), стр. 9

Я помедлил. Может, Ирал предложил и не такой плохой способ решить эту проблему? Был Азур и нет Азура. Одёрнул себя. Это часть силы Оскуридо и не стоит так безрассудно использовать её без повода, давая почву для слухов и подозрений. Это не место битвы, а передо мной не реолец. Отчеканил:

— Я, гаэкуджа отряда Гирь Весов, я один из тех, на ком лежит вся тяжесть подготовки к битве за Теназ. У нас на счету каждый солдат и каждый адепт, неужто вы, хёнбен, хотите быть тем, на кого я укажу Яшмовым весам в следующий раз, оправдываясь за свою неудачу?

Азур побагровел и заорал:

— Оправдывайся чем хочешь гаэкуджа, а сейчас — вон! Пошёл прочь отсюда, гаэкуджа, это приказ! Приказ! Мне что, позвать караульных?

Молак, который всё это время молча висел рядом, покачал головой:

— Как-то неудачно вы повели разговор, господин.

Я лишь скрипнул зубами и развернулся. Ладно, продолжим этот разговор вместе с хоу Думайном, поглядим, как ты его выставишь прочь.

За порогом лечебницы, едва Азур захлопнул за нами двери, ткнул пальцем в солдата, который всё это время молчком следовал за Креодом:

— Крутишься здесь, заводишь знакомства среди слуг лечебницы, каждый час проскальзываешь внутрь и лично проверяешь наших раненых. Понял?

Солдат кивнул, затем скользнул взглядом мне за спину, на Креода и тут же кивнул ещё раза три.

Я лишь хмыкнул и рванул прочь, обратно в отряд.

— Хоу Думайн, я…

— Вовремя, я уж думал тебя искать.

Я, сбитый с мысли, остановленный в самом начале просьбы, лишь недоумённо протянул:

— М-м-м?

Ирал, наполовину торчащий из стены шатра, потёр руки:

— Награда, господин, награда. Мелочь, конечно, для короля, но…

Спустя минут сорок я стоял перед жидким, недовольным, помятым со сна строем солдат и адептов отряда. Перед теми, кто был сейчас в лагере и кого поднял на ноги приказ хоу Думайна.

Сам Думайн, не обращая внимания на недовольные шепотки, шагнул вперёд, поднял в руке свиток с печатью, позволил ему раскататься, словно его мог бы кто прочитать с семи шагов. Откашлявшись, громко и торжественно огласил:

— За храбрость, верность, отвагу и безупречное выполнение заданий на благо Скеро, идар младшей крови Лиал из Малого дома Денудо награждается званием хёнбена и должностью заместителя командира Гирь Весов, — выждав несколько ударов сердца Думайн рявкнул. — Да славится король Умбрадо!

— Да славится король Умбрадо! — рявкнул строй в ответ.

Но теперь к недовольным шепоткам прибавились и завистливые. Я, не хуже Думайна, пропускал их мимо ушей. Сейчас меня заботило недоделанное дело.

Но Думайн, выслушав меня, лишь покачал головой:

— Сам. Ты теперь мой заместитель, так что теперь это так и так я должен свалить тебе на плечи.

— Да, но…

— Никаких но, — отмахнулся Думайн и скривился. — К чему ты, вообще, создал эту проблему?

Я заледенел, переспросил:

— Создал проблему?

— Разумеется, — Думайн и глазом не моргнул на мой гневный взгляд. — Он же тебе прямо сказал, что не успел дойти до твоих людей. Идары крепче простолюдинов и ещё ни один идар нашего отряда, если уж дожил до лагеря, не помирал в лечебнице, а теперь, боюсь, твой этот Илиот станет первым таким. Просто, чтобы наказать тебя за злой язык. Ссориться с одним из главных лекарей лагеря? — Думайн покачал головой. — Ну ты, конечно, умник, заместитель.

Я стиснул зубы. У лечебницы не только солдат, оставленный скорее для отвода глаз, но и тень, от которой ничего не скрыть. Если только я узнаю… Этому Азуру не жить.

Думайн вздохнул:

— Ладно, я немного знаком с Азуром и немного поделюсь с тобой мудростью, Лиал, глядишь, когда ты в третий раз спасёшь принцессу, тогда и я повышение получу, нужно же будет оставить отряд на умного, правда?

Молак, который в это утро предпочитал наблюдать, а не советовать, хмыкнул:

— Господин, неужто у вас станет на одного советника больше?

