Время настоящего (СИ), стр. 19

— Ты не злишься?

— Я люблю тебя.

Господи, что же ему делать? Что же ему теперь делать со всем этим?

Парусник причалил, но обернулся летучим голландцем.

========== XII ==========

Какое-то время оба они делали вид, что ничего не случилось. С переменным успехом.

Утром Джаред больше не просыпался, чтобы выпить с Дженсеном кофе и проводить на работу. Дженсен подозревал, что от пережитого стресса Джаред опять спит больше обычного, но подлый червячок сомнения нашептывал, что нет, это потому, что Джаред не хочет лишний раз с ним пересекаться.

Днем они созванивались, как и все прошлые недели, но диалог превратился в отстраненную формальность.

— У тебя все хорошо?

— Да. А у тебя?

— Я в порядке. Скоро буду дома.

— Я тебя жду.

Джаред ждал. Он действительно ждал, Дженсен был в этом уверен. Стоило только хлопнуть дверью, стоило позвать как обычно: «Джаред, я дома!», и он появлялся из комнат. С робкой улыбкой бросался Дженсену навстречу, но за шаг до него останавливался, как будто натыкался на невидимую стену. Улыбка гасла, но Джаред уже не мог отступить. «Привет, Дженсен». Неловкий обмен поцелуями. Объятия — как лед. Объятия, в которых Джаред начинал дрожать. Никогда, даже в самые первые дни вместе, с ним не случалось ничего подобного. Джаред стремился к нему, как и прежде, Дженсен чувствовал это всем нутром, где-то на уровне животных рефлексов, но Джаред словно оттаскивал сам себя, останавливал, и это причиняло Дженсену невыносимую боль.

За ужином они обменивались новостями. Вернее, Дженсен рассказывал о своей работе, а Джаред слушал. Дженсен вспоминал все подробности, детали, преувеличивая некоторые моменты, и старательно забивал эфир, лишь бы между ними не висела угнетающая тишина, о которую, наверное, можно было порезаться. Дженсену казалось, что стоит только перестать говорить слова, и он не выдержит, начнет кричать и будет делать это до тех пор, пока не сорвет голос. Только бы не было безмолвия, обнажающего чувства, высвечивающего их, как увеличительное стекло. Иногда Джаред реагировал. Начинал смеяться, что-то спрашивать, выдавать меткие комментарии, и в этот момент лед между ними плавился и тек невидимыми стеклянными слезами. И Дженсену в эти минуты хотелось плакать вместе с Джаредом. Но Дженсен улыбался в ответ, изо всех сил старался излучать тепло и любовь и чувствовал, что его для этого остается все меньше и меньше.

И фильмы. Они смотрели фильмы, сидя рядом, но все равно находились как будто на разных полюсах друг от друга. Иногда Джаред забывался и брал Дженсена за руку. Его ладонь была чужой и холодной.

Как-то ночью Дженсен проснулся, словно что-то неведомое разбудило его, и нашел рядом с собой только пустоту.

— Джаред… — встревожено позвал он, но ответа не получил: Джареда в спальне не было.

Остатки сна отлетели мгновенно. Дженсен все время помнил, как Джаред говорил об уходе. Только один раз, но это прозвучало, и Дженсен подспудно опасался, что Джаред так и сделает. Не случится ничего страшного, убеждал сам себя Дженсен, но знал, что вместе с Джаредом из его жизни уйдет что-то очень важное, что-то настоящее, часть его сердца, может быть. Поэтому Дженсен страшился этого так сильно, что не желал признавать сам факт страха.

Джаред нашелся на кухне. Стоял в полной темноте, отвернувшись к окну, и смотрел на ночной город. Поговори со мной, хотел сказать ему Дженсен, поговори со мной! Скажи, что тебя мучает, закричи, заплачь. Только не отстраняйся, не закрывайся от меня. Вместе мы со всем справимся. Но только вместе. Не сказал. Если сердце молчит или глухо, то все слова бесполезны.

Он подошел к Джареду и встал рядом. Что он видит там, в далеких огнях? Что чувствует? И словно отвечая на эти мысли, Джаред взял его руку, поднес к губам и поцеловал пальцы.

— Я…

Но не договорил.

Утром все началось сначала.

Днем Дженсен как обычно спустился вниз за кофе и шоколадкой. Работа не шла, и он надеялся с помощью сладкого и небольшого перерыва хоть сколько-нибудь подстегнуть измученный мозг. Дженсен зависал перед автоматом, мучаясь вопросом, что же хочет, когда из каморки охраны высунулся Морган и жестом поманил его к себе.

— Привет, Дженсен. Не хочешь составить мне компанию?

Он помахал большим пластиковым стаканом, зажатым в другой руке. Дженсен решил, что выбрать ему сегодня не суждено, и взял первое, на что упал взгляд — батончик «Твинкиз». Сейчас он передохнет в конуре Моргана, перезагрузит мозг, отвлечется на ничего не значащую болтовню, и все будет хорошо. Просто нужно выдохнуть.

Дженсен плюхнулся на вращающийся стул, вперился в мониторы и снова подвис. Рассеянно попытался откусить от батончика, не сняв обертки.

— Эй, Дженсен… — Морган смотрел на него внимательно и озабоченно. — Хреново выглядишь.

Дженсен встрепенулся.

— Сам такой.

Морган откинулся на спинку стула и отхлебнул из стакана.

— Что случилось?

— Ничего, — по привычке ответил Дженсен, но тут же понял, что если не расскажет хоть кому-нибудь, то его разорвет от внутренней боли и сомнений. Лучше бы Данниль, но она все еще приходила в себя после аварии, и Дженсен не хотел волновать ее лишний раз. А вот Морган… Морган ведь тоже был в курсе про них . И Дженсен знал, что найдет у него понимание.

Морган пожал плечами.

— Ничего так ничего.

— У нас с Джаредом… не все гладко. Это не ссора… тени прошлого, что ли. Что-то, что случилось еще до нашей встречи, но сейчас напомнило о себе. Оно встало между нами, а я не знаю, как мне поступить.

Дженсен выговорил все это на одном дыхании. И тут же ощутил, как напряжение последних дней его отпустило. Слегка. Потом Дженсен, скорее всего, пожалеет об этой откровенности, но сейчас это было именно то, что ему нужно.

— Если это твоя вина, то извинись и дай ему возможность простить тебя, — ответил Морган после некоторого раздумья. — Если вина его, то дай ему возможность извиниться и прости его.

— А если нет ничьей вины?

— Тени прошлого?

— Да.

— Скажи ему, что прошлого больше нет. У вас есть настоящее и будущее, и все, что было до этого, не считается. Вы открыли новую страницу, и отсчет пошел заново.

Той же ночью Дженсен снова проснулся и не нашел Джареда рядом с собой. Что он видит в ночных огнях? Может быть, ответы на незаданные вопросы?

— Джаред…

— Что?

— То, что было в прошлом, было не с нами. Этого больше нет. Есть ты и я, и то, что сейчас. Вместе мы справимся. Ты мне веришь?

— Верю.

— Хорошо.

— Ты только подожди немного. Я смогу…

— Я подожду. Столько, сколько нужно.

Когда они снова легли, Джаред не отполз на самый край постели, как делал это во все ночи после того злополучного происшествия. Он прижался лбом к плечу Дженсена и обхватил его руку. И спокойно проспал до звонка будильника, а утром встал проводить Дженсена на работу.

Все казалось вернувшимся на круги своя. И Дженсен расслабился.

Он и правда думал, что справляется, что никто ничего не замечает. Никто, кроме Моргана, ехидно шепнул внутренний голос, но Дженсен его проигнорировал. Совсем нет нужды загоняться еще и по этому поводу. Когда Бивер вызвал его к себе, Дженсен ожидал, что речь пойдет о текущем заказе.

Бивер сидел за столом, поставив подбородок на сведенные шатром руки. Телефоны молчали против обыкновения. Дракончик пребывал в непривычном для себя странно-меланхоличном настроении.

— Джим, — Дженсен кивнул, приветствуя его.

— Дженсен. Ты в курсе, что похож на чертов несвежий труп?

От сравнения Дженсен опешил.

— Прошу прощения?

— Ты ужасно выглядишь. Не знаю, что там у тебя случилось, да и знать не хочу. Но ты всех пугаешь.

Дженсен не нашелся, что ответить. Пока он судорожно подбирал подходящие слова, Бивер закончил мысль самым неожиданным образом:

— Брысь домой.

— Что?

— Иди домой. Отоспись как следует, поешь, потрахайся, а в понедельник приходи обратно. И мозги прихватить не забудь.