Магический эликсир (СИ), стр. 14

— Гермиона?

— Что?

— Он смотрит на тебя.

Сердце отчаянно колотилось.

— Не знаю из-за чего вы разошлись, — сказал Невилл, — он бывает упертым, вспыльчивым, иногда он не выбирает слов, когда злится, но он давно не тот мальчик, который травил нас в школе.

— Я знаю, Невилл, — она отпустила его руку. Танец, наконец-то, закончился.

— Ты не против, если я потанцую с Луной?

— Нет, конечно.

Гермиона подошла к фуршетному столу и взяла бокал с шампанским. Она все еще пыталась справиться с чувствами, когда ощутила знакомый аромат одеколона, а затем услышала металлический стук. Рука с тем самым слизеринским перстнем обхватила ножку бокала в сантиметрах от ее ладони. Ноги подкосились, а в животе повисла пустота. Ей вспомнилось, что таким же движением Драко гладил исчезательный шкаф много лет назад. А после — столовое серебро в антикварной лавке. Мягко, едва касаясь, чувственно. Гермиона поставила бокал на место и обернулась.

Весь этот год она запрещала себе мысленно возвращаться ко времени, проведенному с ним. Она не могла вспоминать Драко без того, чтобы не вспоминать, что теперь его не было с ней. Она не хотела. Она не могла. Но все это было в ее жизни: тающий снег поутру, треск патефона, ароматы лета и роз, его руки, которые держали ее и загораживали от Рона, от всего мира, его лицо на рассвете, которое она целовала. Все это было, было, было в ее жизни, и от этого не убежать. Воспоминания клоками, большими кусками оживали перед глазами.

Малфой не приглашал ее на танец.

Он взял ее руку — и она сама подалась к нему. Она положила ладонь на его плечо, тогда как он притянул ее к себе и обнял. И все.

Музыка запела о том, что однажды слезы высохнут и выйдет солнце, Гермиона уловила только эти слова и больше не слушала. Она не понимала, как так получилось, что она положила голову ему на грудь, а он прижал ее к себе сильнее. И это было даже сложно назвать танцем. Тело двигалось в такт музыке только потому, что Драко вел. Она вся растворялась в нем. Вся растворялась, слушая, как колотится его сердце, чувствуя его поцелуй на лбу. Сквозь туман перед глазами она увидела, что люди оборачиваются и смотрят на них, кажется, где-то мелькнуло красное лицо Рона. Но она перевела глаза на Драко и потянулась к его губам. А может, это он потянулся к ее. Поцелуй в губы, короткий и невинный, почти бессознательный. А затем она прижалась щекой к его щеке и, подняв взгляд, увидела над ними веточку омелы. Я люблю тебя — слышала Гермиона внутри и не знала, была эта мысль его или ее.

— Я люблю тебя, — сказала она.

— Обычно девушки говорят мне это…

— О, хватит, — она рассмеялась.

— Я люблю тебя, Гермиона.

Когда музыка закончилась, они продолжали стоять обнявшись.

— Пойдем, — сказал Драко.

Она не спрашивала куда.

— Домой, — сказали они одновременно.

Комментарий к Глава 14

Дорогие! Надеюсь, мне удалось создать если не предвкушение праздника, то хотя бы предвкушение чего-то хорошего.

Спасибо Kkruela000 и fannilu за ваши комментарии и добрые слова под каждой главой! Спасибо Kkruela000 за чудесную награду. Спасибо всем читателям. Я вас очень люблю и желаю счастливого Нового года и Рождества в кругу семьи и друзей!

========== Эликсир памяти ==========

События, произошедшие накануне приема в Хогвартсе. Драко еще не вспомнил.

Когда сеньора Лорена Ольвидада вернулась домой, она поднялась в свою комнату, но не уснула, как думали все, а села в кресло у балкона. В этот час в доме спали все, даже прислуга. Сеньора упала в благодатную тишину, наполняющую дом. В этой тишине, горячей как декабрьский воздух, перед глазами встала утренняя прогулка в Сан Тельмо.

Она ходила в антикварный магазин, где на стене висело, но не продавалось то самое зеркало — зеркало, в котором сеньора Ольвидада видела себя шестнадцатилетней девушкой, а не сорокалетней женщиной с коронками, варикозом, закрашенной сединой и постоянными мыслями о прошлом.

Она ходила туда каждый декабрь, перед Рождеством.

Последние три года в магазине работал высокий молодой человек с удивительно-светлыми волосами. У него было очень странное имя — Драко Малфой. Он говорил на превосходном британском английском, так же как она сама. Они беседовали о погоде, о Буэнос Айресе, о книгах и старинных вещах. Единственное, о чем они никогда не говорили, как он попал в Аргентину и о его прошлом. Возможно, он не помнил его, как она не помнила свое.

На его предплечье была татуировка, к которой сеньора Ольвидада так и не смогла привыкнуть. Всякий раз, глядя на нее, у нее возникало тревожное чувство.

И хотя она ни разу ничего не купила, продавец был всегда рад видеть ее. Он всегда вежливо отходил к прилавку, когда она начинала всматриваться в зеркало.

В этот день, сеньора Ольвидада, войдя в магазин, увидела, что Драко Малфой был не один. С ним за прилавком стояла кудрявая девушка.

— Чем я могу вам помочь? — спросил он.

— Я ищу, — сказала Лоре, — эликсир молодости.

Глаза девушки остановились на ней, а потом она закашлялась и стала смотреть что-то за спиной продавца.

— Конечно, — сказал он, — оно все так же ждет вас на стене.

— Однажды вы его кому-нибудь продадите, — пожаловалась в шутку сеньора Ольвидада.

— Не думаю. Мне сказано, никому его не продавать, — ответил он.

Девушка за его спиной пожирала его глазами. Они вместе. Но не пара. Они влюблены, но не вместе.

Сеньора Ольвидада подошла к зеркалу. Она всматривалась долгие минуты в свое отражение. Наконец Драко и влюбленная в него девушка исчезли, и сеньора Ольвидада осталась в отражении одна. Она глядела на себя — то самое, единственное воспоминание, которое осталось у нее из ее прошлого.

Сеньора Ольвидада покрутилась перед зеркалом. Она была в том самом розовом бальном платье, которое помнила так хорошо. И знала, что если в этот раз он будет ждать ее — ее таинственный спутник раз в году перед Рождеством — она также будет улыбаться от удовольствия, что он увидел ее такой красивой, как она улыбалась ему, когда они встретились перед этим зеркалом, когда ей было шестнадцать.

Последние три года ее таинственный собеседник не приходил. В прошлый раз он сказал ей, что их встреча может быть последней. Но она ему не поверила.

Сеньора Ольвидада села на ступеньки напротив зеркала. И она ждала. Она ждала его, глядя на себя юную, а портреты на стенах переговаривались: они обсуждали Рождественское меню, и наряды, в которых собирались встречать учеников, когда те появятся в холле перед балом. Доспехи у стен пели рождественские гимны.

Она вспомнила, что в тот, последний, раз не дождалась его в коридоре и пошла его искать. Все было так же, как в тот вечер много лет назад: он не пришел на рождественский бал, единственный ученик, который не пришел. Она ждала его весь вечер. Ждала его, танцуя с Джеймсом, ждала его, болтая с подругами.

Ждала его столько лет.

Конечно, она находит его в кабинете зельеварения. Там шипят зелья и поднимается дым. Она пугается, что зелье попадет на ее новые туфли и испортит их. И тогда все узнают, что она снова с ним встречалась. А об этом не должен знать никто — он запретил, чтобы она кому-то рассказывала об их встречах.

После стольких дней, когда она сидела в кресле у балкона с оглушающим чувством в груди, пытаясь вспомнить его и свое прошлое — после всех этих чувств она снова оказалась здесь.

Среднего роста, во всем темном, он стоит в полутьме кабинета, затем медленно оборачивается. Лоре зажигается от удовольствия, что он видит ее такой красивой в бальном платье и новых туфельках. Она рдеет от волнения и не может погасить дрожь. Дрожь не оттого, что сбежала с бала, оставила Джеймса — ее будущего мужа, дрожь оттого, что он тут и он ждет ее.

Они всегда встречаются в этом месте — и в этом времени. Он маг — она догадывается. Он заколдовал ее единственное воспоминание о прошлом, чтобы они могли в нем встречаться раз в году. Она не знает, как потеряла все свои воспоминания. Единственное, что она помнит из своей юности — тот вечер, когда сбежала с рождественского бала в школе, а он на бал и вовсе не пришел. Сбежала, потому что хотела увидеть его и хотела, чтобы в этот вечер он не был так одинок.