Думайн, не подозревая, что в его шатре тесно от наблюдателей, нравоучительно заметил:

— Ты начал не с того, заместитель. Работа в лечебнице не самая приятная вещь даже для простолюдина, что уж говорить про, как теперь нас называют, идаров младшей крови, ещё менее приятно выгорание, когда ты пропускаешь через себя два-три своих запаса жара души…

Пусть хёнбен Азур и был идаром младшей крови из крепкого южного Дома Дуро, на землях которого я когда-то принял бой в болоте, но слух у него оказался никудышный. Но и того, что в этом шуме ему было не до чьих-то шагов, тоже отрицать не стоило: троица крепких мужиков ругалась, мой раненый солдат хрипел сквозь кляп, дёргался, пытаясь, если не убежать, куда бежать связанным, так хоть вырваться из чужих рук и грохнуться на пол.

Я досчитал до десяти, смиряя ненависть. Не справился, но хотя бы сумел смять уже начатые печати.

Хрипло приказал:

— Отставить!

Азур вздрогнул, развернулся, наконец, обнаружив меня за спиной, но даже не подумал оправдываться:

— Я неясно всё объяснил, гаэкуджа Лиал?

Теперь я качнул бляху на поясе. Азур опустил взгляд, прищурился и процедил:

— Однако. Какая невероятно быстрая карьера. Хорошо, я вижу, не слепой, только это ничего не меняет. Я неясно всё объяснил час назад, хёнбен Лиал? — через плечо рявкнул на мужиков. — Что замерли? Тащите его на перевязку.

Я снова стиснул зубы. Раз, два…

Перевязка? Чтоб жена забыла, как тебя зовут, Азур и в постели каждый раз называла новым именем.

…девять, десять. Досчитав, процедил:

— А ну, положили, где взяли, пока я вам ноги не поотрубал.

Мужики попятились под моим взглядом, глядя, как воздушный хлыст, созданный мной без звукового активатора, змеясь, пополз по полу, щербя доски. Я же перевёл взгляд на мрачного Азура.

— Вполне ясно. Только и я был серьёзен. Советник Яшмовые весы и сам король очень много надежд возлагают на наш отряд. И с каждым днём задания для нас будут становиться всё сложней и сложней.

Это можно было бы назвать бахвальством, чтобы придать веса моим словам, если бы это не было правдой. Тени немало интересного узнали за эту ночь, а тот же Яшмовые весы лёг спать уже под утро и проспал буквально три часа.

— Я, как заместитель командира Гирь Весов, не могу терять людей.

— Я здесь при чём? — буркнул Азур. — Вы теряете их на заданиях. Снова хотите меня в чём-то обвинить?

Я не, скрывая злости, переспросил:

— А вы, значит, теряете их на перевязках? Кто бы мог подумать?

Азур скрипнул зубами:

— Вы и прошлый раз наговорили достаточно, хёнбен Лиал, причём наговорили при этом простолюдине. Мне только беспорядков не хватало в лечебнице. Или так, или вырвать язык вашему солдату, чтобы он и слова не проронил. Хёнбен Лиал, не ухудшайте ситуацию, иначе мне придётся угрожать уже не караулом, а тем, что я начну кричать и дальняя палата придёт сюда за всеми вами. Я ясно выражаюсь, хёнбен Лиал? Вы ведь не думаете, что это всё я придумал?

Пришлось снова считать и вспоминать нравоучения Думайна. Но я снова справился и почти, как мне кажется, спокойно заметил:

— Угрожать мне точно не нужно, вы же не думаете, что жетон на поясе я получил на пустом месте? — раньше, чем мрачный Азур ещё что-то сказал в ответ, торопливо предложил. — Мы вполне можем обойтись без крайних мер. Оба. Гляньте, он всё понял и не проронит ни слова об этом деле.

Азур покосился на бешено кивающего и мычащего солдата и скривился:

— Сейчас, может, и да. Но кто прикроет ему рот, когда он выйдет отсюда? А остальным вашим людям?

— Здесь не только мои люди, а слухи про Кровавых и так и так ходят по лагерю, вам ли не знать, — соврал я. — Не на пустом же месте я пришёл сюда?

В этот раз Азур молчал дольше, не поднимая взгляда от моей плети, что так и портила пол. Наконец, поднял взгляд:

— Хорошо, по этому вопросу мы договорились. Вы трое — вон.

Мужики, одетые в грязные, заляпанные кровью балахоны, грохнули солдата на лежанку, затем бочком, вдоль стенки, выбрались из комнатушки этой человеческой конюшни в общий коридор и были таковы. Азур же мрачно продолжил: